Два секрета для бывшего

Глава 31. Герман

От результатов расследования мне становится не то что грустно… Я в депрессии! Потому что я идиот! Какого черта я закрывал глаза на приколы матери и брата? Я боялся… Я не хотел остаться без семьи. Только они мне не семья! А я баран!!! И как мне теперь жить с мыслью, что я много лет верил людям, которые на самом деле желали мне только зла! И как мне извиниться перед Катей?! Как исправить отношения, которые я сам же и испортил уже года полтора как. Просить прощения и заваливать подарками можно на следующий день и это сработает, но никак ни в моей ситуации!

И это ведь еще не все… У Сергея есть интересная информация про мать. Отравила ребенка она. Я теперь этом полностью уверен. На сто процентов.

— Продолжайте, что там дальше? — откидываюсь в кресле, стараясь сохранить самообладание. Я не хочу чтобы мои подчиненные видели насколько такая правда меня убивает.

— Что касается отравления… — заходит в папку на планшете, — Мы проследили весь путь детского пюре, от кухни до комнаты с ребенком. Это же видео сейчас в полиции. Так вот… Мы сделали склейку чтобы вам было удобней все понять и оценить. Думаю, вы во время просмотра все поймете.

Сергей запускает видео и разворачивает планшет ко мне. Сначала я вижу как сотрудник кухни достает сельдерей, капусту, вареный кусочек мяса из бульона и запихивает все в блендер. Очевидно что ничего интересного в момент готовки не происходит. К тому же повар в этот момент активно общается со своим коллегой, который в этот момент чистит картошку. Ощущение, что у них нет никаких дурных мыслей и намерений. Когда блендер отключается, повар переливает содержимое в пустую баночку и тут же закрывает ее крышкой, после чего переходит к приготовлению завтрака.

Они о чем-то разговаривают, смеются, при этом баночка так и стоит, ее никто не трогает. Сергей перематывает на скорости этот эпизод, и вот уже на кухню заходит горничная. Она берет поднос с завтраком.

Мое сердце бьется как сумасшедшее. Я чувствую самый настоящий ужас при мысли, что отраву в пюре положила сама Катя! Нет, я такого точно не переживу… Но очень скоро мои сомнения рассеиваются.

— Это же Аля?

— Аля, да, — кивает Сергей, — Смотрите.

Как только Аля поворачивает за угол коридора, она сталкивается с… Моей мамой! Звук камера не пишет, поэтому остается догадываться, о чем они говорят. Но судя по жестам и раздраженному лицу моей матери, она отчитывает горничную. Та явно извиняется. Вдруг мать берет в руки ту самую баночку, открывает ее и нюхает. Ее возмущение усиливается… Она мотает головой.

Мама отходит в сторону с этой баночкой, а Аля остается стоять на месте, едва ли не плача. Прислуга боится мою мать, мало кто способен ей возразить в принципе. Если только охрана, и то когда я даю четкие инструкции. И вот тогда мои суровые бойцы способны объяснить моей маме что не могут сделать то-то и то-то, потому что у них указание начальства.

Но у Али никакого указания не было. Особенно не было указаний не давать баночку с пюре. У нее только одно условие работы — не хамить домочадцам и оперативно выполнять все просьбы любого, кто проживает в доме. И моей матери соответсвенно.

— Тут не особенно видно, потому что камера одна. Скорее всего Елизавета Сергеевна о ней знала и поэтому отвернулась к стене. Мы не знаем наверняка, что она делала… — Я смотрю видео… Мама, чуть сгорбившись, возится очевидно с пюре, но видно только спину… А потом демонстративно возвращает пюре на место.

На следующих кадрах ничего интересного не происходит: Аля, справившись с эмоциями, идет в комнату Кати, стучится, приветливо здоровается и передает завтрак.

— Она не поняла что мать туда что-то добавила?

— Это выяснит полиция, — лаконично отвечает Сергей. — Но я подозреваю, что либо не поняла этого, все-таки горничные редко бывают сообразительными, либо, что более вероятно, думала что это полезная добавка — витамины какие-нибудь. Все-таки люди не готовы увидеть убийцу.

Меня передергивает от слов Сергея. Убийцу. Он и прав, но… Что он себе позволяет! И все-таки он прав.

— Также была отработана версия что Екатерина сама положила что-то в пюре… Но в комнате йод найден не был.

— Вы передали данные в полицию? — киваю на планшет.

— Передал. Но я хотел бы у вас все-таки уточнить… — Сергей смущенно откашливается, — Если вина вашей матери будет доказана, она получит реальный срок.

— И что? — вскидываю брови.

— Вы к этому готовы? Не захотите ее отмазать или решить вопрос в тесном семейном кругу без привлечения органов?

— Я больной по-вашему? Это мой сын! И она хотела его убить. Лучше придумайте как ее запереть на срок подольше, чтобы я не переживал за себя и свою семью, — цежу сквозь зубы. Меня обуревает ненависть, отчаяние… И обида. Как она могла так со мной поступить? Она мать после этого? Или кто она? Она не женщина! Она какая-то ошибка природы.

— Я вас прекрасно понял, — кивает Сергей, — Кстати о результатах которые вам предоставил Андрей… Ну, тест ДНК.

— И?

— Эта клиника существует… Но это письмо поддельное. Взяли чьи-то данные и вставили имя вашего сына и вашего брата. То есть сама лаборатория тут не причем.

— Хорошо, — киваю, поднимаюсь с места и прохаживаюсь по кабинету. Вот так и разбиваются розовые очки стеклами внутрь, — Мы можем привлечь Андрея к ответственности?

— За подделку документов?

— Да, за нее самую.

Сергей задумывается:

— Я поговорю с юристами… Скорее да, чем нет, но нужно будет приложить некоторые усилия…

— Так приложите, — скалюсь, — Работайте. Я прощать никого не собираюсь.

Глава 32. Катя