Непара

– Идем отсюда, – увожу ее за руку из аудитории и крепко обнимаю. Одеваемся в верхнюю одежду, еще пару раз успеваю своровать поцелуи с пухлых губ, и идем на улицу, чтобы уехать уже наконец. – Как день прошел?

– Без Лизки скучно, – хмурится прелесть и открывает телефон, тут же выкатив глаза. – Глянь!

На сторис у мелкой они с Савой стоят в лифте, кривляются в зеркало. Ну дает, сама себя спалила.

– Интересно, где это они… – думает вслух.

– Это лифт в доме, где Сава живет сейчас.

Неженка глаза округляет, а я прикусываю язык. Ну все, меня эта мелкая точно с костями сгрызет теперь. Надо Саве сказать, чтобы держал ее покрепче, если без друга остаться не хочет.

Малышка строчит Лизе, та почти напрямую говорит, что всю ночь у Савы пробыла, и я чуть не присвистываю: давно пора было. У Савы на дерзких вроде нее сразу встает, а тут еще и недоступная попалась, вообще прелесть. А если она в него не втрескается, чтобы не скулить потом о разбитом сердце, то точно все как надо у них будет.

Сава не переносит тех, которые на шею вешаются и сами в койку прыгают. Он дело делает и прощается, а они потом эсэмэсками и угрозами достают. И если я, как Неженку увидел, сразу понял, что влюбился, то у Темы с этим все явно сложнее пройдет.

– Как думаешь, будут встречаться? – задает вопрос Алиска. Она так поглощена перепиской с подругой и вообще всей этой темой, что даже не видит, что мы мимо дома давно проехали.

– Если оба вытерпят характеры друг друга и не разойдутся на стадии, когда осознают чувства, то да.

– Так странно… Вообще не думала, что они переспят так быстро. Хотя у них такие искры, что неудивительно. А куда мы вообще едем? – наконец-то обращает внимание Неженка.

– Мы едем в кино. – Улыбаюсь, когда вижу, как радостно начинают светиться глаза куколки. – Потом в кафе. Гулять пока холодно, поэтому так.

Она радуется, мы болтаем, и тут на телефон приходит сообщение, без задней мысли прошу Неженку глянуть, что там пришло, потому что скрывать мне от нее вообще нечего. Она читает вслух.

Савельев: Я знаю, что это ты дал ей адрес. Чувак, отвечаю, это лучшее, что ты мог сделать в жизни!

– В смысле – ты адрес дал… – шепчет Алиса и разворачивается ко мне лицом. – Ты все это время знал, где она?! Пока я места себе не находила?

Когда-нибудь я научусь скрывать то, что стоило бы скрывать.

– Неженка, только не ругайся…

Лиза

Алиска ржет надо мной, а я пишу ей и краснею, сама не веря в происходящее. Я, наверное, сторис с Артемом выставила только ради того, чтобы с Алисой все обсудить, пока на расстоянии, чтобы потом при встрече уже не чувствовать себя так неловко.

Она спрашивает, из-за этого ли я не пришла на пары, и я отправляю только смайлик, не говоря ни слова. Знаю, что подруга поймет, сколько всего скрыто в этой улыбочке, она всегда понимает.

Савельев везет меня домой, как и обещал. Мы приняли вместе душ – я даже не буду вспоминать, как это было, иначе из своего пуховика вытеку огромной лужей, – а потом я все-таки помогла ему убрать срач, потому что «меня Ксюха точно из квартиры выгонит».

Пока убирались, я понаглела и задала пару вопросов по поводу квартиры и жизни с сестрой. Или, как выяснилось, уже без сестры, потому что она к мужу переехала. Вообще странно, почему она сразу с мужем не жила… Ну да ладно. Как оказалось, у Артема очень сложные отношения с мамой как раз из-за хоккея, куда его в три года привела бабушка. Мама с самого детства против этого увлечения и считает его пустой тратой времени. Она хочет, чтобы он бросил хоккей и работал в юридической компании отца. Собственно, именно поэтому Тема и учится на юриста, потому что иначе он был бы вообще самым неугодным в мире ребенком.

На самом деле грустно! Каким бы говнюком Савельев ни был, играет он наверняка хорошо. Просто так капитаном его бы не выбрали, да и это уже не просто хобби, это работа, за которую он получает деньги.

Ну, получал, пока из команды не выгнали.

Мне сложно переварить эту информацию, потому что с мамой мы подруги, и вообще она у меня самая-самая. Поддержит все тупые идеи, даст совет и погладит по голове, пока я буду плакать. А мама Артема… Не знаю. Мне очень странно.

Короче, Тема вроде и через гордость переступить не может, чтобы в команду просить вернуться, но и боится, что мама узнает, и тогда от фирмы отца точно не отвертеться.

После такого неожиданно откровенного рассказа я поняла, что мое предложение помощи было действительно нужно ему самому. Он бы не взял себя в руки, продолжал бы бухать и спускать свою жизнь в унитаз, а теперь он мой тренер, прости господи, у него есть ответственность, точно пропускать ничего не будет.

Тренироваться мы, конечно, еще вчера начали… Да так, что все мышцы болят.

И после уборки Артем, как и обещал, повез меня домой. И я бы вряд ли доехала сама, надо было бы вызывать такси. Потому что мышцы в шоке, спать хочется, а еще усталость такая, как будто я три вагона ночью разгрузила, а не… Ну да ладно.

Переписываюсь с Лиской, радуюсь, что они с Колосовым едут на адекватное свидание, и не замечаю, как машина подъезжает к моему подъезду.

– Приехали, Гаврилова, – говорит Артем, и я чуть не подпрыгиваю от неожиданности. – Завтра после пар на тренировку пойдем, так что форму с собой сразу возьми.

Я уже пожалела, что ввязалась в это, спасибо-пожалуйста. Форму… Это же и напрягаться придется, да? И пресс качать?

– Ладно, – выдыхаю и выхожу из машины, стараясь не хлопать дверью, потому что этот же меня с потрохами сожрет за такую крутую тачку и не поморщится.

Иду домой и радуюсь, что мы так спокойно отреагировали на все произошедшее и мирно разошлись. Потому что секс не всегда означает любовь до гроба, и порой лучше не придавать ему никакого значения, чтобы не рушить дружбу и все остальное, чего у нас с Савельевым нет. Не рушить… Не рушить те доли адекватности, которые есть в нашем общении, вот!

Поднимаюсь наверх, открываю дверь, ненавидя пятиэтажки за то, что в них нет лифтов, а ходить до четвертого как-то не очень весело, и сразу натыкаюсь на странный взгляд мамы, которая пришла к двери, пока я копалась ключами в замке.

Оправдываться надо с ходу. Быстро, резко, без права на ошибку. Чтобы заболтать ее и не дать начать расспрашивать обо всем, иначе сказать мне будет нечего.

– Мам! – начинаю разговор и избавление от сотни слоев одежды одновременно, отвлекая внимание. – Прости, пожалуйста, что не предупредила. Мы как-то загулялись с Лиской, и телефон сел, потом к ней пришли, я уснула, а утром проспали, и на пары бегом. Но я жива, видишь, все хорошо!

Разматываю шарф, отворачиваюсь, чтобы положить его на верхнюю полку, и слышу, как мама хохочет. Она и так всю дорогу стояла, опершись на стену, жуя яблоко и подозрительно щурясь, а теперь и вовсе смеется.

– Дочь, скажи честно, ты любишь девушек, и вы с Лиской пара?

– Чего? – округляю глаза. Нет, я, конечно, ничего против не имею, да и Лиску люблю, но все-таки нет. – Мам, ты чего? Я же сто раз у нее оставалась.

– Но с засосами от нее первый раз вернулась, – опять хохочет мама, и я, ошарашенно открыв рот, подбегаю к зеркалу и пытаюсь максимально рассмотреть, что у меня там сзади. И да! Сзади, слева, на шее и чуть ниже красуется россыпь небольших, но очень заметных засосов. Мать твою… Я его убью.

– Мам, это утюжок! – пытаюсь выплыть, хотя мама не собирается на меня кричать, просто мне самой неловко.

– Ты им не пользуешься, – пожимает она плечами, откусывая яблоко.

– Натерла на физре.

– Неправдоподобно.

– Нет, мам, я не лесбиянка, – выдыхаю. Сдаюсь. По лицу вижу, что про Лиску тоже, естественно, шутка была.

– Как зовут?

– Артем. – Краснею, бледнею, медленно продвигаюсь к входу в свою комнату, пока мама улыбается, не переставая надо мной потешаться.

– Красивый?

– Нормальный!

– А в постели как? Хотя не отвечай, вижу, что ты довольна. – Мама натурально надо мной ржет, когда я убегаю в комнату, и кричит вдогонку: – Делай что хочешь, только учебу не прогуливай больше!

Я. Его. Убью.

Открываю мессенджер, печатая так быстро, что суставы в пальцах даже хрустят.

Лиза: Савельев, чертов ты вампир, я убью тебя!