Тайна Кабила

Глава 21

Вечер подходил к концу. Наполненный утонченным колоритом с отчетливой ноткой перчинки- и в прямом, и в переносном смыслах, он не только вызывал чувство гордости и удовлетворенности от выполненной работы у Элиссы, но и невольно разрастающееся чувство тревоги. Что-то зрело. Она чувствовала это так явно, так отчетливо. В воодушевленном настрое собравшихся, то и дело в своих тостах отсылавших к героическому прошлому и общей идентичности. В как никогда сильной харизме Агиласа, который был уже не просто первым среди равных, а очевидным лидером. В том, как смело присутствовавшие пили вино, не оглядываясь на религиозные запреты ислама. В том, как задумчиво взирала на происходящее Мейза, явно знавшая больше, чем Элисса хотя бы потому, что гораздо дольше варилась в этом соку…

Арабская речь сегодня практически не звучала. Собравшиеся говорили на разных диалектах тамазига и то и дело упоминали о кровавых страницах борьбы с захватчиками, к коим причисляли всех чужестранцев, пришедших на древнюю землю Северной Африки. Не будь эти разговоры заключенными в пределы дворца в сердце Кабилии, их можно бы было смело отнести к государственной измене. Это и пугало.

Жгучая пряность хариссы, действительно, словно бы стала своеобразным символом этого боевого настроя. Эли тревожилась. Власть- пусть и хорошо заточенное оружие в руках, но всегда обоюдоострое. Махать им слишком смело – самонадеянно… Оно может создать ощущение мнимого превосходства, а в итоге поранить самого тебя вторым концом. Просто по неосторожности.

Элисса ощущала на себе повышенное внимание, но сегодня оно тоже было какое-то особенное. Да, на нее смотрели всегда, всегда ею восхищались, всегда оценивали. Но здесь и сейчас сквозящий во взглядах мужчин интерес- живой и жадный, но в то же время урывками, скрываемый, каким часто смотрели другие на ее мать в присутствии отца, несколько обескураживал. Парадоксально, но никто из присутствовавших ни раз не упомянул ее мужа, хотя о жизни самой Элиссы расспрашивали с большим интересом. Гостей интересовало и то, какой она нашла Кабилию, как быстро здесь освоилась, сильно ли скучает по пустыне… Протокольные разговоры, приторные улыбки и необходимость держать безукоризненной осанку весь вечер жутко утомили. Она вообще сильно устала- сейчас это ощущалось с лихвой.

Девушка отчаянно ждала логического завершения торжества. Очень хотелось остаться наедине с Кабилом. И дело было не только в тоске по нему. Возможно, сегодня он бы ответил на ее вопросы, после того, как…

Его голос вырвал ее из собственных мыслей. Вечер приближался к своей кульминации, гости уже отведали второе основное блюдо. Бензема говорил на кабильском, поэтому Эли не сразу уловила суть, но поймав ее, спешилась и побледнела от неожиданности.

– Главный бокал этого вечера я бы хотел поднять за его истинную хозяйку. Да простит меня дорогая Мейза, но сегодняшним фантастическим торжеством мы обязаны той, кто совсем недавно попал на кабильскую землю, но стал такой же неотъемлемой её частью, как этот воздух, эти небеса, эти горы… Эта девушка сделала невозможное. Она ухватила за хвост саму душу нашего края. Щедро посыпала ее острыми приправами и подарила каждому из нас ощущение праздника не только для глаз, но и для души. Сегодня я почувствовал себя истинно гордым- гордым за то, каким прекрасным является мой край. И это полное ощущение подарила нам Элисса. Роза пустыни, распустившая свои бутоны на горной кабильской земле… – Элисса нервно облизала губы, потому что его хвалебная речь в присутствии всех собравшихся была слишком смелой и открыто выражающей его восхищение.

Аплодисменты немного сгладили ее смущение. Но его взгляд, все еще не отпускающий, передающий, подобно току, его вожделение и обожание, обжигал, посылал ей молчаливый вызов и… явно не мог остаться незамеченным. Эли понимала, Бензема хотел ее ответного слова, поэтому дрожащей рукой протянула руку к микрофону. Она не готовила речь. Какая оплошность. Но кто бы мог подумать, что он дарует ей такую честь. Нервно сглотнула. Их глаза встретились- и девушка заметила, как губы Кабила чуть заметно искривила улыбка. Он проверял её, испытывал, преднамеренно вывел из зоны комфорта. «Я верю в тебя, девочка»,– звучало в голове его молчаливое поощрение.

Элисса прикрыла глаза, сосредоточившись на внутренних ощущениях. В комнате повисла тишина внимания.

–Что для меня харисса?– произнесла она на тамазиге слегка хриплым от волнения голосом…– Я задалась этим вопросом с первого дня, как только принялась готовить это праздник. Много читала, многое спрашивала. Ответом было много- и все они были удивительно красивые и точные. Сердце кабильской кухни, нематериальное наследие ЮНЕСКО, предмет гордости каждой хозяйки на Севере Африки… Все эти определения, конечно, правильны и важны, но… Было что-то еще, что я отчетливо чувствовала, но не могла выразить словами. А потом вдруг поняла. Харисса для меня- это любовь. Любовь, которая известна всем и каждому, но при этом у каждого своя. И невозможно ее ощутить, пока сам не испытаешь… Я познала любовь совсем недавно, но она столь сильно пропитала каждую мою клетку, что стала мною самой. Харисса- это моя любовь. Вкус, древний, как сама земля. Знойный, как североафриканское лето. Жаркий, как дыхание Сахары. Свежий, как дуновение бриза с Средиземного моря. Острый, как сталь отважных воинов, защищавших эти высокогорные неприступные горы… -она говорила и смотрела на него. И они оба знали, она поёт эту оду их любви. Чеканя каждое слово на меди сакральными узорами ювелира, выводя невидимыми взмахами нежного пера по тонкой коже. Оставляя след в его сердце и памяти навсегда…– для меня харисса- это вкус моей новой родины. Это вкус земли, которая день ото дня дает мне силу. Я подношу к губам смазанный в оливковом масле и остром перечном соусе кусок испеченного из местной пшеницы и горной родниковой воды хлеба, закрываю глаза и чувствую- я дома… Мы все дома… Потому что любовь- это дом. А дом там, где твое сердце.

Еще с секунду в зале висела гробовая тишина, а потом присутствовавшие разразились такими овациями, что даже заглушили музыкальное сопровождение. Но Элиссе было все равно на свой триумф в глазах окружающих. Она утопала в океане восхищения, сейчас плескавшегося в слегка повлажневших, а оттого светящихся еще сильнее глазах ее любимого, и понимала, что другой мир, мир вне пределов этих глаз, ее больше не интересует. Он был ее домом.

***

Вечер наливался темнотой ночи- и его глаза, пристально следящие за ней, гвоздящие к полу, притягивающие к себе магнитом, тоже темнели. Элисса чувствовала, как наливалась ее грудь, как покалывали соски в томительном предвкушении его жадных укусов, как скручивало живот и приятно ныло в промежности. Она играла, соблазняла плавностью и грациозностью своих движений, лукавыми улыбками украдкой, еще сильнее его распаляя. Эта пытка до предела заводила их обоих.

Приняв сотни комплиментов от отъезжающих гостей- сытых, довольных и совершенно ею очарованных, девушка поспешила ретироваться с свою комнату. Хотелось сбросить с себя напряжение вечера, чтобы встретить главного человека в своей жизни обнуленной и готовой к новому витку откровенности между ними двумя. Поэтому когда, на первый взгляд, случайно столкнувшаяся во внутренних дверях с девушкой Мейза задержала ее, заведя разговор, Элисса немного растерялась. Это было не совсем вовремя… Или…

–Ну что, Эли, удалось побывать в библиотеке? Нашла то, что тебе было нужно по Нубии?

– Более чем. Благодарю…

Мейза улыбнулась, оглядев Эли.

–Сегодня ты была на высоте. Молодец. Я бы не смогла так. Не захотела бы и не смогла. Но правду ведь говорят, любовь-главный двигатель всего. Любовь способна сотрясать горы и опреснять море…

–Лалла Мейза, я… Тарик…– Элисса немного опешила и стушевалась, нервно сглотнув. Этот разговор явно принял не совсем тот оборот, к которому девушка была готова. Да, стоило ожидать, что он может назреть, особенно сейчас, но…

Свекровь улыбнулась, внимательно посмотрев на нее и по-дружески слегка ущипнула за щеку.

–Твое новое состояние тебе очень идет.

–Вы…– смятения в душе еще больше, еще больше вопросов и смущения, от которого сейчас хотелось провалиться под землю.

–Тссс…– перебила ее Мейза,– не говори ничего. Лучше послушай. Я желаю тебе счастья, Эли. Не думала, что скажу это, но искренне желаю. Ты хорошая девушка. И ты заслуживаешь счастья. И он тоже…

Элисса подняла на нее растерянный взгляд. Она не ослышалась? Что опять происходило в этом странном доме?

– Ты все правильно поняла,– усмехнулась, видя ее реакцию, – думаешь, люди слепы? Слепы бывают только влюбленные. Потому, что их солнце светит друг для друга так ярко, что затмевает даже здравый смысл. Они теряют бдительность, теряют страх, теряют рассудительность. К сожалению, мне известно об этом больше, чем хотелось бы… Так и у вас. Ваша любовь с Агиласом столь же очевидна, как зеленый цвет листвы на деревьях…

У девушки навернулись на глазах слезы.

– Простите меня, Лалла Мейза… Я… Это ужасно, я знаю…

–Не нужно слово, девочка. Поверь мне, не нужно…

– И Вы об этом так спокойно говорите?! Почему?!

Мейза улыбнулась.

–Агилас- лучший из мужчин, Эли. Аллах свидетель. Он относится к той редкой породе, кто исцеляет женщину, а не забирает её силы и калечит… Тебе достаточно знать лишь то, что меня он исцелил. Я его должница. Пришло время отдавать долг… Одно прошу- будь осторожна. А еще проконтролируй, чтобы он тоже был осторожен… Будь его глазами и его ушами… Ты светишь слишком ярко, чтобы он не ослеп… Ветер посеян- придет буря. Она уже идет, Элисса.

– Мейза, прощу, дайте честный ответ… В одной из книг я нашла листы дневника. Его явно писала девушка. Я почему-то уверена, что он Ваш. Там фигурируют два имени- А и М? Кто это? Агилас? Кто же второй? Вы его любили, а родня была против женитьбы? Вы там пишите про какой-то шантаж…

В глазах Мейзы на секунду вспыхнул огонек, но тут же погас. Она знающе и как-то устало улыбнулась.

– Я не знаю, о чем ты говоришь, красавица… Должно быть, чья-то старая бумажка. Никогда не любила дневники и не заводила их…Думай лучше о Кабилии и кабилах. Иди к себе. Уверена, он уже тебя там ждёт. Думаю, сегодня Вам обоим есть смысл быть откровенными друг с другом…