Тайна Кабила

Глава 22

Элисса не успела зайти в комнату, как сильные мужские руки вжали ее в стену. Его мощный торс вдавлен в ее спину, каменный член упирается в поясницу, цепкие пальцы жадно сгребают красный шелк платья, прокладывая себе дорогу к ее женскому естеству.

Укус- нежный, но ощутимый, посылающий по коже миллионы искорок. Страстный, обжигающий шепот в затылок.

– Ты была безукоризненна, девочка… Нарочно искал повод, чтобы придраться… Чтобы мог наказать тебя… Потому что дико ревновал весь вечер. Правы бедуины, прячущие свои своих женщин в черные тряпки. Я бы спрятал тебя от всего мира…

Элисса ловит момент и проворно разворачивается, чтобы встретить его взгляд и жадно облизнуться.

–Я рада, что тебе понравилось…– лукаво вытаскивает из кармана мужчины свои трусики, но он перехватывает ее руку, поднося их к лицу, втягивая ее аромат.

–Думаю, они тебе не понадобятся в ближайшее время… Как и это…-одним движением разрывает платье на две части.

Элисса разочарованно выдыхает, смотря, как ткань опадает на пол.

–Красивое платье… Я бы могла его снять…

–Раньше надо было думать. Когда доводила меня до мурашек перед глазами своими играми, дразнила, соблазняла до исступления.

Опускается перед ней, помогая переступить через разорванную ткань. Властно проводит по обтянутым чулками ногам. Когда его пьяный от возбуждения взгляд останавливается на уровне ее бедер, бесстыже открытых и подчеркнутых бандажами пояса чулок, его лицо приобретает алчный, хищнический вид.

– А это мы пока оставим…

Подхватывает под бедра, заставляя обвить себя, снова вжимается в нее.

–А как же десерт?– игриво трется о его нос своим.

–Ты мой десерт…

– И всё же…

Агилас выдыхает ей в губы весь жар, сконцентрированный внутри.

–Эли, я умру, если сейчас не трахну тебя…

Она кладет руки на его плечи и заглядывает в глаза.

–Ты сделаешь это столько раз, сколько захочешь. Я вся твоя, моя любовь, но… Я очень сильно прошу у тебя, выслушай…

Отступает, опуская ее на ноги. Сам едва не падая от вожделения.

–Это пытка такая? Ответочка за конюшню?

Эли улыбается.

–Напротив… Опыт с конюшней был для меня очень поучительным, во всех смыслах… Я внимательно выслушала тебя и сделала выводы. Эти выводы позволяют мне быть лучше, понимать тебя лучше. Теперь дай право высказаться и мне.

Элисса посмотрела на него так проникновенно, так откровенно и по-женски, что он слегка вздрогнул от алчности предвкушения. Каменное лицо, напряженное, как металл, говорило лишь о том, что он овладеет ею с еще большей истовостью, как только она закончит играть в свои детские игры…

От осознания его самонадеянности Эли невольно хмыкнула про себя.

Давая ему возможность изучить свой провокационный вид, грациозно повернулась и прошла, покачивая бедрами, к столу.

–Что ты видишь, Агилас Бензема?

Указала головой на поверхность.

Мужчина нахмурился. Нелепость.

–Что за вопросы, Эли? Пустой стеклянный сосуд.– в его голосе слегка сквозило напряженное раздражение. Только потому, что сейчас он думал совсем не тем органом, чтобы давать философские ответы.

–Именно… -Задумчиво произнесла девушка.– Знаешь, меня с детства коробила фраза о том, что женщина- сосуд. Она казалась мне какой-то уничижительной. Ущемляющей женское достоинство, но теперь, встретив тебя… Я посмотрела на нее совсем иначе, Агилас… Женщина и правда сосуд. И дело не только в том, что ее чрево способно выносить из семени жизнь. Дело в том, что она и есть сосуд для своего мужчины. Посмотри. Простая стекляшка обретает силу и смысл ровно в тот момент, когда в ней появляется содержимое. – в этот момент она влила в сосуд бокал вина.– Видишь, теперь это сосуд с коллекционным вином… Но стоит добавить туда яда, она станет отравленной. И в то же время…– подняла сосуд и резко выпустила его из рук, от чего тот тут же ударился о пол, разлетевшись на десятки осколков и став просто вишневой кляксой на полу,– даже самое дорогое вино вмиг превращается в ничто, стоит только сосуду разбиться… Так и между мужчиной и женщиной. Мы оба не можем друг без друга. Мы оба даем друг другу смысл и направленность. Только мужчина может наполнить женщину горечью и сладостью, отравой и лекарством, живительной влагой и едкой, смертоносной кислотой… Но без сосуда любая жидкость- ничто, которое будет тут же впитано землей.

Он делает к ней два решительных шага, хватая на руки, хрустя осколками под ногами. Перенося на кровать и тут же нависая сверху.

Элисса тянется к его груди и нежно целует. Покрывает его кожу дорожкой из нежных прикосновений. Трогает места его выпуклых шрамов и татуировок. Словно впитывая их в себя, запоминая.

–Хочу стать твоим сосудом, Агилас. И чтобы ты точно знал, что можешь наполнить меня всем, чем захочешь. Своей болью, своими тайнами, своей печалью и радостью… Потому что иначе я буду пуста. А пустой сосуд- это просто бессмысленный предмет…

Он перехватывает инициативу, нависая над ней.

–Так ты хочешь, чтобы я наполнил тебя, Элисса?– его большой палец порочно приоткрывает ее рот, проникая глубоко,– я очень сильно хочу тебя наполнить…Ты пока даже не представляешь, какими способами я могу тебя наполнять… Снова и снова… Как еще могу сделать своей.

Порок, сладкий соблазн в его тембре, на который он съезжает с поднятой ею важной темы, заставляет ее дрожать в предвкушении. Он снова ведет, но пока даже не догадывается, что на этот раз и у нее припрятаны козыри…

–Открой полку, Агилас Бензема… Поворачивает голову в сторону прикроватной тумбочки,– патока ее глаз сейчас, как кажется, приправлена тем самым острым перцем, что составляет основу хариссы.

Мужчина делает так, как она говорит. Смотрит на содержимое и хмыкает, едва скрывая свое нарастающее до небывалых пределов возбуждение.

Когда их глаза встречаются, в них нет ни капли шутки или игры. Лишь тягучий, отдающий спазмами диких половых инстинктов секс.

–Тебе можно все, Агилас Бензема. Наполни меня так, как хочешь… И чем хочешь…

Его рука вальяжно гуляет между содержимого приготовленных ею игрушек, но глаза продолжают прожигать девушку, жадно ощупывать её вздымающуюся грудь, скользить по бедрам, впиваться в ее пах.

Он похотливо усмехается и вытаскивает уже очищенный и подготовленный имбирный корень, а когда видит, как ее зрачки увеличиваются, а ноздри нервно раздвигаются, жадно облизывает губы.

–Ты ведь все-таки была плохой девочкой, Эли… Я обещал тебя наказать… И раз ты так отчаянно этого просишь…

Она успевает лишь пискнуть, когда Кабил резко переворачивает ее, ставя на четвереньки и одаривая увесистым шлепком по ягодице…