Тайна Кабила

Глава 31

– Это началось двадцать пять лет назад. В то время мы находились в Лондоне. Брат учился в колледже. Я тоже, но отец не разрешал жить в пансионате для девушек постоянно. Типа, западные девушки могут на меня плохо повлиять. Поэтому я только приезжала и уезжала, проживая в нашей квартире,– усмехнулась печально, -знал бы он, что именно это послужило главной роковой ошибкой… Если бы меня упрятали за четыре стены в общежитие, то мы бы не встретились… Ни с тем, кого полюбила я, ни с тем, кто полюбил меня… Или скорее захотел. Это, конечно же, была не любовь.

Мейза сделала большой вдох и продолжила.

–Твой дядя Али, Элисса, дружил с моим братом. Хотя наверное, не совсем так. Али ни с кем никогда не дружил. Он просто пользовался людьми и всем своим видом показывал, что делает одолжение, что терпит их возле себя. Но олухов много. Гораздо больше, чем мы думаем. Тех, кто тянулся к его деньгам, к самому дорогому и шикарному, чем только он себя и окружал, к громкому имени. Али блистал среди золотой молодежи Лондона. Лучшие вечеринки, самые красивые девушки, алкоголь рекой. Поговаривали, что на его тусовках даже сигареты поджигали денежными купюрами. Мой брат тоже имел деньги и формально относился к лондонскому «джет сету» (англ-«золотая молодежь»), но у него не было главного- громкого имени и авторитета. «Очередная обезьяна с деньгами»– так там обычно говорили про таких, как мы. Выходцев из старой английской колонии, страны на карте, которую не каждый даже сможет показать. Когда Мухаммад надувал щеки, рассказывая, что он вообще-то сын одного из крупных золотодобытчиков и правителей провинции, все презрительно кивали. У него не было нужного статуса в том обществе, где все и так были богаты. Где у каждого второго был золотой прииск или нефтяная шахта. Али же сумел продвинуться выше в этой иерархии ярмарки тщеславия. Его эпатаж и в целом свойственная для того времени популярность арабов с Персидского Залива сделали его почти богом в этой нелепой тусовке бесцельных прожигателей жизней и состояний…

Это произошло в один из осенних вечеров. Али с Мухаммедом должны были ехать в какой-то клуб, но Али поменял машину и забыл в бардачке свою барсетку со всеми картами. Мухаммед вызвался все оплатить, отговорив «друга» ехать домой. Так они оказались у нас дома. Аккурат в тот момент, когда я была там…

Мейза снова задумалась, всматриваясь в узоры на обоях как в свое прошлое. В сущности, именно в прошлое она действительно и смотрела.

– Я потом много анализировала произошедшее и задавала себе сотни вопросов. В чем был мой грех? В чем была главная ошибка? Наверное, в том, что я не спряталась, как подобает восточным женщинам, а вышла к брату и его другу. Мы никогда не были дикими людьми. Отец не требовал, чтобы я носила хиджаб в Англии, тем более, что в нашей культуре нет хиджабов, как ты знаешь. Только тоубы из шелка, явно неуместные в холодную дождливую погоду Лондона чисто из практических соображений.

Мы перекинулись всего лишь парой слов. Я толком даже не посмотрела в сторону Али. Попроси меня описать его после той нашей первой встречи, я бы даже не смогла… И он, казалось, тоже не проявил ко мне никакого интереса. Вот только то, что последовало за этим, можно бы было с легкостью сравнить со сценарием какого-нибудь триллера.

Сначала он пару раз прислал цветы. Прямо на занятия, не домой. Почему я уже тогда не сказала родным, что друг брата каким-то образом узнал, где я учусь и подкупил охранника на въезде, передававшего мне букеты вопреки ограничениям руководства? Тогда я думала, что получу за это. В нашей ментальности женщина всегда виновата в том, что к ней проявляют внимание мужчины. Дала повод…

Элисса мрачно кивнула. Ничего не изменилось за эти годы. И логику женщины она понимала…

–Наверное, тогда он решил, что достаточно «одарил» меня ухаживаниями. Потому что в один из четвергов, в наш сокращенный день, на выходе из компаунда, меня поджидала его машина. Как по мановению волшебной палочки, мой водитель встрял в пробке или сломался, уже не помню. Но мне как раз пришлось ждать его приезда. Али не церемонился. Сразу перешел в атаку, предложив «покататься» и познакомиться поближе. Аллах, как же я тогда испугалась. Помню, как побежала обратно, услышав в спину его смех и что-то типа «все равно покатаемся»… И опять, приехав домой после того, как горе-водитель все же добрался до меня, я молчала. Мне снова было страшно что-то сказать родным. Особенно брату. Он так дорожил дружбой с Али. Так дико ею гордился. Я думаю, он бы и не поверил мне, так сильно его разум был захвачен мнимым очарованием именитого сына правителя Дубая.

Разумеется, мой отказ его только распалил. Казалось, он поставил цель меня «заполучить». За несколько месяцев Али превратился в лучшего друга моего брата, который торчал у нас дома при любой имеющейся возможности. Обиднее всего было то, что Мухаммед не видел, что Али презирает нас и считает ниже своего уровня. Восток жесток. Не деньги решают все, а положение. Авторитет семьи, древность имени. Наш род был уважаемым, но намного в более скромной степени, что великий дом Макдиси. В то время Шериф смог достичь апогея своего могущества, выйдя на уровень политиков мирового масштаба, подняв свою страну с колен. Нефтедоллары перли, Дубай отстраивался, Али купался в авторитете, власти и деньгах своей семьи, для которой были открыты все двери, включая монаршую семью Англии. Мы же были известны лишь в масштабах своей страны, да и состояние свое отец делал в буквальном смысле своими руками- не гнушался спускаться в шахты с рабочими, всегда с мозолями и в потной одежде… Ничего хорошего из его интереса ко мне зародиться не могло. Даже если бы я наивно тешила себя тщеславными мыслями о том, что на меня обратил внимание такой известный отпрыск.

Но и моя жизнь не стояла на месте. Понимание того, что я уже не девочка, которое так отчетливо мне вложил Али, пробудило и во мне эмоции и гормоны, о которых я раньше не задумывалась. Говорю же, будь я запертой в стенах девичьего кампуса, это искушение могло меня миновать, но… Получилось то, что получилось. Я влюбилась. Влюбилась в помощника моего отца. Ливанца Абеда. Замечательного улыбчивого парня, знавшего четыре языка и не менее ловко управлявшегося с пятым- который был у него во рту. Наши чувства были взаимными. И спустя много-много лет, оглядываясь на свою разбитую жизнь, я понимаю, что только наша любовь грела меня как женщину все эти годы… Жалею ли я? Не жалею, нет. Не жалею, что любила. Жалею лишь о том, что не подарила ему то, что берегла и… что сорвал Али…

Глаза Мейзы увлажнились. Тарик ссутулился, сморщившись, отвернулся.

–Давай я выйду,– хрипло произнес он.

–Останься. Откровенность не может быть фрагментарной. Раз уж я начала этот рассказ, довершу его до конца… Али поймал нас с поличным. Пришел в тот момент когда его не ждали. Мухаммеда не было. Мы целовались на террасе. Он не стал выдавать себя. Подлец сделал несколько фото и скрылся.

А на следующий день начался его шантаж.

Я не знала, как себя вести. Стоит только представить, каких масштабов тогда достигло мое отчаяние. Если я сомневалась в том, стоит ли мне говорить о двусмысленном поведении Али моим домочадцам, то уж сказать им, что Али меня шантажирует романом с простым слугой- форменное самоубийство. Брат бы самолично меня прикончил… И тогда я согласилась встретиться с Али. Нет, не для того чтобы пойти на его условия… Поговорить. Если бы я только знала, к чему приведет этот проклятый разговор.

Абед узнал о нашей встрече. Узнал о шантаже. Не знаю, то ли он услышал, как мы говорили по телефону, то ли прочитал переписку. Али тогда бомбил меня со всех флангов. Мы должны были встретиться на какой-то квартире. Али всё предусмотрел,– усмехнулась Мейха печально,– он не был настроен договариваться. Он хотел меня и собирался получить в тот же вечер…

Я пришла туда. Он начал приставать почти с порога. Я закричала и попыталась вырваться. Побежала ко входной двери, распахнула её и… уперлась в высокую фигуру Абеда. Ну а что было дальше, ты, наверное, догадываешься… Они подрались. Али сильно толкнул Абеда. Тот упал и ударился головой о косяк комода. Я до сих пор помню лужу алой крови, растекающуюся под ним. Я застыла. Шок, ужас, неверие, ступор… Я помню эти минуты как в трансе, тумане. Ужас и боль внутри, непонимание и страх… А потом… Потом боль- и я осознаю, словно бы отмерев на секунду из своего адского забытья, что я под Али, распластанная, совсем рядом с бездыханным телом любимого, а между ног… сильная боль.

Мейза закрыла лицо и расплакалась… Элисса даже не дышала. Чувство дикой, спирающей боли. Подтверждение самых страшных ее предположений, которые после серии ужасающих открытий, к которым она пришла с помощью Иштар. И все равно, как ни готовила она себя к темной правде, на поверку она оказалась страшнее и темнее…

–Он сказал, что если я не буду молчать, он организует так, что это я встречалась на квартире с любовником, переспала с ним, а потом убила. В «награду» за мое молчание он обещал замести все следы и оставить меня в покое.

Снова кривая усмешка на ее полных губах.

– Я выбрала тишину. Молчание. Забвение. В тот момент ничего больше не имело значение. Мой Абед был мертв. Мертв из-за меня. Мертв, защищая меня и мою честь. В тот вечер умер не только он. Умерла я как женщина.

–Вы забеременели от Али?

Мейза молча покачала головой.

–Почему не сказали родителям? Мухаммеду? Али должен был на вас жениться… Таков закон…

–Жениться? Сама мысль о том, что мне придется снова с ним пересечься, вызывала в душе такое отторжение, что я была готова скорее умереть, бросившись в пропасть, чем даже помыслить такое… Я и хотела броситься… Все продумала. Окончательно убедившись, что я забеременела, я хотела убить и себя, и малыша. Прости, Тарик. Это мой грех… Мне жить с этим всю оставшуюся жизнь… Я вернулась в Судан и хотела повернуть это на одной из шахт отца- ну, мало ли, для чего туда меня понесло. Несчастный случай. Идеальное место- невозможно что-то доказать и выяснить. Да и мою честь бы там никто не проверял, это ведь отсталый Судан. В Лондоне бы пришлось делать вскрытие- в Судане бы меня похоронили до заката и дело с концом.

Меня спас Агилас. В буквальном смысле этого слова отвел в шаге от того, чтобы улететь в черную зияющую дыру. Он увидел меня на краю и пришел… Я не выдержала тогда. Все ему рассказала. Мы с ним были близки, так получилось, что мы общались, ведь он был любимчиком отца… И… тогда родилась наша легенда. Та легенда, которой мы живем до сих пор… Агилас взял мой грех на себя. Он пошел с повинной к моему отцу и сказал, что соблазнил меня и лишил девственности. Что мы любим друг друга. Что я жду от него ребенка.

Я думаю, Элисса, ты теперь понимаешь, что он достойнейший из мужчин. Он рисковал своей жизнью. И пускай у него тоже был свой интерес, он спас меня. Отец, конечно, был в ярости, но согласился. Он любил Агиласа. Да и фактор моей беременности сыграл свою роль. Надвигался позор- и его скорее хотели скрыть…