Пуанта

Глава 9. Слово

Разница между правильным и почти правильным словом такая же, как между молнией и мерцанием светлячка. Марк Твен

Амелия; 23

Как одно слово может заставить вас из взрослого человека снова стать ребенком? Правильно. Верно выбранное слово в верно выбранное время — это все равно что своего рода машина времени. Ты и не заметишь, как болтаешься где-то в области «когда-то», совершая одну ошибку за другой.

После того казалось бы безобидного разговора, почти что дружеской трескотни, я начала его игнорировать и избегать. Один «котенок» равно глупостям в квадрате. На работе я лишь кивала и пыталась побыстрее смыться подальше под предлогом «мне нужно сделать отчет», да и дома ситуация не улучшалась. Стоило ему прийти к Августу — меня и след простыл. Хотя он меня и не преследовал…На работе Макс работал, а дома занимался Августом. Я была последним, что его в принципе волновало, и это бесило. Никогда не произнесу в слух, но задевало, черт возьми.

«Может я действительно больная, и на самом деле мне нравится, когда он меня преследует?» — часто я стала задаваться этим вопросом, особенно ярко он звучал, когда Макс проходил мимо меня в приемной, даже не посмотрев.

«Черт-черт-черт!» — чертыхалась миллион раз в квадрате, и столько же била себя по рукам, — «Да хорошо же, в конце концов, что наше общение сошло на нет! Я по крайней мере могу сосредоточиться на работе…»

И то верно. Как отвлекающий маневр Богдан сработал на ура. Он перетянул внимания всех начальников на себя, они пытались спрятаться от него, и понятия не имели, что прятаться нужно от серой, неприметной мышки. Я то все видела — каждый их грех и косяк, складировала, аккуратно складывала и улыбалась. Достаточно быстро у меня поднабралось по толстенькой папочке, и наметился весомый прогресс в нашем деле. Можно сказать, мы были почти на финишной прямой, осталось только получить железобетонные доказательства.

— Выглядишь… — Эрик не заканчивает фразу, вместо того присвистывает, проходя мимо комнаты, чем нервирует только сильнее.

Лив из-за этого злится. Она начинает материться на испанском, а потом захлопывает дверь перед носом мужа и шумно выдыхает.

— Мужики чертовы…вечно они все портят!

— Я все слышу как бы!

— И хорошо! Ты ее нервируешь, вали уже!

Невольно улыбаюсь. Их ссоры — особый вид искусства, и пусть почти стало «мягко», все еще было по-прежнему. Эмма тихо посмеивается, например, допивая бокал с шампанским.

— О! Ты все? Еще по одной!

— Ага, конечно! Это вы идете развлекаться, я с ребенком сижу!

— Он спать ляжет через двадцать минут.

— И все равно. Спасибо, но спасибо нет!

Я поправляю тончайшие лямки, хмурюсь, пропуская мимо ушей абсолютно все. Не могу. Так мандражирую, что внутренности переворачиваются, потому что ощущение это дебильное не оставляет — сосет под ложечкой так, будто сегодня непременно что-то случится.

— Ты ведешь себя рядом с ним так глупо, что это даже забавно…

Сразу реагирую на брошенную, как бы невзначай, фразу резким и строгим взглядом. Лив не боится. Она не тушуется и не отступает, напротив — во все тридцать два улыбается, прижавшись к двери спиной, покручивает бокал с шампанским и спокойно мне отвечает. Что тут скажешь? Только…

— Отвали.

Это все, мне нечем крыть, нечем парировать, я даже себе объяснить не могу, что так сильно меня подкинуло. Всего лишь один глупый котенок…

— Даже Богдан заметил, что что-то не так, — тихо вклинивается Эмма, и я перевожу внимание на нее, — Что? Его же приставили не помогать тебе, а оберегать. Волнуется, как бы не прохлопал проблему, Артур же ему голову оторвет…

— Он просил узнать?

Она слегка пожимает плечами, безмолвно давая мне ответ — просил, а может и нет, но явно волнуется.

— Зря он волнуется, ничего не произошло.

— Август тоже заметил…

— Что?

— Спрашивал недавно, почему мама больше не говорит и не смотрит на папу?

— Потому что мама дико хочет папу… — подначивает Лив, за что тут же получает помадой в голову, — Ау! Ты чего швыряешься?!

— Не неси бред!

— Ну да, может перегнула, но я имела ввиду другое!

— Что же ты имела ввиду?!

— Что я никогда тебя такой не видела… — с мягкой улыбкой отвечает, — Ты никогда не стесняешься и не боишься, даже Кира можешь смутить, но Макс…Рядом с ним ты становишься…

— Тупой? Безвольной? Или…

— Слабой. Я хотела сказать слабой.

— Просто прекрасно! — шиплю, подходя к зеркалу ближе, чтобы накрасить губы красным, но Лив еще тише поясняет.

— Я не в плохом смысле, дурья башка. Женщины могут быть слабыми, если рядом есть мужчина, который может им это позволить. Как, например, Эрик может позволить это мне. Рядом с ним не страшно…

Пытаюсь притворно засмеяться и придумать что-то остроумное, но выходит с натяжкой, а если быть точнее — никак. Никак не выходит, мне вообще в голову ничего не лезет, и это бесит сильнее. Выдыхаю шумно и решаю сконцентрироваться на своих губах, а Лив все никак не может успокоиться…

— Сегодня, когда он увидит тебя в этом платье, не забудь — ты пьешь таблетки. Все классно!

Не успеваю даже мысленно сформировать любой ответ, не говоря уже об остроумии, как эта сволочь просто выскальзывает из комнаты, так и оставив меня у зеркала с открытым ртом. Я ловлю еще пару секунд ступора, потом неловко перевожу взгляд на Эмму, подмечая сразу с каким старанием она не дает губам дрогнуть в улыбке.

— Не смешно.

— Да я молчу вообще.

— Я не…Боже, это просто сюр!

Шиплю, отворачиваюсь обратно и продолжаю выкрашивать контур карандашом. Эмма тактичная, не то что Лив, видимо, это говорят ее английские корни. Она на меня не смотрит, не таращится, подкалывая, она вообще никак не реагирует, будто ничего не случилось, а вместо того аккуратно складывает мои разбросанные футболки. Поэтому откровенности с ней всегда давались мне легче — она не давит.

— Ничего не произошло.

— Верю.

— Правда. Он ничего не делал, Богдану не о чем волноваться.

— Я же говорю, Амелия: я верю тебе, — мягко улыбается, и я, слегка помедлив, опускаю руку и хмурюсь.

— Просто он назвал меня…как раньше.

— И тебя прошибло?

— Да…прошибло. Мне сложно дается дистанция…с ним.

— Понимаю. Правда, Мел, я хорошо тебя понимаю. У тебя еще есть к нему чувства, они так и не прошли.

— Но это же ненормально… — жалобно пищу, поворачиваясь к ней лицом, — Он меня похитил, Эмма, понимаешь? Сначала обманул, жестоко использовал, а потом похитил и удерживал в квартире, как в клетке. В конце вообще хотел насильно сделать своей любовницей!

— А ты когда-нибудь смотрела на все с другого угла?

— Это с какого же?!

— С его стороны. Он заключил спор, когда не знал тебя, потом узнал и влюбился. Так бывает. Я его не оправдываю ни в коем случае, но, черт возьми, так же правда бывает. Сто миллионов фильм по такому сюжету снято, а сколько книг написано?!

— Без понятия. Я ни одной не знаю.

— Не знаешь ни одной книги, где мужик делал бы глупость?! — тихо усмехаюсь, а она жмет плечами, — Я просто пытаюсь сказать…может быть он действительно в тебя влюбился, а похитил, потому что боялся потерять? Макс не дурак, он прекрасно понимал, что если тебя отпустит — вряд ли когда-то увидит еще. Может быть он хотел загладить свою вину? Дать себе время?

— Он не был в меня влюблен.

— Ну…этого ты не знаешь.

— Знаю. Он сказал, что чувствует ко мне «что-то», но что это не знает сам.

— Ну…

— Не надо, Эмма. Не пытайся меня успокоить. Он думал, что я умерла, а через два дня уже имел мою сестру. Это говорит о его чувствах гораздо громче, чем все слова мира, какие он может только вспомнить.

Молчит. Ей нечего на это сказать, да и мне нечего. Я отворачиваюсь от подруги, заканчивая макияж, потом слегка улыбаюсь и киваю самой себе.

— Мы на финишной прямой. Сегодня все кончится, я отдам ему отчет, а потом мы уедем домой. Все вернется на круги своя.

— Все уже не будет, как раньше.

— Знаю, но я хотя бы не буду видеть его каждый день. Составим расписание, он будет приезжать к Августу, потом, возможно, я достаточно успокоюсь, чтобы отпускать сына сюда. Все будет хорошо…

Но я сама в это слабо верю. Заходя в огромный, банкетный зал, украшенный в цвета «АСтроя», чье день рождение сегодня здесь отмечают, мне хочется налажать. Подсознательно и сильно. Просто где-то облажаться, чтобы была причина задержаться подольше, но холодный расчёт берет вверх над глупым «котенком», скребущимся на задворках сознания. Нет! Я профессионал, и я сделаю свою работу на пять с плюсом, а потом уеду и займусь ремонтом квартиры. Точно.

Решительно откидываю длинные, блондинистые волосы назад и распрямляю плечи, выискивая самое глупое выражение лица, на которое только способна. Веселый смех, улыбка, кокетство — все, по образу и подобию Лилианы. И через пятнадцать минут бесполезной трескотни с каким-то мужиком, который только и делал, что сально пялился мне в декольте, я слышу.

— Да, я с девушкой. Нашел ее в Испании, просто шикарная танцовщица…Алиса? Подойдешь?

Алиса — это я. Сегодня вечером точно, поэтому разворачиваюсь сразу же и широко улыбаюсь. Богдан стоит рядом с Лив в компании одного из наших подозреваемых — главного рекламщика. Он — лысый старик, и взгляд его не менее сальный, чем у большинства здесь, но я к этому готова. Подхожу, стараясь игнорировать Макса — на него нельзя смотреть ни в коем случае, чтобы у объекта не возникло чувства неполноценности. Он — королева бала, и только он. Я ему это дарую…

— Алиса, познакомься, это Илья Степанович, он занимается рекламой в компании, где я сейчас работаю. А это Максимилиан Петрович и Алексей Петрович — ее хозяева.

Бегло смотрю на последних, стараясь блокировать все сигналы своего тела от взгляда «своего личного сорта героина», улыбаюсь только Илье Степановичу. Он это оценивает, конечно подмечает сразу, весь вон расхохлился, раздулся, как павлин. Распрямил хиленькие плечики, поправил ярко-красный галстук, кивнул с «почтением», не брезгуя задержать взгляд на моей груди и бедрах. Мне хочется поёжиться. Вообще, я к такому привыкла, переодевание и общение с неприятными типами — часть моей работы. Увы и ах, но это так. Тот, кто владеет информацией, владеет миром и все такое, и часто чтобы ее достать, необходимо идти и не на такие жертвы, с которыми я справлюсь. Ага. Точно так.

Но тут что-то идет не по плану. Вдруг Илья Степанович хмурится, потом резко уводит взгляд в сторону и выпаливает.

— Извините, там…эм…моя жена. Надо…эээ…подойти. Был рад познакомиться.

Бред и чушь! Мне доподлинно известно, что у его жены есть молодой любовник, и ей абсолютно плевать, чем занимается ее благоверный. С чего вдруг такое рвение?! Точнее наоборот. Такой стремительный побег?!

Хмурюсь, силюсь понять, поэтому смотрю на Богдана, а тот точно мне за спину, и тогда я резко поворачиваюсь. Конечно же сталкиваюсь с Максом, еще бы! Сразу! Что он сделал?! Что опять отчебучил?! Но это глупый вопрос, в пустоту, можно сказать — я ведь знаю что. Вижу, сразу срисовываю его взгляд: он смотрит на меня так горячо, что, клянусь, еще миг и все вокруг вспыхнет.