(не)твой

Глава 22. Оля

Кажется, я окончательно растаяла от этого напора мягкого и теплого котика. Невозможно сопротивляться ему долго, какие бы проблемы и стены не были между нами. Мои чувства к Антону растут с каждым днём, и я пыталась удерживать их долгое время, но не получалось ничего. Поэтому я сдаюсь. Опускаю руки в этой войне и позволяю себе хотя бы немножко побыть счастливой.

Я не знаю, что будет завтра, даже что случится через час — не знаю. Я все ещё не представляю, как могу рассказать Матюше, что у меня появился мужчина. Я только знаю, что он отреагирует болезненно, но справится ли Антон?

Мне очень сложно, но я стараюсь не думать обо всем плохом, что меня окружает. Я знаю, что сейчас мой ребенок абсолютно счастлив с моей матерью, и отпускаю себя, кружась перед зеркалом.

Сколько лет я не была на свидании? Это, оказывается, так трепетно… А ещё безумно мило, что Антон, всё-таки добившись меня, все равно пригласил. Он такой настоящий… он такой мужчина! Его напор меня не пугает больше, только радует. Антон дарит столько тепла и ласки, что когда его долго нет рядом, я невольно начинаю скучать.

Что сделал со мной этот мальчишка? Кажется, что-то хорошее. Потому что он ушел всего несколько часов назад, а я уже с улыбкой вспоминаю наше первое совместное утро. Вкусное, горячее, такое правильное утро, что глубоко в душе появляется навязчивое желание встречать так каждый день. Но… как? Пока малыш гостит у мамы, это возможно. А что будет потом?

Мне так тяжело. Я не хочу травмировать ребенка, но и Антона отвергать тоже не хочу. Я ведь… я же так с ним счастлива. И я очень запуталась.

Мы договорились, что он приедет к шести, и уже без пяти надеваю каблуки и выбегаю во двор, дожидаясь его там. Есть ощущение, что если он войдёт в квартиру, наше свидание пройдет в постели, а я слишком долго красилась и собиралась, чтобы не выгулять всю эту красоту.

Смотрю по сторонам и невольно вздрагиваю, замечая машину Ярослава. Черт… это совсем не та машина, которую я хотела бы увидеть. Вряд ли это Антон взял напрокат машину моего бывшего, пока его в ремонте, да? К сожалению.

— Олечка, — говорит сразу, как только тормозит около меня и опускает стекло. Господи… ну за что?! Ну за что мне всё это? Почему он снова прилип ко мне, почему не слышит меня, зачем это все? Почему он появляется всегда, как только в моей жизни случаются намеки на счастье, почему? Он специально приходит и портит все, издеваясь, каждый чёртов раз делает что-то, чтобы сломать мне жизнь. — Поговорим?

— Сколько мне ещё раз нужно сказать тебе, что нам не о чем разговаривать, Давыдов? — я даже не смотрю на него. Мне неприятно. Его стало слишком много в моей жизни, он намеренно портит наши адекватные отношения, которые мы старались сохранять ради ребенка.

— Пожалуйста, сядь, пока я самолично не усадил тебя, — он недоволен, говорит грубо, а мне впервые в жизни, кажется, плакать хочется. Хочется, чтобы прямо сейчас приехал Антон, взял меня за руку и утащил отсюда. Но Антона нет. И плакать нельзя. Выводить Ярослава, к сожалению, тоже нежелательно.

Обхожу машину и сажусь на пассажирское, смотрю в лобовое, все ещё избегая взгляда бывшего. Не хочу смотреть на него, меня раздражает его излишняя самоуверенность и огромное самомнение. Он считает, что ему все можно. Всегда таким был, а когда стал зарабатывать много — стал вести себя ещё хуже.

— Я слушаю, — говорю холодно, практически сквозь зубы.

— Узнал от хороших людей, что на твоих плечах долг твоего папашки, — говорит нагло, постукивая пальцами по рулю. Мерзость. Узнал от хороших людей… В его штате столько людей, что вообще не сложно нарыть любую информацию о любом человеке. Зачем он пробивал меня? Шантажировать?

— Пришел посмеяться? Что тебе нужно?

— Ну, Олечка, я пришел с предложением о помощи, за кого ты меня принимаешь?

— Только лишь за того, кем ты и являешься.

«За мудака», — вертится на языке, но вовремя замолкаю. Не хочу лишних разборок, мне и без того неприятно все это.

Я не собираюсь слушать никакие предложения от него, мне не нравится сидеть у него в машине, и цель визита тоже не нравится. Боковым зрением замечаю цветы на заднем сидении и надеюсь, что он не станет дарить их мне. Все равно не приму.

Мы расстались четыре года назад, обоюдно решили, что нам просто не по пути, попробовали снова, не вышло, и какого черта он припёрся сейчас, мне не понятно. Пригласил в машину, чтобы не разговаривать на улице, а теперь замолкает и смотрит, какого-то черта хватая меня за руку, которую я тут же вырываю.

Мне не нравится Ярослав. Он наглый и самоуверенный, но в самом плохом смысле слова. Антон тот ещё наглец, и самоуверенности хоть отбавляй, но человек хороший, да и себя выше других не ставит. Ярослав же… Ярослав богатый мужчина, он бизнесмен, и считает, что на его деньги поведется каждая. В восемнадцать и я повелась на понты и смазливую улыбку, сейчас мне нужна душа и искренность, а не… А не Ярослав.

— Ты меня задерживаешь, я спешу, — говорю, потому что надоедает это молчание. Я все ещё не собираюсь выслушивать его предложения, мне противно даже находиться рядом с ним.

— Оль, давай попробуем заново? — он поворачивается ко мне, а я закатываю глаза. Это уже не смешно даже. — Я оплачу весь долг, если ты ко мне вернёшься.

Выхожу из машины сразу. Слушать такой бред не собираюсь, возвращаться к Ярославу из-за денег тем более. Как отец он всегда был хороший, Матвей ни в чем не нуждался, да и любил он его очень, это было видно. В последнее время он и как отец ничтожество, и как человек, по крайней мере в отношении меня, — дерьмо. И зачем он топит себя ещё глубже, я не понимаю.

Давыдов выходит за мной, достаёт этот чёртов букет с заднего сиденья и надвигается самоуверенной скалой на меня, расправив плечи. Честно признаться, я даже немного опасаюсь его. Он может разозлиться и сделать больно. К сожалению, я знаю. Стою столбом, надеясь, что он ничего не сделает мне, но Ярослав прижимает меня к машине, нависая, и я невольно морщусь от слишком резкого запаха парфюма. Антон пахнет куда приятнее. Антон в целом гораздо приятнее.

— Оль, подумай, от чего отказываешься, — говорит с недовольством, явно перед визитом сюда решивший, что я от такого предложения с разбега прыгну в его объятия.

— От неискренности и золотой клетки? Спасибо, тут даже думать нечего, — хмыкаю и складываю руки на груди, отгораживаясь, чтобы быть чуть дальше от Ярослава. С каждой секундой мне всё противнее. — Пошел к черту, Ярослав, и пусти меня.

— Нет, Олечка. Ты же знаешь, что я своего всегда добиваюсь.

Я не успеваю ответить, потому что этот наглец хватает меня за талию и целует. У меня происходит расфокус, я не понимаю, что делать и как вырваться, потому что руки все ещё сложны на груди, а он прижимает к себе так крепко, что я словно в смирительной рубашке нахожусь, не в силах сделать хотя бы что-то. Мычу и сцепляю губы, не позволяя себя целовать, кручу головой и пытаюсь вырваться, а когда он всё-таки отступает, освобождаю руки и ударяю такую пощечину, что у самой ладонь неистово горит. Но я потерплю, он заслужил.

— Никогда не смей трогать меня! — кричу, наплевав и на соседей, и на возможную злость Ярослава. Он переходит границы. — Я поддерживала с тобой общение только потому что ты любишь Матвея, а он тебя! Сделаешь так ещё раз, клянусь, ты никогда не увидишь сына, ясно? Если тебе самому ещё это нужно, конечно.

— Оставишь его без отца? — усмехается, потирая щеку. Снова считает, что только он прав.

— Нового найду, — хмыкаю, и, оттолкнув Ярослава, убегаю в подъезд. Сволочь, все настроение испортил.

Вытираю губы, противно до дрожи. Я не хочу, чтобы он касался меня, не хочу! Надеюсь, что у него хватит совести уехать сейчас, а не пойти за мной и снова издеваться.

Настроение ни к черту, я так старалась отпустить все проблемы и радоваться этому дню, но приехал Давыдов и все испортил.

Как вообще можно быть таким? Он же взрослый мужчина, построивший бизнес с нуля, должен быть умным, расчётливым, но… Но он серьезно предлагает мне вернуться к нему ради того, чтобы он выплатил долг отца? Идиот. Да я лучше всю жизнь пахать буду, чем вернусь к нему, ещё и на таких условиях. Прошло то время, когда я умирала от прикосновений Ярослава и заглядывала ему в рот. Я бы с удовольствием избавилась от него вообще, но только то, что Матвей его любит, останавливает меня.

Выхожу на улицу спустя десять минут, осматриваюсь, чтобы удостовериться, что Ярослав уехал. Стараюсь сбросить с себя напряжение и вернуть на лицо улыбку, чтобы не встречать Антона с кислой миной, но… встречать некого.

Я полчаса стою на улице, но Антон так и не появляется, а когда звоню, слышу в трубке, что абонент недоступен.

На секунду меня одолевает паника и страх, что с ним что-то случилось, но потом словно молотком по затылку лупит одна ужасная, но наверняка правильная догадка: он видел меня с Ярославом. Наверняка.

Он со стопроцентной вероятностью был здесь ровно в тот момент, когда Ярослав решил прижать меня и поцеловать, поверил увиденному и ушел, не став даже разбираться. На самом деле это не похоже на Антона, в его стиле было бы подбежать и ввязаться в драку, но, видимо, было что-то, что его остановило.

Я чувствую, что он все видел. Не знаю, как и почему, но точно уверена в своих догадках.

Антон видел, как я целуюсь с бывшим. У его машины. Когда тот держал в руках огромный букет. Черт…

Жизненные издевательства хоть когда-нибудь кончатся? Я не выдерживаю. Что мне делать? Искать Антона, объясняться перед ним? Доказывать, что все не так, как он мог подумать? Отмазка, как в дешёвых сериалах… Поверит ли он?

Или… может, это знак такой? Судьба? Что всё-таки нам не суждено быть вместе, что лучше это закончится сейчас, а не тогда, когда я познакомлю его с сыном и не буду знать, как им сосуществовать на одной территории.

Не хочу больше ни о чем думать.

Захожу обратно в квартиру, стягиваю платье, которое подбирала специально для Антона, набираю ванную, беру бутылку вина и ложусь в горячую воду, стараясь отбросить все мысли.

Господи, как же я устала….