Самодовольный наглец

Глава 18

Антониа

Вся трясусь от гнева и не свожу глаз с отца. Сглотнув, буквально заставляю себя обрести дар речи.

— Если у тебя есть хоть капля любви ко мне, то прекрати это прямо сейчас, или, клянусь, ты никогда меня больше не увидишь! С меня хватит. Ты меня слышишь? Хватит!

— Это не имеет к тебе никакого отношения, — утверждает отец.

Я выпучиваю глаза от неверия.

— Ты издеваешься надо мной? Хаунд только что опозорил меня перед всеми! Так что это имеет ко мне самое непосредственное отношение!

Скрестив руки на груди, отец выплевывает зубочистку, свисающую с его губ, и переводит взгляд с меня на Марко, который стоит прямо за мной.

— По-моему, коп только что напал на невинного прохожего на фестивале и уничтожил общественную собственность.

Прежде чем Марко или я успеваем ответить, к отцу подходит Кэш.

— У него сломан нос, босс. Надо вызвать Дока.

— Ему повезло, что это единственная его травма, — рычит Марко и встает рядом со мной.

Потирая окровавленные костяшки пальцев о рубашку, он пронзает меня взглядом. Как бы он ни был зол, в его глазах не мелькает ничего, кроме беспокойства.

— Ты в порядке?

— Да.

Он мгновение оценивает меня, прежде чем переключить свое внимание на моего отца.

— Марко… — бормочу я.

Игнорируя меня, он встряхивает своим распухшим кулаком и подходит к папе ближе.

— Значит, вы ее отец?

— Будешь притвориться, что не знаешь, кто я?

— Я лишь знаю, что будь у меня дочь, к которой проявили неуважение, как только что сделал ваш приятель, я бы пожал руку человеку, который поправил ему лицо, и согласился бы получить пару ударов сам.

Отец смеется.

— Серьезно?

— Серьезно, — уверенно отвечает Марко. — Хотите позвонить 911 и сообщить, что я напал на этот кусок дерьма? Валяйте. Передайте диспетчеру от меня привет. Но не упустите шанс, потому что через пять минут я заберу отсюда вашу дочь и проведу остаток ночи, стирая этого мудака из ее памяти.

— Слышал, Кэш? Щенок пытается учить меня, как обращаться с моей дочерью!

— При всем моем уважении, сэр, ваша дочь — взрослая женщина, и, если вы не заметили, прекрасно может постоять за себя. Однако ей не нужно самой разбираться с проблемами, потому что, пока она со мной, я с радостью вынесу мусор из ее жизни.

Оу. Вау.

Наверное, сейчас не самое подходящее время спрашивать Марко, хочет ли он жениться и завести детей?

Ни один мужчина никогда раньше не защищал мою честь и не противостоял моему отцу.

Вместо того, чтобы сделать Марко предложение, я подхожу к нему и переплетаю наши пальцы. Он слегка поворачивает голову и подмигивает мне.

Да, я согласна выйти замуж за этого мужчину.

— Ты, мать твою, труп, — шипит Хаунд.

Мы оба поворачиваемся на звук его голоса и видим, что Маус и Ритмо поддерживают его. Лицо придурка разбито, а с подбородка капает кровь.

— Слышишь, ублюдок, я сказал, что ты труп!

— Тише, — предупреждает папа.

— Он сломал мне нос!

— В любом случае, это был уродливый нос, — замечаю я.

Решив, что Хаунд не стоит моего времени, я оглядываюсь на Марко.

— Уедем отсюда? — спрашивает он.

Быстро киваю ему и смотрю на отца. Выражение его лица ничего не выражает, и, к моему удивлению, он не произносит ни слова. Молчаливое общение для нас в новинку, и я не знаю, как быть. Если честно, я даже не уверена, что меня это волнует. Меня больше волнует, что думает и чувствует Марко.

Закидываю сумку повыше на плечо и сжимаю руку Марко. Он понимает мой намек и уводит меня прочь. Когда мы проходим мимо папы, тот наклоняется в мою сторону.

— Совершаешь ошибку, Антониа.

От его слов я замираю. Неужели он до сих пор считает, что Марко неискренен со мной? Если меня и грызли какие-то сомнения в том, что намерения Марко не были чистыми, то сейчас они рассеяны.

— Если я совершаю ошибку, то по своей вине. — я поворачиваюсь к Марко. — Пойдем, пожалуйста.

Марко кивает, и, не говоря больше ни слова, мы пробираемся сквозь толпу, и нас останавливают двое полицейских. Они расспрашивают Марко о стычке, но он почти ничего не рассказывает.

В машине он молчит, и я пытаюсь решить, как во всем ему признаться. Теперь, когда он встретил моего отца, нет смысла скрывать от него какую-либо часть моей жизни. Если наши отношения к чему-то приведут, Марко должен знать, насколько сильно облажалась моя семья.

Я украдкой бросаю на него взгляд.

— Как твоя рука?

Он сжимает руль и съеживается, но ничего не говорит. Проходит еще минута, прежде чем Марко притормаживает на светофоре и делает глубокий вдох.

— Твой отец всегда такой мудак? — спрашивает он. Должно быть, Марко сожалеет о своих словах, потому что закрывает глаза и качает головой. — Прости, я…

— Нет, — перебиваю я, делая паузу, чтобы точно определить, когда мой отец превратился из лучшего друга во врага номер один. — Он начал беситься, когда я устроилась на работу в «Спроси Иду», а потом, когда узнал, что я встречаюсь с полицейским, это просто вывело его из себя.

— Не любит копов?

Наклоняю голову набок и изучаю его.

— Ладно тебе, Марко, — тихо бормочу я. — Ты ведь видел его жилет. И, наверное, лучше меня знаешь, что за человек мой отец. Он не очень хорошо ладит с такими, как ты.

Марко крепче сжимает руль.

— Что именно представляют собой такие как я? Потому что я не заметил, чтобы твой отец поставил того мудака на место.

— Я не это имела в виду. — вздыхая, убираю волосы с глаз и поворачиваюсь к окну. — Он не доверяет копам, ясно? Он думает, что они все хотят арестовать его, и единственная причина, по которой ты встречаешься со мной, это потому, что ты хочешь подобраться к нему поближе.

В ту секунду, когда он резко выжимает тормоз, я чувствую на себе его взгляд.

— Что ты сказала?

Позади нас гудит клаксон, и я украдкой гляжу в зеркало бокового обзора.

— Марко, ты задерживаешь движение.

— Мне похер, — выдавливает он. — Посмотри на меня, Антониа.

Нерешительно я разворачиваюсь и смотрю ему в глаза.

— Две недели назад я дежурил около Бруклинского туннеля на патрульной машине, когда мимо меня пронесся байк и проехал на красный свет. Я включил сирену и остановил тебя. Я ни черта не знал о тебе, кроме того, что ты самая великолепная девушка, которую я когда-либо видел. Потом я получил дозу твоего острого язычка, и попался на крючок. Это была чистая случайность, что ты оказалась коллегой Сорайи, и я провел большую часть нашего обеда с ней, расспрашивая о тебе. И привез тебе твои права, потому что жаждал увидеть тебя снова. Думал, что если выброшу тебя из головы, то забуду, что наши пути когда-либо пересекались, но лишь обманывал себя. Ты не из тех девушек, которых можно вычеркнуть или забыть, и я начинаю верить, что мы бы нашли друг друга, независимо от того, работала бы ты на «Спроси Иду» или нет.

Марко тянется через консоль и касается здоровой рукой моей щеки.

— Мне насрать на твоего отца и на его дела. Это не причина, по которой я просыпаюсь с нетерпением увидеть твое лицо и услышать твой голос.

Я с трудом сглатываю, эмоции застревают в горле. Позади нас раздается множество гудков, и крик водителей «уберите гребаную машину» — мы оба игнорируем.

— Я не хотела ему верить.

— Так не верь, потому что он полон дерьма, — выдавливает Марко, убирая руку с моей щеки. Он кладет обе руки на руль, сжимая его настолько сильно, насколько позволяют разбитые костяшки пальцев.

— Ты и Хаунд… — он прикусывает щеку и сжимает зубы. — Ты говорила, что он не был твоим парнем.

— Верно.

— Но между вами что-то было.

— Недолго, — подтверждаю я. — С ним все кончено, Марко.

Марко немного задумывается над моими словами, затем снова смотрит на меня и качает головой.

— Он так не считает, — говорит он серьезным тоном.

Если бы я была на это способна, я бы, возможно, рассмеялась. Для Хаунда все закончилось еще до того, как началось, но я сомневаюсь, что Марко хочет что-либо из этого слышать. Он делает глубокий вдох и опускает стекло. Повернув голову, кричит сигналящим водителям, чтобы те отвалили, и выжимает газ.

Мы едем к нему домой в тишине. Как только заходим внутрь, я иду прямо на кухню и открываю морозильник. Взяв с лотка несколько кубиков льда, заворачиваю их в кухонное полотенце и направляюсь в гостиную.

— Я принесла… — слова затихают, когда Марко стягивает рубашку через голову. — Лед… Я принесла лед для твоей руки.

— Спасибо, но я лучше приму душ, — отвечает он, сокращая расстояние между нами. — Чувствуй себя как дома, — добавляет и быстро чмокает меня в губы.

Эмоции зашкаливают, и я полагаю, что Марко сегодня многое придется переварить. Ничто так не повергнет парня в штопор, как признание в том, что твой отец — отъявленный байкер с послужным списком.

— Хорошо, — говорю я, неловко держа кухонное полотенце. — Тогда пойду уберу это в морозилку на случай, если ты передумаешь после душа.

Марко еще раз чмокает меня и исчезает в коридоре. Иду на кухню и кладу полотенце со льдом обратно в морозилку. Мгновение спустя слышу, как в ванной включается душ, и возвращаюсь в гостиную. Присаживаясь на диван, опускаю голову, и передо мной мелькает лицо отца. Интересно, слышал ли он, что ляпнул Хаунд, или подошел позже? Хочется думать, что он не позволил бы своему протеже говорить обо мне подобное, но человек, которого я видела сегодня вечером, отличался от того человека, что вырастил меня. Ко мне отнеслись так, словно я враг, и мне это не понравилось. Не знаю, что теперь будет.

Даже если каким-то чудом мне удастся уладить конфликт с отцом, я не хочу находиться рядом с Хаундом.

Его слова прокручиваются в моей голове, и я съеживаюсь.

Поверить не могу, что связалась с ним. Что сама дала ему оружие, которое он использовал против меня сегодня. Наверное, подобное происходит, когда у девушки ужасная самооценка. Она встает на колени перед каким-то недостойным идиотом, надеясь удержать его интерес. Это не срабатывает, и он отбрасывает ее в сторону, словно вчерашний мусор. Тогда девушка задается вопросом, что сделать, чтобы удержать его. Но дело не в ней. А в нем. И она не осознает этого, пока не появляется другой мужчина и не встает перед ней на колени.

Внезапно я вскакиваю на ноги, стаскиваю обувь и одежду и иду по коридору. Добравшись до ванной, поворачиваю ручку и толкаю дверь. Пар сразу же окутывает меня, как только я вхожу внутрь. Вижу силуэт Марко через запотевшее стекло душа. Склонив голову и упершись здоровой рукой в плитку, он стоит, пока вода стекает по его спине.

Я сглатываю при виде него, и собственные ноги несут меня вперед. Марко поднимает голову и поворачивается, смотрит мне в глаза через стекло, прежде чем скользнуть взглядом по моему обнаженному телу. Молча открывает дверь душа, и я вхожу внутрь.

Его пристальный взор продолжает скользить по мне, останавливаясь на груди, и я замечаю, что его член полностью возбужден. Мои пальцы жаждут прикоснуться в нему, а рот требует попробовать на вкус.

Облизываю губы и подхожу на шаг ближе.

— Все нормально?