Таракашка в моей голове 2

Глава 30

Тишина повисла во дворе. Тайка убежала в дом, не сдерживая слезы. Серый остался у пруда.

– Я к нему, ты к ней, – толкнул Андрея Леха и двинулся к воде.

Андрей справедливо рассудил, что ему сейчас к Тайке лезть не надо, нашел взглядом Иру, кивнул на дом. Да девчатам и говорить ничего не надо было, они замерли на секунду, всего на секунду, а потом рванули к крыльцу чуть не наперегонки.

Лешка подошел к Серому. Горло перехватывало от теснящихся там вопросов, ругательств, восклицаний.

– Серый… – начал было он.

– Лех, открой машину.

Сережка не смотрел на него, и Леха сейчас был этому рад – настолько страшный был у Серого взгляд. Темный, тяжелый, отчаянный… Взгляд человека, который только что все потерял.

– Серый, что это было? – только и сумел выдавить из себя Леха.

– Лех, давай ты завтра приедешь, и я тебе все объясню! Попробую. А сейчас дай уехать? – Сережка все же посмотрел на него. – Рюкзак в машине, открой.

Леха не смог этого выдержать, кивнул, достал брелок, открыл центральный замок.

Сережка, ни с кем не прощаясь, вышел за ворота, подхватил свой рюкзак и ушел по улице в сторону станции.

– И? – требовательно посмотрел на Леху Андрей.

– Сказал, объяснит все завтра… – развел руками Лешка. – Что с Таей?

– Хрен его знает, – тряхнул головой Андрюха. – Забилась в угол дивана, смотрит в одну точку, ревет, просит, чтобы все отстали.

Леха оглядел двор. Все, кроме Насти, вышли из дома. Взгляды были ошарашенные, недоумевающие. Все молчали. Каждый в этой компании понимал, что только что произошло что-то непоправимое.

К нему тихо подошла Татьяна:

– Леш, что это с ними? – спросила шепотом.

– Я не знаю, – ответил он с искренним недоумением. – Никто не знает.

***

Рыжий поехал в город с Игорем, Тая осталась с Андреем и Ирой, а Леха с Татьяной уехали в деревню, к ее тетке, у которой Татьяна жила с самой их ссоры в прошлом августе.

Он был хмурый и задумчивый, вел машину сосредоточенно, на Татьяну почти не смотрел.

– Леш? – она коснулась его руки. – Леш, почему они поругались?

– Тань, ты не поверишь… Если б я хоть что-то понимал!

– Они давно встречались? – зачем-то спросила Татьяна.

– Черт! – Леха двинул руль. – Я не знаю! – обернулся на свою невесту, вздохнул. – Прости. Я не знаю… – нахмурился. – Они скрывали, получается. Я… Мы все были уверены, что между ними ничего нет, – пожал плечами. – Дружат и дружат, как и все мы с Тайкой.

– А Тая… Она чья-то сестра? Откуда она в компании?

Леха только сейчас понял, что она вообще не знает этой истории.

– Давай я тебе потом все расскажу, ладно? – посмотрел на нее виновато. – Сейчас совсем не могу ни о чем думать.

Татьяна согласно кивнула.

– Понимаешь, – снова с жаром начал Лешка, – они мне оба как родные! – мотнул головой. – Я не знаю, как… Я отказываюсь…

Обреченно застонал, сделал погромче музыку. К Серому он поедет завтра с утра. Плевать, будет тот говорить или нет.

***

Квартиру открыл своим ключом. Время было – начало десятого. Леха понимал, что Серый мог, например, спать, поэтому заходил тихо.

Серый не спал. Сидел на полу в своей комнате, курил. Был одет. Ровно в то же, в чем уезжал накануне к Андрею. У его ног валялось несколько смятых пустых пачек сигарет. Полная пепельница, похожая на радиоактивного ежа, пустая бутылка из-под вискаря. Еще одна початая бутылка стояла рядом, и в ней не хватало почти половины. При этом взгляд у Серого был до страшного трезвый.

Лешка замер на пороге его комнаты, постучал в косяк.

– Заходи, – прохрипел Сережка.

Не обернулся. Так и смотрел прямо перед собой.

Лешка зашел, сел на диван, упер локти в колени, внимательно посмотрел на друга.

– Серый, что происходит? – спросил тихо.

– Ничего, – мотнул головой тот, потянулся к бутылке, сделал большой глоток прямо из горла. – Я пытаюсь напиться, – пожевал губами. – Не получается.

– Серый… – Лешка понял, что из него придется все вытягивать. – Вы с Тайкой были вместе?

Серега молчал. В его глазах в одно мгновение промелькнуло и счастье, и мука, и отчаяние.

– Серый… – подтолкнул его Леха.

– Да, – наконец кивнул он. – Были.

– И что произошло?

– Она ушла, – ответил Серый неожиданно быстро.

– Она ушла? – Леха вчера видел мертвенно-бледную Таю на Андрюхиной кухне. Херня какая-то. – Ты уверен?

– Уверен, – Серый с трудом закурил – зажигалка и сигарета дрожали не в такт, затянулся сигаретой. – Ей есть к кому, пусть уходит.

– В смысле?

Серый не ответил. Закрыл глаза, сглотнул комок, стоявший в горле, потянулся за бутылкой.

– Я не понимаю тебя, – вспылил Леха. – Какого хера?

– Чего ты, блять, не понимаешь? – вызверился Серый, – Что тебе объяснить?! – он оперся на стену, попытался подняться, у него не вышло, рухнул в кресло, как подкошенный, – У меня нет образования, профессии, КМСа… У меня ничего нет, зато каждый месяц нужно дохера бабла!

Серый помолчал, загнанным зверем глядя Лехе в глаза.

– Я не вынырну из этого дерьма, Лех. Я не ты, я не смогу, – зажмурился, потом снова посмотрел на друга. – Что я могу ей предложить? Быть женой проститутки? – помотал головой. – У нее есть другой. Пусть уходит.

Сказав это, Серый обхватил голову руками, скрючился, как от боли. Спустя полминуты выдохнул, откинулся на спинку и уставился на стену. Сидел и смотрел на ее рисунки.

– Серый, – тихо позвал друга Леха. – Сколько это длилось?

Сережка закрыл глаза, хмыкнул.

– Какая разница?

– Сколько, Серый?

Сережка снова посмотрел на Таины картины.

– Почти три года, – отозвался хриплым шепотом.

– Сколько?! – Леха вскочил с дивана. – Ты охерел? Получается, ты все это время тупо нам врал?

– Я не врал вам, Лех, – Серый с трудом поднялся. – Когда вы ко мне лезли, между нами ничего не было.

– Да иди ты нахер! Как вообще к тебе можно после этого относиться?

– Да мне похер, как ты ко мне относишься!

– Бля! Ты нам все время врал, ты ее как использованный гондон бросил!

Леха не понял, что произошло, его давно никто не бил в челюсть. Удар несильный, но Лешка его не ожидал, отлетел на диван, ошалело уставился на Серого.

– Сука, бля, я тебе обещал рассказать, но выслушивать эту херню я не обещал, – прохрипел Серега. – Вали отсюда!

– Ты охерел?

– Проваливай, я сказал!

Лешка поднялся, скривился, глядя на Серого, и молча вышел. Ему было дико больно. И, конечно, не из-за удара в челюсть. Он чувствовал себя обманутым, почти преданным. Он видел, что друг в отчаянии. И совершенно не знал, что с этим со всем делать…