Таракашка в моей голове 2

Глава 32

– Здравствуйте, – Леха нахмурился, пытаясь осознать информацию. – Что значит, сдал ключи?

– То и значит, – раздраженно и слегка удивленно отозвалась хозяйка квартиры, впрочем, она считала их любовниками и почти не удивилась, когда они вдруг решили разъехаться. Внешний вид Сергея подтвердил все ее сомнения. – Вы можете заехать, обсудить все лично?

– Да, конечно, – потер лоб. – Я на работе. Часов в восемь пойдет?

– Конечно. Наберите меня заранее, я подъеду, – женщина отключилась.

Лешка сразу набрал номер Серого. «Аппарат абонента выключен или находится вне зоны действия сети», – сообщил механический голос.

Побледнел, сглотнул. Только сейчас понял, что ничего про жизнь Сереги вне конторы не знает. Как его теперь искать?

Увидев бледного, с искаженным лицом координатора, Татьяна вышла из своего кабинета:

– Что случилось? – спросила обеспокоенно.

– Серый с квартиры съехал, – глухо отозвался Лешка.

– Это он звонил? – наморщила лоб Татьяна.

– Хозяйка, – покачал головой.

– Его набери? – Татьяна тоже заволновалась.

– Номер отключен, – Лешка сглотнул, поднялся из-за стола. – Я выйду позвонить, ладно?

Она коротко кивнула, он ушел в коридор – был напротив столовой уголок без лишних ушей вокруг.

Менеджеры недоуменно уставились на свою начальницу. Может, им тоже пора начинать нервничать? Взгляд у нее крайне встревоженный.

– А что за Серый? – в лоб спросил Егор, который никогда деликатностью не отличался.

– Это личное, – отмахнулась Татьяна и ушла в свой аквариум.

Три мужика переглянулись. Личное? Между начальницей и координатором? Ветлаков ехидно вскинул брови и спрятал нос в бумагах. Он же говорил! Только вот сейчас явно надо помолчать.

***

Мужики сидели у Андрея на кухне с зажатыми в руках смартфонами. Ни Андрей, ни Игорь до Серого не дозвонились. Значит, действительно номер сбросил.

– Да появится он, куда денется! – с нервной беспечностью в голосе воскликнул Андрей.

Он был искренне уверен, что это все дня на три. Потом ребята остынут, поговорят, выяснят отношения… Три дня прошли. Шел четвертый.

– Че Тайка? – тихо спросил Лешка.

– Рисует, как сумасшедшая. Днем и ночью за своим планшетом.

– Настя говорит, она не ест ничего, – тихо вставил Игорь.

– Ира тоже нервничает, – кивнул Андрей.

Девчата пошли к Тае через несколько дней после пикника. Они договаривались, хотели обсудить помолвку, но, конечно, после отъезда Сереги радостное возбуждение само собой улетучилось.

Тая открыла почти сразу, но посмотрела на девчат, удивленно, даже разочарованно:

– Ты че? – Ира вскинула брови. – Не ждала нас?

– А, – мотнула головой, пряча взгляд. – Да, нет, заходите.

– Ты что делаешь? – протянула Катя, заходя в комнату.

– Рисую, – ответила, не оборачиваясь. – Извините, заказ сдавать скоро, – и снова села за планшет.

Девчата переглянулись.

– Пойду-ка я чайник поставлю, – решила Настя, смерив взглядом взъерошенную Тайку.

Меньше чем через минуту она вернулась в комнату и жестом поманила девчонок с собой. Ира и Катя недоуменно нахмурились – Настя распахнула холодильник. Он был почти девственно пуст – на полке стояло масло в масленке, в дверце – пустая бутылка из-под молока.

Ира потянулась к хлебнице – там лежал засохший батон и каким-то чудом еще почти нормальный ломоть черного хлеба.

– Пиздец, – полушепотом выразила общее мнение Катя.

Ира бодрым шагом вернулась в комнату.

– Тая, мы хотим что-нить к чаю купить сбегать. Чего хочется? – спросила громко, почти весело.

Тая молчала.

– Тая, – позвала ее снова Ира.

Снова молчание. Рядом с подругой замерла испуганная Настя:

– Тая… – позвала она взволнованно.

– Мне все равно, – отозвалась из-за стола Таисия.

Ира в ужасе распахнула глаза, закрыла рот рукой. Настя скривилась, пытаясь удержать слезы.

– Так, – энергично подошла к ней Катя, взяла за плечо. – Пошли-ка…

– Не трогай меня! – Тайка дернулась, как затравленный зверек, сбросила ее руку со своего плеча. – Не трогайте меня! – обвела подруг безумным взглядом. – Мне надо работать.

Настя не выдержала, выбежала на кухню, заплакала.

***

Девчата старались заходить к Тае каждый день. Только это ничего не меняло.

– Кать, мне жутко, – жаловалась подруге по телефону Ира. – Что с ней делать?

– Откуда я знаю? – Катя тоже с трудом держалась, чтобы не паниковать. – Она хоть что-то говорит?

Ира отрицательно помотала головой, будто Катя могла ее увидеть.

– Только то, что ей проект семнадцатого сдавать.

– Слушай, ну пусть хоть за работу держится, – Катя сглотнула слезы.

Беспечная, озорная, нежная Тайка превратилась в мрачный мешок костей, неподвижно скрючившийся над столом. Молча. Это пугало больше всего. Когда-то Сережка обозвал ее способность тараторить без умолку «эффектом радио». Радио выключили. И это было жутко.

Ей звонили из издательства. Она ответила, что у нее конъюнктивит, потому ни прийти, ни включить камеру не может. Свою часть работы сдавала в срок, когда нужно было обговорить что-то с коллегами, включалась в конференцию в режиме аудио, и начальство, скрепя сердце, позволило ей сидеть дома. Воспаление оболочки глаза никто из художников подхватить не хотел.

Через два дня она отправила последний рисунок. Координатор группы собрал все работы, кому-то раскидал замечания сразу, чьи-то работы принял без вопросов. Тая, которой вдруг оказалось нечего делать, встала из-за стола, постояла в комнате, будто не понимая, куда идти, села на кровать, обхватила колени и замерла, уставившись в одну точку.