Проснись, Рапунцель

Глава 10. Цербер и Принцесса

Перед глазами все плыло. Даня только что захлопнула дверь и теперь прижимала к ней ладони, будто ожидая, что с той стороны кто-то начнет ломиться. Выпроводить Киру оказалось непросто. Только после десятка разноплановых заверений, что Яков в ближайшее время исчезнет из их квартиры. А еще одного напоминания, что он отвечает за близнецов и за их своевременные приходы в школу.

«Какого лешего тебя припекло выложить все совершенно постороннему человеку?!» – накинулась она на Киру напоследок. А потом грохнула дверью прямо перед его носом.

Лёля и Гера наверняка испугались. Ничего. Вечером станет поспокойнее. Да и она не будет уже так взвинчена.

Осталось избавиться от Принцессы.

И что только учудил этот Яков? Только и думал, что злить Киру.

Прижав ладонь к бедру, Даня глубоко вдохнула и задержала дыхание. Шрам прощупывался сквозь тонкую ткань домашних штанов. Порой он пульсировал, словно живое существо, затаившееся глубоко под кожей. Как и остальные раны.

На кухне было очень тихо. Яков вновь устроился на стуле Киры спиной к входу и развлекал себя, гоняя перевернутый экраном вниз мобильный по столу. Прижимал указательный палец к корпусу и давил, заставляя телефон двигаться вперед сантиметр за сантиметром.

Протиснувшись между стулом и кухонной стойкой, Даня направилась к чайнику. Ей не нужно было даже оборачиваться, она и так знала, что зеленые глаза следят за каждым ее движением.

«Кира – дерьма кусок. Нашел время для откровений».

Даня облизала губы и на пару секунд зависла, пытаясь сообразить, каким образом чайник должен взаимодействовать с кружкой.

Ты красивая…

Яков прошептал это в полусне. И уж точно не ей. Может, в его сновидении было нечто прекрасное… Кто-то прекрасный.

А ее он не назовет красивой. Тем более после всего.

«Да мне плевать! – Даня лишь в последнюю секунду удержалась от того, чтобы со всей дури не буцнуть чайником о стойку. – Пошла ты, Принцесса!»

– Я хочу какао.

Даня обалдело посмотрела через плечо. Яков как ни в чем не бывало сложил руки на стол и, подперев ладонью подбородок, пялился на нее. Он так сильно прижался лицом к ладони, что кожа под левым глазом образовала складку. Из-за этого мальчишка напоминал бурундука, пихнувшего орех за щеку.

– Отомри, убогая, – пробурчал он и наклонил голову, позволяя своим белесым волосам прикрыть одну сторону лица. Чертовски мило.

«Гаденыш».

Слово, мелькнувшее в мыслях, отчего-то не было наполнено тем негативом, которое изначально заключало в себе.

– Будешь и дальше заставлять гостя ждать?

– Гостям тут не рады. – Даня потянулась к какао-порошку прежде, чем вообще успела решить, достойна ли Принцесса королевского обслуживания.

– Мне по фигу их радость.

– Чья?

– Тех, кто мне не рад.

– Как-то запутано. – Даня хмыкнула. Высокомерие Принцессы зашкаливало и от этого казалось не таким уж правдоподобным. Она поставила перед мальчишкой кружку с какао. – Чем там обычно кормят гендиректорских куколок?

Яков, успевший сделать глоток, подавился. Темные брызги полетели во все стороны. Вытерев губы, он сердито прорычал:

– Я не кукла!

На кончике бледного мальчишечьего носа застыла малюсенькая капелька какао. Даня заворожено смотрела на нее, а потом, не удержавшись, коснулась носа Якова подушечкой большого пальца – бережно и мягко. Зеленые глаза расширились. Яков чуть отодвинулся, заметно сжавшись.

Даня отпрянула.

– Там… какао… какао было, – запинаясь, объяснила она. И тут же вскинулась: – Ты как свинка!

Замешательство на лице Якова мгновенно сменилось злостью.

– Сама ты свинка! Свинюшная уборщица!

Даня прыснула, а потом и вовсе залилась смехом, хватаясь за стойку. А один раз сквозь смех и правда умудрилась хрюкнуть. На губах Якова мелькнула улыбка. Но он тут же отвернулся и принялся с остервенением щелкать по лежащему перед ним мобильнику, придвигая его все ближе и ближе к стене.

– Так чем тебя покормить, Принцесса?

– Смузи?

Ишь ты, какая фифа.

– Пардон, чувак, воплощением блендера у меня служит одинокий венчик.

Яков недовольно поморщил нос.

– Свежевыжатый сок?

– Как насчет свежевыжатого хрена? Ну типа хрен тебе и баста?

– Ты никчемная хозяйка.

– Да-да, мы пойдем пострадать в уголке. Я и мой убогий венчик. – Даня притянула поближе стоящую на плите стеклянную емкость. – Будешь омлет?

Братья оставили ей кусочек омлета. Идеально ровный квадрат. Один из прямых углов явно кто-то выковыривал ложкой. Точно Гера постарался.

– Ну давай, – неохотно пробурчал Яков.

«Вот спасибо, сделал одолжение. Свою порцию, между прочим, отдаю».

Несмотря на все свои «фи» мальчишка начал весьма живенько расправляться с едой.

Воплощение сюрреализма. Присутствие Якова делала обшарпанную кухню еще более невзрачной. Как будто некто по ошибке засунул в гущу подгнивших веток белую лилию. Если подумать, то на фоне мальчишки любой бы смотрелся убого.

«Ведет себя так, словно ничего не случилось. – Даня, стоя перед зеркалом в коридоре, наспех наносила на лицо крем. – Хотя я даже не против. Пусть продолжает делать вид, что ничего не слышал. Все правильно. Его это совершенно не касается».

– Ты ведь уже умылся? Просто водичку на лицо побрызгал? А хочешь, я выделю тебе новую щетку? Закончишь полноценным мытьем. – На Даню нахлынул приступ доброты. – А то ты же у нас ратуешь за здоровье. – Девушка фыркнула. – Наверное, фигово с нечищеными зубами гулять.

– Я уже почистил зубы. – Яков сосредоточенно тыкал вилкой в малюсенький, не больше одного зубчика той же вилки, кусочек омлета. Тот никак не хотел подцепляться. – Взял еще не распакованную щетку из ящика над раковиной.

Беспредел. Даня скорчила рожу своему отражению.

– Ну, спасибо, что без разрешения покусился на наши с братьями неприкосновенные запасы.

– Пожалуйста.

Да, сарказмом такого не прошибешь.

Слушая мерные постукивания вилки о тарелку, Даня принялась красить ресницы. Повседневный боевой раскрас на сегодня отменялся. Слишком много времени потеряется. Она планировала сдать Якова Глебу, быстренько выкинуть обоих из памяти, съесть какую-нибудь приторную сладость и заняться рассылкой резюме. Пора было возвращать себе контроль над собственной жизнью.

– Судя по тому, что ты спокоен, как дохлый бегемот, – Даня сняла со своей расчески пару длинных светлых волосков, – мы никуда не опаздываем. Так?

– Фотосессию перенесли на одиннадцать. – Яков хлюпнул какао. – Глеб вчера прислал сообщение.

«Чудно. Времени полно, но тормозить тоже не вариант. Принцессу же еще штукатурить будут».

Нюансы Дане были не известны, но она предположила – и вполне резонно, что модель должна быть чистой. В прямом смысле. Вряд ли с волосами Якова сотворят что-то путное для фотосессии, если они загрязнятся по дороге. Пробиваться предстояло сквозь толпу в метро и неплохо было бы защитить как можно больше священной плоти Принцессы. Все-таки Дане за это заплатили. Ну, может, не совсем за защиту. Но это вполне можно считать частью присмотра.

– Заплетем твою гриву? – Даня махнула расческой перед носом Якова. – Может, будешь меньше выделяться. Да и волосы сохранишь в относительной чистоте. Шушу будет над чем работать

Яков слегка повернулся на стуле и посмотрел на нее снизу вверх. При этом он наклонил голову к плечу – по-кошачьи грациозно.

– И?.. – Даня хлопнула расческой по ладони. Ее начало обуревать раздражение. Знай она, что значит этот его пытливый взгляд, возможно, стало бы легче. – Я собираюсь дотронуться до твоих волос…

Молчание.

Внутренне подобравшись, Даня потянулась к локонам, прикрывающим правое плечо мальчишки. Яков не отстранился. Только продолжал наблюдать за ней. Молча. Сосредоточенно. Настороженно.

Недоверчивый зверек.

Странно. Они уже успели переночевать в одной постели, да и Даня была девушкой не робкого десятка. Так почему же попытка коснуться Якова сейчас представлялась ей целым испытанием?

А всего сутки назад мысль полапать его между ног с целью определения половой принадлежности не казалась чем-то невыполнимым. Хладнокровие Дани – ф-фьють – куда-то испарилось.

Яков ей так и не воспрепятствовал, поэтому уже секунду спустя ее пальцы коснулись светлой шевелюры. Ощущения были запредельные. Мягчайший шелк! И это была даже не высокопарная метафора. Волосы Якова и правды были подобны шелку.

«Нехорошие мысли, уйдите», – взмолилась Даня, заплетая шелковые локоны в свободную шелковую косу.

И новое открытие. Хотя этого можно было ожидать. Принцесса имела невообразимо эротичный затылок. Может, все дело было в контрасте полупрозрачной бледной кожи и линии роста волос, приобретших в свету кухни оттенок сгущенного молока. Или в изяществе тонкой шеи – хрупкой и ломкой. Казалось, коснись и что-нибудь сломаешь.

– Все, – выдохнула Даня и отступила, любуясь своим трудом. До Шушу с ее плетениями ей было далеко, но на пушистый тяп-ляп навыков вполне хватило.

– Думаю, сойдет, – решила она. – Дотерпишь до гостиницы.

Яков не отрывал взгляда от ее рук. Даня нервно сжала их в замок.

– Мне все равно помоют голову перед прической, – бесстрастно сообщил он и вернулся к остаткам какао.

Желание долбануть по этому эротичному затылку было велико. Даня даже ухватилась за стойку, чтобы, заняв руки, удержаться от соблазна.

– Сразу не мог сказать? – рассержено буркнула Даня. – Только время зря потратила. И волновалась тоже зря!

– Но ты же хотела меня потрогать. – Яков сделал последний глоток и отодвинул кружку в сторону. – Считай, что это благодарность за то, что позволила переночевать у себя дома.

«Вот это самоуверенность!»

Наклонившись вперед, Даня водрузила ладони на стол по обе стороны от Якова

– Раз ты так легко наградами разбрасываешься, – вкрадчиво произнесла она, с удовольствием замечая мелькнувшую в его глазах тревогу, – может, мне раскрутить тебя на что-то большее?

«Шацкая! Да что с тобой?!» – мысленно взвыла Даня, еще сильнее прижимая Якова к краю стола.

Ее пальцы скользнули по поверхности и случайно задели телефон. От такого движения экран должен был включиться. Но гаджет не ожил.

Даня отпрянула к кухонной двери.

– У тебя мобильный вырублен?

Помолчав, Яков неохотно буркнул:

– Угу. Разрядился.

– Как давно?

– Сразу после того, как мы ушли из «Ледового дворца».

У Дани мгновенно пересохло во рту.

– Но ты ведь успел предупредить Глеба? Отправил ему сообщение, что переночуешь у меня?

Яков толкнул пальцем сдохший телефон. На физиономии мальчишки не было ни намека на беспокойство. А уж муки совести и подавно не проявились.

– Неа.

«О, пипец тебе, Шацкая. Тебе доверили модель, и ты уперла ее из номера. Ты виновата? Спорно. Но кто ж разбираться будет?»

– Погоди, ты ведь что-то делал со своим мобильным. Вчера, когда забрался на мой диван! Хочешь сказать, что он уже тогда был разряжен?

– Да. – Спокойствию Якова мог позавидовать и каменный истукан.