Ирландская принцесса

— Это была не первая ночь, когда мы встретились, — бормочу я, чувствуя, что у меня слегка перехватывает дыхание от его веса на мне. — Коннор… ты раздавишь меня…

— Так лучше? — Он скатывается с дивана на пол, с глухим стуком ударяясь о ковер, но я сомневаюсь, что он это чувствует, каким бы пьяным он ни был. Он тащит меня за собой, усаживая на себя, и смотрит на меня затуманенным взглядом.

— Я… Коннор, нам нужно лечь спать. Тебе следует лечь спать.

— Это была первая ночь, когда ты встретила мужчину, которым я являюсь сейчас, — выдыхает он, и я вздыхаю, потому что я так устала. Устала хотеть, устала от того, что с нами играют, устала от того, что Коннор дает мне понять, какими мы могли бы быть, а затем становится жестоким и злым, потому что винит меня в потере жизни, которой он пожертвовал не ради меня, а ради своего брата. Все это возвращается к Лиаму и этой чертовой балерине, но вместо этого я страдала из-за этого, и я продолжаю страдать.

И я чертовски устала от этого.

— Кого? — Насмешливо спрашиваю я. — Уильяма Дэвиса? Это тот, кого я встретила? Твоя гребаная копия?

— Да, — пьяно бормочет Коннор, а затем, прежде чем я успеваю попытаться высвободиться из его объятий, он тянется, чтобы схватить меня за волосы и притянуть мои губы к своим для поцелуя.

Это отличается от того, как он обычно целует меня. Это не битва, не борьба за доминирование, не попытка овладеть мной. Он целует меня так, как будто просто хочет этого, его губы жадно ищут мои, пробуя на вкус, исследуя. Его пальцы гладят мой затылок, притягивая меня ближе, как будто он не может насытиться. Мои бедра раздвинуты по обе стороны от него, когда я пытаюсь сохранить равновесие на его широком теле, и я чувствую, как он твердеет между ними, его толстый член прижимается к моей киске, несмотря на его пьяное состояние.

— Это тот мужчина, которым я хотел быть, — говорит Коннор грубым и хриплым голосом, другая его рука скользит под мое платье, чтобы сжать мою задницу. — Человеком, которым я всегда хотел быть раньше, когда был под каблуком у своего отца. — Его рука скользит от моих волос к лицу, его пальцы поглаживают мою челюсть, мою скулу. — Смелым, — шепчет он. — Страстным, безрассудным. — Он подчеркивает каждое слово поцелуем, проводя им по моим губам, и я чувствую, как мне больно за него, как я смягчаюсь, растворяюсь в нем из-за этой внезапной пьяной уязвимости. — Уильям Дэвис, если бы он был женат на такой женщине, как ты, никогда бы не позволил другому мужчине трахнуть ее. — Его большой палец прижимается к моей нижней губе, и я застываю, потрясенная. Я как будто слышу другого человека, другую его сторону, другую личность. Он не похож на Коннора: сердитого, жесткого, снисходительного. Он звучит как тот Коннор, который пробудил во мне то, о чем я и не подозревала, что возвращало меня в Лондон, к мужчине, который возбуждал меня, дразнил и сводил с ума.

Он звучит как человек, которого я могла бы полюбить.

— Он бы не стал? — Я дрожащим шепотом прижимаю его пальцы к своим губам, и Коннор яростно качает головой, его слова звучат невнятно, когда он говорит.

— Нет. Он трахал бы ее так хорошо, что она никогда не захотела бы другого. — Его рука сжимается в кулак у меня под юбкой, пока он говорит, задирая платье, и когда он не встречает сопротивление, он хватает его обеими руками, дергая вверх и через мою голову, так что я остаюсь в одном лифчике и трусиках. Его пальцы мгновенно, неуклюже тянутся к крючкам моего лифчика, снимая его.

— Я хочу видеть тебя, — стонет он. — Я хочу увидеть свою прекрасную жену.

Коннор отбрасывает мой лифчик в сторону, его рука гладит мою грудь, когда он снова притягивает мой рот к своему, целуя меня со свирепостью, подобной которой я никогда раньше от него не чувствовала. Он прикусывает мою нижнюю губу, втягивая ее в рот, заставляя меня задыхаться и стонать, и когда мои бедра прижимаются к нему, он громко стонет.

Одним быстрым движением он хватает меня за бедра, перекатывая на спину на толстый ковер, обнаженную, если не считать трусиков. В свете городских огней он выглядит мрачным, опасным, его волосы падают на лицо, а голубые глаза смотрят на меня с пьяной, нуждающейся похотью. Его руки грубо хватают мои трусики, стаскивая их вниз, и на секунду я думаю, что он собирается испортить две пары за один день, но эти он снимает целыми.

— Я хочу попробовать твою киску на вкус, — бормочет он, одной рукой обхватывая мою грудь, сминая ее, дразня мой сосок. — Я хочу целовать каждый дюйм тебя, исследовать… — Его рот жадно посасывает изгиб моей талии, облизывает, проводит языком по ребрам, как будто он действительно хочет прикоснуться и попробовать на вкус каждый дюйм моего тела, а не только эрогенные. Его большой палец играет с соском одной груди, в то время как рот посасывает плоть другой, сбоку, чуть ниже, сначала мягко, а затем сильнее, пока я не понимаю, что завтра там будет отметина. Хотя это так чертовски приятно. Куда бы он ни прикасался, куда бы ни касался его рот, я ощущаю себя в сто раз чувствительнее, как будто моя кожа оживает под ним. Я промокла насквозь, настолько, что могу это чувствовать, мои бедра липкие, мои бедра бесполезно выгибаются вверх от потребности в большем, когда он проводит языком между моих грудей, хватая их обеими руками и грубо пощипывая мои соски, пока он целует мой живот.

— Такая красивая, — хрипит он. — Ты должна получать удовольствие постоянно, Сирша. Каждый день. Каждое мгновение. То, как ты оживаешь, когда я прикасаюсь к тебе…

Я хочу не обращать внимания на то, что он говорит. Он не это имеет в виду, говорю я себе, потому что знаю, что он пьян. Завтра он будет отрицать это, если вообще вспомнит. Мне действительно кажется, что другой мужчина с лицом Коннора прикасается ко мне, и я не могу заставить себя сказать ему нет, даже зная, что вгоняю еще один кол в свое сердце, потому что я так сильно хочу его. Потому что это так приятно.

Его руки скользят вниз по моей талии, когда он целует чуть выше моей киски, жар между моих ног усиливается, когда я выгибаюсь навстречу его рту, мои бедра раздвигаются.

— Ты хочешь, чтобы я съел эту сладкую киску? — Спрашивает он глубоким и хриплым голосом, и я киваю, затаив дыхание.

— Да, Коннор, о боже…

Он легонько хлопает меня по внутренней стороне бедра, целуя там, где покалывает.

— Только не Коннор, — невнятно произносит он. — Уильям.

Ладно, я могу поиграть в эту игру. Сегодня вечером он пьян, и Уильям тоже. Подыгрывать ему кажется почти раскрепощающим, как будто все это не имеет значения, ничто из этого не может навредить, потому что это не он. Мне даже не нужно вести себя так, как я бы вела себя с Коннором. Я могу говорить, что хочу, делать, что хочу, и мы можем раствориться друг в друге.

Это все, чего я хотела с той первой ночи.

— Да, Уильям, — выдыхаю я. — Пожалуйста, съешь мою киску. Мне это нужно.

Мне это нужно. Я чувствую, что вот-вот воспламенюсь, взорвусь от желания, мое тело болит до глубины души, когда он шире раздвигает мои бедра, обхватывает мою задницу, поднимая меня ко рту, как напиток, которым можно насладиться, проводя языком по моим набухшим складочкам, раздвигая их, проникая глубже. Его язык на мгновение проникает в меня, изгибаясь, толкаясь, как маленький член, а затем скользит выше, туда, где я больше всего в нем нуждаюсь. Он лижет мой клитор, сначала нежно, а затем быстрее, и я вскрикиваю, прижимаясь к его рту, принимая все, что он может предложить.

— Да, — стону я, мои пальцы беспомощно перебирают длинный мех коврика. — Оближи меня, Уильям, пожалуйста. Пожалуйста, заставь меня кончить. Пожалуйста…

Я была так возбуждена после того, как ушла от Найла, меня дразнили и целовали до безумия, но сейчас я думаю не о Найле. Есть только рыжеволосый мужчина между моих бедер, который лижет мою киску, покусывает мои складочки и втягивает их в рот, просовывая в меня свой язык, посасывая мой клитор и лаская его своим языком, пока я не начинаю стонать, кричать, вскрикивать… и кончать.

Я жестко кончаю ему на лицо, на его трущийся об меня язык, мое возбуждение наполняет его рот, пока я терзаюсь, извиваюсь и вскрикиваю, не утруждая себя попытками приглушить свои звуки экстатического удовольствия. И он на этом не останавливается. Он сжимает мою задницу, а затем, прежде чем я успеваю даже вздохнуть, переворачивает меня на живот, его руки снова гладят мои бедра и задницу, прежде чем он раздвигает меня, его губы касаются изгиба одной ягодицы, когда он стонет.

Сначала я не понимаю, что он собирается делать. Его язык снова ласкает мою киску, и я выгибаюсь, беспомощно толкаясь ему в лицо, поскольку новый ракурс дарит мне другие ощущения, другое удовольствие. Он опускает язык на мой клитор, скользит им вверх по моим складочкам к входу, а затем выше.

Я потрясенно ахаю, когда его язык кружит по моей заднице, облизывая тугое кольцо мышц, распространяя мое возбуждение там, пока он лижет его. Это странный вид удовольствия, и моя киска болит, когда я прижимаюсь к нему, чувствуя, как его язык прижимается к моей дырочке, пока я извиваюсь от неожиданного желания.

— Это моя маленькая распутная принцесса, — одобрительно стонет Коннор, в его голосе нет и намека на насмешку. — Хочешь кончить, пока я вылизываю твою задницу, Сирша?

— Да, — выдыхаю я, чувствуя, как пульсирует мой клитор, моя киска сжимается, хотя я только что кончила, нуждаясь в большем. — Заставь меня кончить, Уильям, пожалуйста, я хочу большего…

Он наклоняется, потирая пальцами мой клитор, одновременно облизывая языком мою попку, лаская и кружа, пока я стону и извиваюсь, терзаясь о его руку. Я чувствую, как удовольствие охватывает меня, и я знаю, что собираюсь кончить снова. Тогда я хочу его всего, его руки, рот и член везде, где он захочет мне это дать, и я бесстыдно выгибаюсь назад, чувствуя, как он облизывает языком мою задницу, яростно потирая мой клитор, и когда оргазм накрывает меня, мне кажется, я вижу звезды.

Мягкий коврик трется о мою грудь, когда я падаю на него, дрожа от силы удовольствия, распространяющегося по мне, и я чувствую, как Коннор переворачивает меня, наклоняется, чтобы поцеловать в шею, пока я расстегиваю пуговицы его рубашки.

Его руки на поясе, когда я расстегиваю его рубашку, мои пальцы скользят по мускулистой поверхности его груди, притягивая его ближе, когда он сбрасывает брюки. Я чувствую, что не смогу быть полностью удовлетворена, пока он не будет таким же обнаженным, как я, пока мы не окажемся кожа к коже, и когда он, наконец, такой же обнаженный для меня, как и я для него, я тяну его вниз, захватывая его рот своим, когда головка его члена упирается в мой вход.

Я крепко сжимаюсь вокруг него, когда он толкается вперед, но я такая влажная, что он проскальзывает в меня легче, чем раньше. Его бедра прижимаются ко мне, и я обхватываю их ногами, притягивая его глубже, ближе, запуская пальцы в его волосы, когда он стонет мне в губы.

— С тобой так хорошо, — шепчу я, выгибаясь дугой вверх, чтобы он погрузил последнюю частичку внутрь, прижимаясь ко мне так крепко, как только может, наши тела слились воедино. — Коннор…