На один раз

Глава 36

Его не было так долго, словно машину он припарковал в соседнем городе.

Саша к тому времени уже съела йогурт, бросила тушиться фасоль в сковородку из-под пельменей и, если бы не собиралась в душ, давно бы оделась. Но она не могла пойти мыться, пока не вернётся Давид, поэтому так и ходила в пледе, вернее, голой — в плед она снова завернулась, когда услышала его шаги.

— Секретное оружие! — передразнила Алекс. — А может, ты просто влюбился? — важно и невозмутимо помешивала она деревянной лопаточкой фасоль, когда он вошёл.

— Надо было сначала поджарить морковку с луком, — заглянул Давид в сковороду.

Алекс взвизгнула и подпрыгнула на месте, когда он коснулся её бедра ледяной рукой. Замахнулась на него лопаткой.

Давид засмеялся.

— Пошли, перебинтую.

— Потом, я сначала в душ. Доделаешь? — сложив бровки домиком, показала она на фасоль.

— Вижу, готовить ты не умеешь, — покачал он головой.

— Не-а, — согласилась она.

— Ну значит, не зря я ходил в магазин, — открыл Давид холодильник и стал что-то выкладывать из пакета. — Иди, иди, я исправлю, что ты тут накашеварила, куда деваться, не сидеть же голодным.

«Всё же он умел быть ужасно милым! — подумала Алекс, открывая кран. — Но большую часть времени был такой сволочью!»

— Иногда просто душка, — сказала вслух, давая ему шанс и намыливая мочалку. — А иногда…

Всё тело ныло. Снаружи истерзанное его губами и пробившейся к вечеру жёсткой щетиной, внутри — его рабочим инструментов, к которому Алекс ещё не привыкла.

«Ещё не привыкла», наверно, звучало слишком оптимистично — ничто не указывало, что будет продолжение. Даже если он пустит в ход своё секретное оружие, даже если Алекс примет его деловое предложение и поедет с Давидом. И второй раз был не таким болезненным, как первый, но всё же ей было больно, и от мыла внизу щипало.

Кстати, про второй раз. Что он имел в виду, когда сказал, что не попадётся на эту удочку второй раз? Его шантажировали беременностью?

«А не пудрит ли он мне мозги?» — ещё думала она.

Под предлогом «объединиться» заставит сделать, как ему надо: чтобы её живот рос под его присмотром. Слишком уж быстро он сдался и переключил внимание.

И другая мысль: «А что потом? Заберёт ребёнка, когда тот родится?» прошлась по спине холодком. Но об этом Алекс даже думать не хотела. И как бы красноречиво ни объясняла душевой лейке, почему хочет принять предложение, какие бы аргументы ни выдвигала, сплёвывая воду, точно было только одно: Алекс хотела быть с Давидом. Неважно под каким предлогом.

— Я подумала, — сказала она, когда после душа он втирал в её опухшую коленку прохладный, пахнущий мятой гель. — Я согласна поехать с тобой. Но у меня есть несколько условий.

Ну не могла же она капитулировать безропотно, и вообще, это должно выглядеть её решением, хотя у Давида был такой вид, будто он прекрасно всё понимает и ей подыгрывает.

— Я еду с тобой добровольно. И категорически возражаю против формулировки «ты уезжаешь со мной». Это соглашение. У меня есть то, что нужно тебе. У тебя то, что нужно мне. И я могу помочь. С отцом, например. Я знаю его слабые и сильные стороны, как никто.

Алекс думала, он обрадуется, но Давид покачал головой.

— Ты же понимаешь, что это предательство?

— Предательство?! — выдохнула Алекс. — Это он меня предал.

«Отец до сих пор считает меня слабохарактерной наивной дурочкой, готовой для него на всё, только помани пальцем. Он будет сильно удивлён, как всё изменилось».

— Нет, — категорично покачал головой Давид. — Зуб за зуб и глаз за глаз здесь не работает. Ты просто уподобишься ему и всё, легче тебе не станет. И я такую помощь не приму. Это твоя семья.

— Разве он не заслужил, чтобы с ним поступили так же? Подло, жестоко, безжалостно? — смотрела Алекс на хмурую складку между его бровей, на чуть припухшие после поцелуев губы, на сильные руки, нежно массирующие её коленку.

— Разве не это называют местью? — отзеркалил он её вопрос, потянулся за полотенцем.

— Месть — это намеренное причинение зла с целью отплатить за обиду, оскорбление, ущерб, — отчеканила Алекс как по учебнику.

— Давай я тебе кое-что объясню не из словаря, — Давид вытер руки, швырнул обратно на стол полотенце и сел на пятки. — Месть — это не для того, чтобы кого-то чему-то научить или наказать. Это бесполезно, и никого ничему не доказывает. Месть, девочка моя, — это удовольствие. Личное удовольствие, что-то вроде мастурбации. Мстить стоит только ради этого, ради наслаждения. Так что, если ты хотела использовать в этой роли меня — тоже нет, я не стану орудием возмездия.

Какое же красивое у него сейчас было лицо. Словно у древнего бога. Словно вырезанное из камня — благородное, умное, жёсткое.

— Нет, я же сказала, что не буду мстить отцу, Давид. Я просто хотела быть тебе полезной, помочь, — едва сдержалась Алекс, чтобы не коснуться его сосредоточенного лица, когда он потрогал пальцем, высох ли гель на её ноге и начал наматывать бинт.

— Будем считать, что я ответил. Спасибо, но я справлюсь сам. Это не твоя война, — ответил Давид, закрепляя край эластичного бинта. — Хотя думаю, у меня тоже есть для тебя кое-что интересное, чем я могу с тобой поделиться, когда придёт время, — он поднял глаза. — Есть ещё условия?

— Ты не приводишь своих баб в дом, в котором живу я, — ответила Алекс.