Засранец Бэдд

ГЛАВА 14

Зейн

Шесть часов и три остановки спустя я притащил свою задницу в бар Бэддов. Это была пятница, десять вечера, бар был наполнен людьми и всюду царил хаос. Близнецы тусовались в углу, Канаан играл на гитаре, Корин — на барабане, который был похож на коробку, что на нем можно было комфортно сидеть? и отбивал ритм руками, у каждого был микрофон. Бакс и Баст были за баром, Люциан и Дрю разносили заказы, Ксавьер прибирал столы.

Все они видели, как я вошел в бар, и Баст тут же подбросил в воздух стакан рокс так, что он приземлился на стойку бара, после чего брат наполнил его бурбоном и толкнул в моем направлении. Я пробрался через толпу к бару и

выпил все залпом.

— Брок написал мне, — сказал Баст, наклонившись ко мне, чтобы я мог услышать.

— Ее там не было, — сказал я, проигнорировав то, что он мне поведал.

— Я знаю. — Баст схватил меня за футболку и притянул к себе так, что его лицо оказалось прямо перед моим. — Она переехала в Сиэтл.

Я пожал плечами.

— Окей.

— Туда же, где и Брок сейчас. — Он отпустил меня и разгладил футболку с едкой ухмылкой на лице.

— Окей.

Баст толкнул меня в плечо.

— Думай, дебил.

Я нахмурился, откровенно устав от долгого перелета и от еще более утомительного разочарования.

— Если хочешь что-то сказать, тогда черт побери говори, Себастиан. Я не в настроении играть в твои игры.

— Брок в Сиэтле, потому что его новая подружка в Сиэтле. — Он замолчал. — И Мара в Сиэтле.

— К чему ты ведешь?

Баст зашипел от негодования.

— Каким образом Брок мог узнать о том, что Мара в Сиэтле?

Я уставился на него и затем до меня дошло.

— Ох. Ооооох. Он видел ее?

Баст вытащил телефон из заднего кармана штанов, разблокировал и передал мне.

В сером облаке было сообщение от Брока: "Оказывается, моя девушка — лучшая подруга Мары. Мара в Сиэтле. Я сейчас у нее дома в гостиной вместе с ней".

Я зарычал, отдав телефон обратно.

— Твою мать. Ну, конечно же, его девушка лучшая подруга Мары.

Баст ухмыльнулся.

— Теперь ты сможешь увидеться с ней.

Я покачал головой.

— Если бы она хотела увидеться со мной, то ответила бы на сообщения. Она бы ответила на звонки или перезвонила бы. Она бы сказала, что переезжает. — Я, полностью раздавленный, поплелся наверх, игнорируя попытки Баста воззвать к разуму.

Но мне было плевать.

На следующее утро меня разбудил стук кулака в дверь, я взглянул на часы — девять часов восемь минут.

— Что? — прорычал я.

— Поднимай свой унылый зад с кровати, жалкий ублюдок, — прозвучал голос Баста. — К тебе кое-кто пришел.

— Если это не Джэк Дэниелс собственной персоной с бочкой бурбона, то мне насрать. — Я перевернулся на кровати и накрылся одеялом с головой.

— Тебе не насрать, поверь, — ответил Баст.

— Что ты, мать твою, вообще знаешь?

— В данном случае знаю больше, чем ты.

— Зейн, поднимайся и выходи. — Это уже был Брок.

— Я думал, ты в Сиэтле с Клэр.

— Я был. Но вернулся и не один.

— Передай Клэр привет от меня, — сказал я. — А теперь заткнулись нахрен и оставили меня в покое.

— Ты откроешь дверь через три секунды или я ее выломаю и лично стащу тебя с кровати, — заорал Баст.

Я даже не удосужился встать.

— Я сломаю тебе коленные чашечки, если только попробуешь.

— Раз.

— Я серьезно, Бакс. Не надо. Ты сам покалечишься, а потом я сделаю тебе еще больнее.

— Два.

— Я серьезно, придурок.

— Три. — Тишина. — Окей, я ломаю дверь.

Я услышал грохот, а затем треск.

— Ох. — Бакс зашипел от боли. — Черт, нога, ай, ай-яй-яй, блядь, нога, сука, ай.

Я проигнорировал эти звуки.

Еще один удар и снова аханья Бакса, и я не выдержал и засмеялся.

— Ты даже хлипенькую дверь выломать не можешь с одного удара. Слабак.

И тут я услышал еще один голос. Более мягкий. Женский. Нежный, знакомый голос.

— Бакс, хватит. Рана опять откроется. Давай я попробую. Это в любом случае разговор только между нами. — Я услышал, как повернулась ручка двери. — Зейн? Это я… Мара. Открой, пожалуйста.

— Черт. — Выругался я под нос. — Ладно, иду, — сказал громче.

Я скатился с кровати, натянул шорты и открыл дверь, вздохнув в разочаровании, когда увидел, что произошло с деревянным полотном под ручкой, и открыл дверь.

— Нужно было пинать рядом с ручкой, — сказал я Баксу. — Замок — самая уязвимая часть двери.

Мара стояла прямо напротив двери, прекрасная, обескураживающая, и выглядела несчастной — прям как я себя чувствовал. На ней были обтягивающие черные леггинсы и розовый свитшот с круглым воротом с надписью "РОЗОВЫЙ" поперек груди и пара леопардовых мокасин.

— Привет. — Прошептала она, уставившись на носки своей обуви.

Я застыл, не зная, что сказать, что чувствовать и о чем думать в этот момент.

— Привет.

Наконец-то, она подняла на меня взгляд, и я увидел, что ее прекрасные серозеленокарие глаза были красными от слез.

Мне не понравился ни тон, с которым она сказала эти слова, ни то, что она сказала.

— Ладно. Входи.

Она прошмыгнула мимо меня в комнату и села на край кровати. Мара начала перекручивать пальцами ремешок на черной маленькой сумочке, которую держала в руках.

— Насчет того, что я не отвечала на твои звонки и смс…

— Я понял, что ты не хотела видеть меня.

Она протянула руку и ухватилась за мою ладонь.

— Нет, Зейн. Нет. Я потеряла телефон, и мне пришлось приобрести новый. Просто я считала… что ты бы в любом случае не позвонил мне, поскольку за полтора месяца так и не сделал этого.

— Так ты бы ответила на звонок?

Она кивнула.

— Конечно. Первый месяц мне было так хреново от того, что ты не позвонил и не написал.

Я застонал.

— Черт.

Она прильнула ко мне, положив голову мне на плечо.

— Ты ездил в Сан-Франциско, чтобы найти меня?

— Да, было дело.

После долгой, странной и тяжелой тишины Мара выпрямилась, расстегнула сумочку и вытащила что-то похожее на белую полоску с прозрачном зип-пакете.

— Нам нужно поговорить.

Мое сердце сжалось.

— Ты уже говорила об этом. Что… о чем нам нужно поговорить? — Я взглянул на ее руки и на предмет, что она держала. — Не о том, чтобы мы были вместе?

Она покачала головой.

— И да, и нет.

— Что ты хочешь сказать, Мара?

Она разжала руки и протянула пакет с предметом внутри.

— Взгляни.

Это была белая пластиковая полоска, в середине было овальное утолщение с отверстием и экраном покрытое розовой крышкой. Слева от овального утолщения было слово "Беременна" рядом с которым были две полоски и "Не беременна" ниже с одной полосой.

Я уставился на полоску, обрабатывая всю информацию.

В отверстии были две розовые полоски.

Я повернулся к Маре.

— Эм… Я… Это… это то, о чем я думаю?

Она кивнула.

— Зейн, я беременна.

Я почувствовал, как все мое нутро перекрутилось, завернулось, сжалось и подпрыгнуло.

— Ты беременна.

Она вновь кивнула.

— Да. Это уже восьмой тест, не считая анализа крови в больнице.

Я тяжело сглотнул.

— Ты беременна. Моим… нашим ребенком.

Она взглянула на меня, затем уставилась себе под ноги, отодвинувшись от меня.

— Да. Прости… Мне жаль.

В моей голове и в моем сердце творился такой бардак, что я почти пропустил то, что она сказала мимо ушей.

— Подожди, почему тебе жаль?

Она немного, почти незаметно дернула плечом.

— Я… ты… Я имею в виду, как все сложится?

Я почувствовал, как непонятные сильные эмоции, подобно волне, захлестнули меня. Я приподнял ее, усадил себе на колени и обнял.

— Мара. Я полетел в Сан-Франциско, чтобы найти тебя, потому что хотел быть с тобой.

Она шмыгнула носом и посмотрела на меня.

— Правда?

— Конечно, правда. — Я улыбнулся. — Я хочу быть с тобой. Я не знаю, как все должно быть, Мара, но я хочу попробовать и понять как. Я хочу… Я хочу, чтобы мы были вместе. Хочу тебя.

— Ты не остановил меня, когда я уезжала.

Я тяжело выдохнул.

— Я был идиотом. И все еще не уверен, достоин ли я тебя, но попытаюсь. Я ничего не могу поделать — ты нужна мне. Я попытался жить без тебя, но не вышло.

— Почему ты считаешь, что недостоин меня? — спросила Мара.

Я не мог посмотреть на нее, признаваясь в том, в чем едва признался сам себе.

— Я не должен быть здесь. Не должен был выжить. Тот выстрел, который убил Марко, предназначался мне. Он должен был выжить, должен был быть со женой и сыном, но этого не случилось, а я здесь и понимаю, что это не имеет никакого смысла, но… черт побери. Мне кажется, что я не достаточно хорош для тебя. Не достоин был выжить тогда, и тем более не достоин кого-то как ты.

Она взяла мое лицо в свои руки.

— Я знаю, что не могу стереть твои чувства, сказав что-то мудрое, Зейн. Но… я рада, что ты здесь. Мне очень жаль, что твой друг погиб, и знаю, что тебе придется жить с этой болью всю жизнь. Но тебе не нужно этого делать, не стоит. Он погиб, естественно ты можешь скорбеть и скучать по нему. Но он погиб не из-за тебя. Ты не заслуживал смерти только потому, что у него жена и сын. Ты жив, и ты мне нужен. Я рада, что ты жив, рада что… что у нас есть шанс. Шанс на то, что то, что есть между нами, сработает. Я хочу, чтобы у нас все получилось.

Я посмотрел в ее глаза.

— Сейчас я лишь могу пообещать тебе, что попытаюсь.

— Зейн, я беременна. У меня будет ребенок. — Она пересела с моих колен на кровать, повернулась ко мне и с уверенностью посмотрела на меня. — Я не избавлюсь от него. Этот вопрос никогда даже не стоял. Надеюсь, ты это понимаешь.

— Даже и не думал, Мара. — Я взял ее за руку. — Нам нужно все обдумать.

— Я только-только переехала в Сиэтл.

— Я не могу уехать из Кетчикана.

— Ну и что же нам делать?

Я покачал головой.

— Милая, я не знаю. Я пока в шоке, но знаю, что мы что-нибудь придумаем.

— Ты не злишься? Не расстроен из-за меня?

Я нахмурился.

— Мара, мы создали жизнь. Та неделя, что мы провели вместе… она многое значит для меня. Те моменты, когда мы были вместе, были самыми лучшими в моей жизни. Кто-то решит, что все это безответственно и безрассудно, но мне наплевать. — Я обхватил ее щеку ладонью и большим пальцем очертил ее скулу. — Ты беременна. Нашим ребенком. Мы зачали ребенка в лучший момент нашей жизни. Как я могу злиться, или расстраиваться из-за этого?

Мара шмыгнула носом.

— Я… Мне было так страшно, Зейн. И мне все еще страшно. Не знаю, как справиться с этим! Не знаю, как быть матерью. Черт, я даже не знаю, как быть чьей-то девушкой. — Она повернулась ко мне, приникла лицом к моей груди и задрожала. — Я думала, ты будешь в ярости. Боялась… что ты больше не захочешь видеть меня.

— Какого черта, я должен быть в ярости?

Она пожала плечами, бормоча мне куда-то в грудь.

— Я не знаю. Потому что связываю тебя по рукам и ногам. Отягощаю тебя ребенком, которого ты не хочешь. Ловлю тебя в ловушку. И… когда ты позволил мне уехать, не позвонив и не написав потом… Мне показалось, что с нами все кончено.

— Позволил уехать?

— Да, позволил мне уехать. Я провела всю ночь в надежде на то, что ты передумаешь. Знаю, это было глупо, но если бы ты попросил меня остаться с тобой, я бы осталась. Я ничего не сказала, потому что знала, насколько это глупо, но… мне так этого хотелось. Даже когда проходила контроль в аэропорту, то надеялась, что ты остановишь меня, но ты уехал, и я больше не получила от тебя весточки. Знала, что это глупо. Глупо было допустить даже мысль, что то, что было между нами, действительно… Я не знаю, стоило чего-то? Зачем я такому как ты? Зачем тебе привязываться к одной женщине на всю жизнь, когда ты можешь встречаться с новыми хоть каждый день?