Тебя мне подарили звёзды

4

Ксения Любимова

— Я смотрю его профиль, — зачем-то оповещает меня Ленка. — Вот это парнишка… — уже с придыханием. Томным. Мечтательным. Закатываю глаза и переворачиваюсь со спины на живот, держа телефон перед собой.

Воронцова такая… слегка не от мира сего. Помешана на знаках и судьбе. В школе вечными отмазками выступали ни в чем не повинные звезды, потому что «не сошлись».

— Красивый у тебя братец, — опять за своё… Мы созвонились час назад из-за моей чертовой бессонницы на новом месте. С той минуты Лена только о нём и говорит. Об Илье. О парне, который врывается в чужое пространство и бессовестно рассматривает девушек в нижнем белье. Наглец!

Я, конечно, не удивлена, но в тот момент, когда он заговорил, слегка растерялась. Стоять практически голой перед сводным — не самая приятная ситуация, особенно если учитывать то, что именно в эту секунду явились родители. Мама списала все на то, что у Илья не простой характер. Угу. У Ильи тупо пубертат зашкаливает, и мысли лишь о том, с кем переспать, и не важно, что это, так сказать, твоя будущая родственница. От определения коробит. Стараюсь отогнать прочь красочные картинки нашего с Максимовым знакомства и переключаюсь на подругу. Вижу, как Ленка кусает губы, глядя в планшет, на экране которого гадёныш брат, и начинаю закипать.

Не успела пообщаться с Ильей, но уже не воспринимаю его ни по каким радарам. Заносчивый. Самовлюбленный. Озабоченный. Красивый. М-да. Его «минусы» для меня можно перечислять бесконечно. Радует, что находиться среди членов семьи Максимовых мне не долго. В ближайшие дни необходимо сходить в колледж и узнать про общежитие. Чем быстрее я приведу свой план по самостоятельной жизни в действие, тем скорее избавлюсь от опеки матери. Пусть живет своей жизнью, а я своей.

— Кстати, ты видела своё предсказание на сегодняшний день? — загадочно улыбается подруга, пока я вопросительно вскидываю брови. Ну какое там к чертям предсказание? — В общем… — она театрально прочищает горло и зыркает на меня, усиливая интригу. — Сегодня вы встретите свою судьбу. Вместе навсегда — девиз ваших отношений. Не сомневайтесь и не упустите шанс впустить в свою жизнь настоящую любовь.

Боже… Фейспалм… Ленка хихикает. Выражение лица волшебное. Иногда мне кажется, что по ней клиника плачет. Она кусает губы, показывает мне фотку Ильи, где он за рулем. Черно-белое изображение. Позёр. Закатываю глаза против воли, показывая своё отношение. Рассматриваю свои ногти. Коротко подстрижены. Ленка себе наращивает, а я лишь кутикулу убираю и вовремя срезаю длину. Не моё это — носить длинные, как у вампиров в старых фильмах.

— Я была бы не против такой настоящей любви, — Воронцова вздыхает, разглядывая моего сводного, а я думаю под каким предлогом завтра уйти.

У мамы наметились планы касаемо моей персоны. Хочет затащить меня в торговый центр и полностью сменить гардероб. Думаю, что навяжет мне свое мнение, ведь мы должны теперь соответствовать семье Максимовых, а я эгоистично не хочу. Зачем мне шастать с ними по светским мероприятиям, где я никого не знаю…

— Ты рассказал о своем поступлении? — резко переключает тему разговора Ленка, и я теряю весь позитивный настрой. — Как Инга Константиновна отреагировала?

— Никак. Я ничего не говорила. Когда решится вопрос с общагой, тогда ей скажу.

Да. Я плохая дочь. Втихушку подала документы в колледж. Дизайнер интерьеров. Мама бы начала наседать на меня со своим видением будущего. Всё, что касается творчества, для неё лишь пустой звук. Хочешь заниматься танцами? Хорошо, но это ведь хобби. Ты понимаешь, Ксюня? Профессия должна быть основательной, как прочный фундамент. Обучение в художественной школе? Ладно, но это не дело всей твоей жизни. Сначала получишь образование в университете, а потом уже сможешь уделить время своим хотелкам. Я рада, что увлечение ведением блога она не кинула в топку моих потребностей. Да, я так ищу себя. Пробую что-то новое.

Сейчас я очень сильно жалею о некоторых своих поступках. Когда мы с мамой не сходимся во мнениях, меня несет. Речь не о слабом кишечнике. Я злюсь на неё, творю что-то из ряда вон выходящее на зло матери и немного успокаиваюсь. Правда, месяц назад я выкинула такой финт, о котором она до сих пор не знает. Эта тайна пока со мной и Стасом Вишневским. Самым красивым мальчиком в нашей школе. Он так усердно добивался моего внимания целый год, что я в какой-то момент решилась на важный шаг — лишилась с ним девственности. Представляла, что это будет вау… В итоге получила лишь боль и отвращение к себе после. Стас несколько раз звонил, но я ему так и не ответила.

Розовые очки исчезли вместе с моей невинностью. И Вишневского мне больше видеть не хотелось. Я временно стерла этот казус из своей памяти. Не хотелось, чтобы меня откатило обратно к тем гадким ощущениям. Кто вообще сказал, что секс — это приятно? Или я немного дефектная?

— Не тянула бы, а то потом хуже будет, — совет так себе. — Моим вон все равно, куда я поступлю. Все друг другу глотки грызут и от ревности мучаются, — подруга тяжело вздыхает, а я вдруг слышу за дверью голоса.

— Перезвоню, — шепчу Ленке и скидываю видеозвонок. Сердце замедляет свою работу. Органы слуха тут же напрягаются. Я сглатываю. В коридоре точно кто-то есть. Голоса мужские. Я же не особо правильная девочка, поэтому соскальзываю с кровати бесшумно и крадусь на цыпочках к двери. Прикладываю ухо к дверному полотну, перестаю дышать и вслушиваюсь в каждый звук.

— Так себя не ведут, Илья, — Александр Валерьевич скрипит зубами, сдерживаясь, чтобы не заорать. Всё-таки ночь. — Тебе придётся смириться с тем, что Ксения член нашей семьи.

— Ага. Разбежался. Мне она никто. Просто девка, которую ты притащил в наш дом…

— Не смей! Не смей так отзываться о дочери Инги! — шипит еле слышно, но я почему-то воспринимаю его слова, как будто отчим орет в рупор. — Ты поможешь Ксении освоиться в городе.

— Нет.

— Да, Илья. Поможешь. Иначе можешь сейчас отдать кредитную карточку и ключи от машины.

— Че за грязный шантаж? — усмехается. Я даже выражение лица сводного отчетливо представляю. Делает вид, что ему наплевать, а может ему, действительно, все равно.

— Это не шантаж, а призыв к твоей совести.

— Хреновый какой-то призыв. Тебе бы к магу какому-то обратиться, чтобы уж наверняка…

— Илья!

— Да понял я?! Чего орать так?!

— Не груби девочке. Веди себя с ней прилично, а не так, как сегодня утром. Она тебе скоро сестрой будет считаться.

— Считаться, пап, а не быть. Сам же видишь разницу.

— Илья, — уже строже.

— Понял — принял. Только много от меня не жди.

— Вот и хорошо. Ксению не обижать. Помоги ей друзей найти и в городе освоиться.

В ответ Александру Валерьевичу раздается невнятное ворчание. Я хмурюсь и расслабляюсь, слыша глухие шаги. В коридоре становится подозрительно тихо. Я жму на ручку, чтобы убедиться, что там никого нет, и тут же ойкаю, потому что сводный вваливается ко мне в комнату, стоит только приоткрыть дверь.

— Ай-ай-ай, феечка, — нагло шепчет мне в губы, — знала, что подслушивать не хорошо?