Инициация «Отчаяние»

Глава 22

Кай бежала и не могла остановиться. Кроссовки тихо стучали по промёрзшему асфальту, музыка в наушниках разрывала барабанные перепонки, но даже она не могла заглушить мысли в её голове.

Четыре месяца… Четыре чёртовых месяца прошло с тех пор, как они встретились в Австралии. А она всё никак не могла прийти в себя, мучаясь воспоминаниями о том, какой яростью было искажено его лицо, когда он бросился на того парня. Как вздулись мышцы на его руках. Какой чернотой были затоплены его глаза. И как эти глаза смотрели на неё за пару минут до этого там, на дороге. Как же ей тогда хотелось им поверить. И глазам, и тем словам, что он сказал ей. Но как это сделать?

На календаре был конец декабря. Оставалось несколько дней до Рождества, которое в этой стране даже не праздновалось. Вокруг лежали сплошные сугробы, а из них торчали голые деревья и серые однообразные здания. И всё такое не живое, абсолютно мёртвое.

Как и она. Кай потухла и всё никак не могла разгореться. Как будто возрождение после предательства Макса далось ей слишком тяжело. Она умерла и снова встала на ноги, в очередной раз начиная жизнь с нуля. Но сейчас чувствовала себя так, как будто это её последняя жизнь. Как будто феникс на её спине ожил в последний раз.

Она сделала эту татуировку через неделю после переезда в Австралию, импульсивно, когда решила, что готова вылезти из постели и начать новую жизнь, пряча под крыльями старые шрамы. Как напоминание о том, что каждый раз, падая, она всё равно вставала. И бежала дальше, не обращая внимания на ветер, швыряющий в лицо охапки колючего снега, который забивался под воротник тёплой куртки. Ведь даже он не мог привести её чувства в порядок.

Добравшись до квартиры, Кай приняла горячий душ и вышла на балкон в одном полотенце. От разгорячённой кожи на морозе поднимался пар. Её тело как будто тлело изнутри, как оставленные угли. А в душе был полный мрак. И пустота. Жуткая, затягивающая, поглощающая.

Закурив, она дотянулась до телефона и, выпустив серый дым, набрала давно заученный номер.

– Привет…

На том конце несколько секунд стояла тишина, а потом всё-таки раздался грубый мужской голос:

– Если ты ещё хоть раз позволишь себе исчезнуть вот так надолго… Без объяснений, без возможности связаться с тобой, без… Я не знаю, хлебных крошек в конце концов. Я запру тебя на самом нижнем уровне нашей базы, и никто не сможет тебя оттуда вытащить. Ясно тебе?

– Папа… – Кай тихо шмыгнула носом и опустилась головой на сложенные на перилах руки. Было до безумия горько, но впервые за долгое время её губы дрогнули, растягиваясь в едва заметной улыбке. – Я так скучаю… Мы… Мы можем встретиться?

– В любое время. Скажи мне, где ты, и я прилечу к тебе.

Кай зажмурилась, пытаясь сдержать скатывающиеся по щекам слёзы. Хоть что-то в её жизни не менялось. Виктор был в ней всегда и всегда готов был примчаться по первому её зову. Поддержать и помочь. В любой ситуации. Даже если вот так отчитывал её, как ребёнка. И она знала, что он приехал бы даже сюда. Но она сама уже не могла оставаться в этом городе, в этой стране. Нужно было сменить обстановку.

– Ты в ближайшее время не собираешься в Европу? Может быть, в Лондон?

– Завтра я должен быть в Швеции. У меня назначено несколько встреч. Я пробуду в Стокгольме двое суток. А потом могу и в Лондон приехать.

– Нет, слишком долго. Швеция так Швеция. Я прилечу. Если для тебя это будет удобно.

– Конечно, удобно. Увидимся в Сочельник?

– Да, пап. Только пожалуйста, никаких сюрпризов.

Кай знала, что он прекрасно понял, о чём она говорила, и надеялась, что в данной ситуации ему хватит благоразумия, чтобы не сделать ту же подставу, что была в Рио. Да нет, после того, что она ему рассказала, он бы точно не стал так поступать с ней.

Положив трубку, она последний раз затянулась и выкинула сигарету за балкон, наблюдая как та падает с десятого этажа и разбивается искрами, ударившись об асфальт. Но огня не было. Так же как и в ней самой. Только редкие всполохи, которые тут же тухли.

Нужно было ещё немного потерпеть. Всего пару дней. Две ночи. И она сможет поговорить с ним. Просто провести несколько часов с родным человеком. И, может, тогда соберёт себя в кучу. Снова найдёт работу, возможно, даже осядет где-нибудь.

* * *

Стокгольм встретил её мягким снегом, кружившимся в воздухе, и украшенными к Рождеству улицами. Даже атмосфера и запах здесь были совершенно другими. Наполненными предстоящим праздником и теплом. Но радости не приносили.

Добравшись до большой гостиницы почти в самом центре, Кай поднялась в номер и постучала, сжимая пальцы. Ожидание окончательно вымотало её, а нервы, кажется, натянулись до предела, звеня и подрагивая от напряжения.

Дверь открылась практически сразу, и, тут же оказавшись в тёплых объятиях, Кай уткнулась носом в грудь мужчины и замерла. А тот втянул её в номер и захлопнул за ними дверь.

– Милая, ну наконец-то.

Она только крепче сжала его руками, чувствуя себя маленькой девочкой, потерявшейся в этом огромном мире. И безгранично уставшей. От чужих стран и городов, бесконечных переездов, от одиночества и тоски. И хоть сейчас он был далеко не тем, кто ей действительно был нужен, дышать всё равно становилось чуточку легче, а чёрное небо над её головой как будто светлело.

– Не думал, что всё настолько плохо, – пробормотал Виктор, когда через пару минут она так и не отпустила его.

– Всё ещё хуже. Я позвонила тебе, потому что не справляюсь. Больше не могу. Стояла на балконе, и хотелось просто… – Кай зажмурилась, а Виктор погладил её по голове, сильнее прижимая к себе. – Я так испугалась этого желания покончить со всем, что не знала, что делать, кроме как набрать твой номер.

– Ты должна вернуться домой. Эти скитания тебя убивают, – его голос был по-отцовски строг, и Кай, вздохнув, выпуталась из его объятий и отошла к окну, опуская взгляд на город. Люди внизу спешили по своим делам, машины стояли в пробках, снег всё так же кружился крупными хлопьями.

– Это то, чего бы я больше всего хотела… Вернуться домой…

– Тогда возвращайся вместе со мной. В моём самолёте всегда найдётся место для тебя.

– Ты же знаешь, что я не могу, – Кай обняла себя руками, неуютно поёживаясь. – Каждый день видеть, как он с этой…

– С этой, – с презрением произнёс Виктор, – Макс не работает с того самого дня, как вернулся от тебя из Германии. Он накатал ей разгромную характеристику после дела в Мюнхене и поставил меня перед фактом: либо я передаю её кому-то другому, либо он увольняется. Потому что, цитирую, его задолбало нянчиться с этой богатенькой, ничего из себя не представляющей безмозглой барби, и Кай она бесит.

– Только это не помешало ему переспать с этой барби через несколько дней после того, как он уехал от меня, – фыркнула Кай, начиная раздражаться. Того, что Виктор будет оправдывать Макса она никак не ожидала.

– Он с ней не спал.

– Ты хочешь сказать, что я слепая?

– Я знаю, как это выглядело, – Виктор положил руку ей на плечо, но Кай скинула её, поджимая губы, а когда он рассказал ей, как всё было, готова была истерически расхохотаться.

– Это он тебе сказал? Я не собираюсь верить в этот бред.

– Он. А потом это подтвердила и Тори, рыдая в моём кабинете под моей личной сывороткой правды.

– Пап, сыворотки правды не существует, – Кай закатила глаза. Ну и кого он пытался обмануть?

– Конечно, не существует. Но Тори-то об этом не знает. Девочка, не блещущая умом, попала в крутую секретную организацию. Для неё у нас может быть всё что угодно. Кстати, после того случая с Максом я её вообще уволил. Вернул отцу под крылышко. Хватит, наигралась малышка в крутого агента.

Кай застыла, а её сердце ушло в пятки, когда смысл слов Виктора медленно просочился в измотанный бессонницей и депрессией мозг. Хотелось кричать или просто провалиться в удушливую темноту, где бы до неё не добралось осознание того, что она натворила.

– Господи… – простонала она и упала в кресло, прикрывая лицо руками.

– Да, милая, я знаю, – Виктор присел перед ней на корточки и сложил руки у неё на коленях, подпирая подбородок большим пальцем. – И я бы рассказал тебе об этом раньше, если бы ты оставила номер или хотя бы позвонила сама, – а потом его строгий голос понизился до ласкового шёпота: – Поехали домой.

– И как…? – Кай сделала несколько глубоких вдохов, пытаясь остановить накатывающую на неё истерику. – Как ты теперь себе это представляешь? Как я приду к нему? Я ведь усомнилась в нём. Поверила, что он мог… Он же… Он же должен ненавидеть меня. Или просто жить дальше. Да он наверняка уже кого-то давно нашёл. Столько времени прошло.

– Ненавидеть? – Виктор хмыкнул. – Это может расстроить, разозлить, но ненависть, это ты перегибаешь. А насчёт жить дальше… Ты живёшь дальше?

– Нет…

– Вот и он нет. Он любит тебя. Он не искал себе никого, когда ты сбежала со свадьбы, когда он действительно думал, что ты предала его. А сейчас, когда он знает, что ты видела, он не отступится от тебя.

– Папа… Я на его глазах поцеловала другого… – и вспоминать об этом было тошно.

– Я знаю. В Австралии. А он знает, что тобой двигала обида и желание отомстить. Милая, Макс не подросток, который разорвёт из-за этого отношения. Он взрослый умный мужчина, который умеет выстраивать причинно-следственные связи. Он понимает.

– Он избил его…

– Я бы тоже избил любого, кто сказал бы нечто подобное о Джин. Так что… – Виктор пожал плечами, а Кай подняла на него заплаканные глаза, закусив губу. Где-то глубоко внутри затрепыхалась слабая надежда.

– Я разбила его любимую машину, – она несмело улыбнулась, и Виктор хохотнул, поднимаясь на ноги.

– Ну-у-у, тут уж вы как-нибудь без меня решите, как ты будешь вымаливать у него прощение за это.

Его часы завибрировали, сообщая о входящем звонке, и Виктор достал из кармана телефон:

– Прости, я должен ответить, – он ободряюще улыбнулся Кай и отвернулся, отходя на пару шагов. – Говори, – какое-то время Виктор слушал, а потом кивнул: – Да, я понял. Перебрось им всю информацию.

Отключившись, он пару раз нажал на экран и снова поднёс телефон к уху.

– Получил? Да, летите туда. Мы с Кай будем ждать вас там.

Та вздрогнула и зажмурилась, не до конца разобравшись в своей реакции на то, что Виктор сообщил о ней. Ведь прекрасно понимала кому. Да, расслышать слова на том конце было невозможно, но голос и интонации не узнать она не могла. Как и не могла не понять, что увидит Макса гораздо раньше, чем предполагала. Сердце в груди сделало переворот, а по коже поползли колючки страха и волнения. Как же она найдёт нужные слова, чтобы попросить у него прощения?

– Я и не собирался привлекать её к этому делу. Но вас только двое. Поэтому если она сама захочет помочь… Ладно, на месте решим, – Виктор отбил звонок и, засунув телефон обратно в карман пиджака, напряжённо повернулся к Кай: – Возникли кое-какие… – но увидев, что та уже стоит на ногах, а её лицо выражает только решимость и собранность, улыбнулся. – Вот это моя девочка. Теперь я тебя узнаю. Я так понимаю, добро пожаловать обратно на службу?