Брак по расчету. Невеста босса

Глава 36

Мы встречаем вечер в объятиях друг друга, все еще лежа на жутко скрипящей кровати.

— Ну и место для первой брачной ночи я тебе подыскал, Злата, — усмехается он, гладя мою спину.

— А мне нравится… Зато запомним… Хорошо, что не потащил меня в эти помпезные отели с огромными кроватями, куда таскал своих Вероник…

Он усмехается как-то по-детски. Отчего у меня на сердце пробегают мурашки нежности.

— С чего ты взяла, что я их куда-то там таскал? И как ты имена эти запоминаешь? Её Вероника что ли звали?

— Не умничай. Очень хорошо ты помнил в ресторане, как ее зовут.

— По сумке узнал, — продолжает шутить.

А мне не нравятся эти шутки. Вот честно…

— Злат, ты что, обиделась? Ну, ты даешь! Я же пошутил! Ты серьезно веришь в то, что я бабам буду сумки дарить? Делать мне нечего…

Поднимаю на него бровь с вопросом.

— Ты не в счет. Ты не баба. Ты моя женщина.

— На тот момент я не была твоей женщиной…

— На тот момент ты не была ею только в собственном понимании. Весь мир и я сам уже считали тебя таковой… — снова хмыкает он, намекая на наш пресловутый анонс помолвки.

Мда, Злата… И точно, сказка. Только в твоем исполнении это какое-то попурри и из «Золушки», и из «Алисы в стране чудес», и из чего-то еще…

Дима поднимает мое лицо за подбородок и сейчас очень серьезно на меня смотрит. Пронзительно.

— Злата, хочу, чтобы ты запомнила одну вещь — я только с тобой искренний. Только для тебя и открылся. И у меня с тобой все в первый раз. Верь — не верь, а именно так. У многих мужчин моего положения до всяких глянцевых баб бывают нормальные жены и первая любовь, потом они обесценивают это, меняют на блестящую мишуру, всю жизнь сами себя корят, но заднюю уже не дают — поздно. Так и прыгают с одной молодой на другую — помоложе. У меня не было первой любви, этот этап я проскочил, к сожалению или к счастью, не знаю. Тогда, когда мальчишки девочек на свидания таскали, я придумывал, как заработать себе на еду. Мне не до девок было…

Он говорит это, а у меня на сердце колет.

Провожу по его лицу, целую в уголок губы, куда ему заехал пьяный Самойлов.

— Помнишь, ты про раков рассказывал? Это в детдоме было, да? Это вы оттуда убегали — ловили их?

Кивает.

— Потом расскажу тебе… Поделюсь… Сейчас не хочу об этом. Сейчас у нас праздник! Пора собираться! Надо еще быстро за Сеней и Алевтиной заехать.

— Это куда?-спрашиваю я, заранее предвкушая очередной маневр от Дементьева.

— Ну кудыкину гору, — усмехается, — В Сочи летим. Хочу тебе свой Сочи показать. Наш с тобой будущий дом там показать. Чтобы ты туда жизнь вдохнула как хозяйка. Как ты уже сделала с моей безнадежной холостяцкой берлогой… Плюс там еще одно дело. Наше с Сеней…

— У вас с Сеней уже дела у меня за спиной?

— Ну а что ты ждешь от мужиков? — усмехается и целует меня в нос.

А я счастлива сейчас. Просто счастлива. И это счастье безотносительно.

Снова знакомая линия берега. Снова белая пена у светло-золотистого ободка, куда нас неумолимо несут крылья самолета. Но только на душе совсем иначе — спокойно. Такого чувства внутренней гармонии у меня еще никогда не было. Сейчас я понимаю, что в отношениях с Андреем я все время зажималась и чего-то боялась. И речь не только о нем. Речь о незримой ответственности, которую я на себя всё время взваливала за всё и вся, будучи с ним. Такие браки не про то, что «за мужем — как за каменной стеной». Мы годами имитируем ложное ощущение защищенности, будучи замужними, а сами один на один с проблемами — и собственными, и мужьими, и семейными… Взваливаем и тащим. А потом удивляемся, почему весь мир считает русских женщин такими странными — самые красивые и самые неприхотливые, готовые прощать, сносить, содержать за одно только эфемерное понятие «сильной руки рядом». Вот только никто не ценит такой героизм. Мы сами себя обесцениваем, в итоге теряя всё, даже себя…

— О чем думаешь? — спрашивает он меня на подлете.

Сеня безмятежно спит рядом в кресле, Алевтина погружена в чтение какого-то женского романа из киоска, а я… Я вспоминаю, как совсем недавно вот так точно мы подлетали к этому удивительному городу с Ним. Впереди было так много. Впереди было так страшно. Могла ли я тогда представить, что всё так обернется? Что наглый самонадеянный босс станет не просто моим спасителем, а главной любовью моей жизни…

— Он красавчик, — улыбается Дима, смотря на пушистую копну моего сына, — очень на тебя похож. Это хорошо. Если мальчик похож на мать, будет счастливым… Говорят, я тоже похож на мать… Но счастливым стал только сейчас, с тобой.

Я улыбаюсь, нежно гладя его по лицу. На самом деле, поводов для радости уйма. Я очень волновалась из-за того, как Сеня примет наши с Димой отношения, а когда мы вместе приехали забирать их домой в поездку, мальчики заговорщицки переглянулись и улыбнулись друг другу.

— Мам, я не против, чтобы дядя Дима жил с нами. Он ведь мой друг. Можно?

Я даже оторопела от прыти моего сына.

— Да, мам, можно? — имитируя интонацию Арсения, спрашивает Дима и смотрит на меня, улыбаясь.

— Ну, как вам отказать, если вы у меня за спиной уже заговоры плетёте…

А заговор, действительно, был. Оказывается, Диме не понравилась форма слухового аппарата Сени и он втайне от меня назначил встречу с каким-то солидным врачом из Европы, чтобы тот осмотрел сына и высказал свои прогнозы, а заодно подобрал более подходящий по возрасту и форме аппарат.

Прием планировался в Сочи — тот прилетал на какой-то врачебный симпозиум в Краснодар и согласился заехать и к нам… К нам… Как это звучит…

«К нам» и правда оказалось сказкой… Я никогда не видела такого красивого дома, утопающего в зелени. Убегающего по склону к синему морю. Картинка из карты желаний. Греза из самого сладкого сна. Моя жизнь. Теперь это моя жизнь, впереди которой еще столько всего прекрасного и яркого.

Я гуляла по готовому особняку, еще хранящему запах ремонта, и не могла поверить, что это теперь моё. Бережно трогала бутончики цветков в саду, словно бы не веря, лаская.

Почувствовала его теплое прикосновение и вздрогнула.

Дима прижал меня к себе и нежно поцеловал в шею. Я зажмурилась от удовольствия, сглотнула волнение, когда он рукой поймал мой участившийся пульс.

— Мы теперь здесь много времени проводить будем, Злата. Проект Флипи в Краснодаре требует постоянного контроля. Да и мне самому интересно им заняться. Устал немного от столицы.

Я улыбаюсь, когда слышу о Флипи. Значит, хитрый старик — таки дал Диме эту землю…

Дима не видит моего лица, но как-то чувствует улыбку.

— Как в сказке получается, Злат. Ты прям мне досталась как царевна с полцарства в придачу. Спальню уже видела нашу? — шепчет, зарываясь в мои волосы, а я кусаю губу, чтобы подавить стон.

— Алевтина с Сенькой в саду.

— Вот пусть и погуляют здесь на славу. Воздух божественный. Пойдем, поднимемся…

Его рука собственнически сжимается на моей талии. Я уже вся плыву, толком не видя даже ступенек под ногами. В считанные мгновения мы оказываемся в комнате, нашей будущей комнате…

Дверь позади Димы хлопает и он сразу вжимает меня в стену. Его глаза рядом. И я в них тону. Но уже не боюсь этого.

— Я не насытился тобой… Не верится, что злюка-недотрога, сидящая в короткой юбчонке по мою правую руку, теперь моя…

— Дима, выдыхаю сладко, когда чувствую его в себе. Ноги беззастенчиво обвивают талию теперь уже моего мужа. Жадные поцелуи. Хриплое дыхание, сдавленные стоны.

До кровати мы так и не успели дойти.

Мы сделали это чуть позже, ночью…

Всё как в фильмах. Разве такое возможно?

— Пташка, — шепчет он, — знаешь, как я хотел тебя с первой минуты, как начались переговоры? От твоего голоска башку сорвало сразу. Как мальчишка. И понять не мог сам, что со мной не так…

Мы сидим на полу и смеемся. Взмыленные и счастливые. Молодые и беззаботные. Я вспоминаю наше начало и хохочу…

— «Подписывай», — думала, дух испущу, когда ты мне приказал…

Дима улыбается.

— Я когда намекнул, что твои обязанности будут включать большее, чем просто играть роль жены, ты так испугалась, что я аж пожалел, что тебя так напугал. Ранимая ты тогда такая была, беззащитная… Больно за тебя было. Физически.

Я положила ладонь на его щеку, опять смотрю в его глаза. Опять тону.

— Признайся честно, я тебе понравился сразу? — ухмыляется задорно Дима и на его щеках появляются ямочки. Он реально помолодел за этот день. Другим совсем стал…

— Понравился… Ты ж себя видел в зеркало. Мужчина из фантазий. Но я боялась тебя. Мне было так плохо тогда, что я вообще не думала как женщина. Так, загнанный зверек.

Замечаю краем глаза, как рука Димы сжимается в кулак. Он все еще думает об Андрее. Теперь любая моя боль — даже старая — это зона его ответственности. Самец защищает свою территорию. Хранитель.

Мы еще сидим так минут сорок, перебирая, как бисеринки, воспоминания нашего знакомства и первых дней вместе. А потом Дима смотрит на часы.

— Пойдем, мать. Врач вот-вот приедет. Сеньку покажем и айда ужинать…

— А я ж ничего не приготовила, — говорю автоматически, — и продуктов нет.

Он бросает на меня теплый взгляд.

— В ресторан сегодня все вместе поедем. А завтра с утра с тобой, как простые смертные, в супермаркет. Мне прям интересно себя в этой роли почувствовать — роли добропорядочного семьянина, на выходных уезжающего с женой за продуктами. Только сеточку не проси за тобой таскать. И с водителем поедем, договорились?

— Договорились, — улыбаюсь я, как малахольная…