Удовольствие гарантировано

— Все в частности.

Слоун закусывает губу и опускает лицо.

— Лучше бы ты этого не говорил.

Но она, кажется, не хочет этого. Похоже, она тоже не слишком скучает по своему другу с болтающейся сережкой. Да и я тоже.

Может быть, все дело в лунном свете.

Может быть, все дело в том, что я так неожиданно столкнулся с ней сегодня вечером.

А может, просто сейчас она так же неотразима, как и семь лет назад.

Я тянусь к ее лицу, поднимаю подбородок и встречаюсь с ней взглядом.

— Слоун Элизабет, ты все еще самая привлекательная женщина, которую я встречал.

Это всего лишь слова. Я не обязан действовать в соответствии с ними, но говорить их так чертовски приятно. Черт возьми, произнося их, сильно возбуждаешься.

Из-за того, как Слоун реагирует.

Как дрожит от моего прикосновения.

Ее глаза темнеют.

— Неужели это так? Неужели я похожа на шампанское?

Это настоящий вызов. Похоже, это провал, поскольку Трули отсылает меня назад во времени, в тот вечер, когда мы встретились.

— Ты из тех женщин, которые любят шампанское. Хороший бокал шампанского обостряет все чувства. Он щекочет нос, поступает в голову, и немного опьяняет, — озвучиваю то, что сказал тем вечером, чувствуя себя почти таким же сейчас опьяненным ей, как и тогда.

Она сглатывает, отводит взгляд, потом снова смотрит на меня, делая глубокий вдох, словно собираясь с мыслями.

— Малоун, я не могу стоять здесь на улице и флиртовать с тобой. Ты не можешь просто наткнуться на меня и снова стать неотразимым.

Мои губы ухмыляются. Моя кожа горит.

— А я что? Неотразимый?

— Ты же знаешь, что был.

— Был. Есть. Какой именно?

Трули кладет руку мне на грудь.

— Ты был, и есть. И технически ничего не изменилось.

— Мне это прекрасно известно. И все же я по-прежнему люблю блины.

— И это тоже. — Всего лишь шепот.

Трули встает на цыпочки и запечатлевает на моих губах обжигающий, сладко-сладкий поцелуй. На вкус как мед и огонь, простое прикосновение ее губ к моим — это электрический ток. Мои кости трещат и гудят. На несколько напряженных секунд я углубляю поцелуй. Завладеваю ее ртом, она тает рядом со мной, как и раньше.

Но Слоун прерывает поцелуй и кладет руку мне на плечо.

— Если я еще немного постою здесь, то в следующий раз мы будем есть блины.

Она отпускает меня, закидывает сумку на плечо и поворачивается в другую сторону.

— Завтрак, я позвоню, — говорю я.

Она машет рукой, не оборачиваясь.

Я тоже ухожу, потому что она права.

Она не та женщина, которой можно позвонить. Она — женщина, которой я должен сопротивляться, даже если она больше не дочь моего делового партнера.

И этот поцелуй был скорее прощанием, чем приветствием.