Белые пешки

Ты со сволочами не дружишь.

Не дружил.

Я скучаю по тебе, Макс, и я пишу тебе, может, на небо, а может, на дно моря. Остальным, скорее всего, не до меня. И больше я на это не сержусь.

А ты за меня порадуешься. А еще отныне и навсегда, если «всегда» еще будет, для меня тетрадка – это ты. Твое большое странное сердце.

– Итак, у нас лето, – вдохновенно вещал Голос, у которого было, похоже, особенно хорошее настроение. – Время любви. Признаюсь, я тоже немного влюбился в одну особу, но вам это не очень интересно, правда?

По залу пронесся возмущенно-ревнивый ропот. Саша похихикала: у Голоса было уже много, очень, просто опасно много фанаток возраста от девяти и до девяноста лет. И тут он что? Разбивает им сердца? Влюбился он! Мог бы и промолчать!

– Поэтому просто поднимите головы, – умиротворенно продолжил он. – Что вы видите? То здесь, то там – парочки. Красиво, правда?

Под куполом и правда расстилались сегодня ковры, нет, коврища звезд. Казалось, их не только особенно много, но они еще и особенно неугомонно мерцают, точно в такт Сашиным мыслям. Беспокойным. Полным сомнений и метаний.

– Они и называются просто: звездные пары, – Голос стал вкрадчивее, грустнее. – Но помните, дорогие романтики, эти пары обманчивы. Только на воображаемой плоскости звезды рядом, а вот космос трехмерен. Так что на самом деле наши влюбленные, скорее всего, разделены тысячами световых лет. Но тянутся друг к другу сиянием. А ученые видят и нарекают их парами. Выступают в роли священников.

Больно и совсем-совсем про людей. Про Сашиных людей. «Рева-корова», – устало и раздраженно подумала она про себя, когда звезды в очередной раз предательски расплылись. Да что такое? Совсем она расклеилась с проклятого экзамена, а как увидела изуродовавшую себя Асю, вовсе захотелось повеситься. Марти, видимо, тоже, потому что она предложила Асе парик. А та сказала, что ей и так отлично.

– Но не расстраивайтесь: не всем звездам так не повезло, – веселее продолжил Голос. – Часто наоборот: звезды, кажущиеся одиночными, на деле счастливейшие на свете: у них есть пара, совсем рядом, так близко, что мы не видим. Звезды кружатся друг вокруг друга, удерживаемые силой тяготения. Они, как правило, вместе рождаются, то есть очень давно знают друг друга. Ну, как вы и ваши муж или жена, с которыми вы познакомились в детском садике, когда дрались лопатками.

Какая-то парочка неподалеку от Саши тут же взялась за руки.

– А бывают пары, образовавшиеся в результате захвата одной звезды другой при тесном сближении. – Голос рассмеялся. – Вот страсти, а? Звезда украла себе жену! Ну или мужа. Вон там, на краю неба, алая и голубая звезды из шарового скопления Ястреба. Видите? Сближения… они бывают разные. Иногда любовь начинается с танца. А иногда и с удара по голове. Сумочкой, например! Ну или все-таки лопаткой…

И все засмеялись.

Неделю назад, Макс, мы встретили у пруда странного парня, который сначала начал глупо ко мне подкатывать, потом взбесил меня, а потом оказался совсем другим. Я как раз побила его сумкой, вспомнила это и опять чуть не заревела. Стало стыдно – не знаю почему. Хотя не подумай, он заслуживал быть побитым! Он почти как ты – шутовской придурок (прости, я любя, ты же знаешь!). Ты дразнил одноклассников «плебеями», а у него вот «милые дамы» и всякая такая чушь. А еще он такой же добрый. Неравнодушный. И… непредсказуемый.

Вот.

– В двойных системах звезды взаимодействуют, – все говорил и говорил Голос, явно улетая в космические дали. – И такая жизнь гораздо интереснее жизни одинокой звезды! Как у нас: без любви и друзей кисло, правда? Смотрите вон туда, звезда в самом центре кажется вам одинокой? – Центр купола чуть подсветился. – Нет. За ней – ее пара. Они всегда вместе, но мы не видим. И кстати, как вы помните, все звезды разные, и характер их отношений – тоже. Например, пары белых карликов проявляют вспышечную активность, склонны к взрывам, катаклизмам. Прямо как в итальянских семьях – вечные страсти. Ну или в компаниях, где есть какой-нибудь вредный тип!

И снова – взрыв бодрого хохота, хохота совершенно счастливых людей, у которых есть и друзья, и любовь, и мечты. Саша тоже засмеялась. Вопреки всему. Она подумала о Крысе – точнее, о том, что узнала вчера. Когда он приехал с неожиданным экземпляром «Сказок заблудших душ» и попросил подписать. Тихо сказал: «Это для друга, вот для того самого Рея. Скоро я уезжаю к нему».

«Уезжаю» – не «еду», поэтому Саша не уточнила: «В отпуск?» Кирилл пояснил сам: «Мне предстоит интернатура, и мне позволили пройти ее за границей. Декан, конечно, не очень хотел, но в итоге вот, организовали обмен. Скоро уже. В общем, на год, а там – как пойдет». Саша открыла книгу на титульном листе и увидела робкую, маленькую подпись Аси с пожеланием «Счастья от Лизы Симпсон». Стало еще грустнее, и Саша все-таки спросила напрямик: «Я последняя узнаю?» Кирилл посмотрел на нее серьезно, так, что вслед за Асей и Марти захотелось сравнить его взгляд с рентгеном, и вместо ответа вдруг поинтересовался: «А ты не хочешь куда-то по обмену махнуть? Ты кажешься очень измученной. Тебе нужен свежий ветер в каком-то виде». Саша молча взяла ручку, стала сосредоточенно выводить пожелание, единственно возможное: «Крысе-Страннику от Вредной Куницы. Привет!» Кирилл улыбнулся и признался: «Хочу сманить с собой Марти. Может, и ты хочешь с нами? Я на машине еду, это будет долгое путешествие с совершенно убойным переездом польской границы, но тебе понравится». У Саши не было визы. Тяги к Европе. И никаких сил наблюдать, как еще один кусочек жизни остается в прошлом. Потому что она чувствовала: «как пойдет» – не слова. Кирилл вряд ли захочет покидать место, изменившее его настолько, что он даже написал сказку. Теперь Саша знала кое-что очень-очень важное, самое важное. Сказки не пишут от хорошей жизни. Сказки рождаются только из боли, бегств, темноты и слабого проблеска надежды в ней.

Ну а в том месте его могут и не захотеть отпускать.

В общем, она отказалась, они пошли прогуляться, и Кирилл просто покормил ее любимой мороженкой «Максибон» с печеньем. А теперь, под приветливыми звездами, в горле почему-то встал предательский ком. Как много вокруг взрывов и катаклизмов. Как мало остается простого человеческого сияния.

– Девушка… можно с вами познакомиться?

Сашу вырвали из мыслей, она вздрогнула и даже решила, что ухитрилась задремать. Ей ведь почудилось, будто это произнес тот же Голос, но ближе, будто его обладатель стоял рядом. Саша обернулась. Ей нахально улыбался Миро. Он и впрямь стоял за спиной и вдобавок держал горшок с каким-то маленьким, мохнатым лиловым цветком.

– Ты что тут делаешь? – растерянно выпалила Саша. Кто-то тут же на нее зашикал.

Как ни в чем не бывало садясь рядом по-турецки, Миро пояснил:

– Ой, да лекцию веду! Как обычно. Точнее, сегодня записал заранее, хотел…

– Ш-ш-ш! – продолжили возмущаться гости.

Миро совсем понизил голос и даже голову втянул в плечи, наклоняясь к Сашиному уху:

– …увидеть тебя. Вот.

Саша все еще ничего не понимала; зачем-то она даже пощупала траву. Точно настоящая? Вроде. Да только настоящая или нет, трава не гарантировала, что Саше не снится сон, где смешались все последние события ее жизни.

– Держи. – Миро торжественно вручил ей горшок. – Это кошачьи лапки. Бесполезный факт, но название забавное. Если кошки у тебя нет, хоть лапки будут.

Саша тупо смотрела на цветок, пытаясь собрать в кучку разбегающиеся мысли. Но последние слова глубоко ее возмутили и заставили сердито шикнуть:

– Лапки отдельно от кошки? Да ты точно чокнутый! И нет, у меня есть…

– Ш-ш-ш! – зашипели рядом сразу несколько рассерженных гусей.

Саша прикусила язык: надменный толстопопый сибиряк Турич явно не заслуживал, чтобы из-за него ее побивали камнями возмущенные граждане. Не говоря уже о том, что куда больше странного подарка Сашу сейчас волновали другие вещи.

Например, то, как Миро рассмеялся над гусиным шипением, поднял голову к небу и вдруг враз посерьезнел, сосредоточился. Он слушал собственный голос – с задумчивостью ученого, наблюдающего эксперимент.

– В зависимости от массы звезд их взаимодействие более или менее тесное. Да-да, толстяки, то есть звезды-гиганты, общительнее.

– Так это был ты, – пробормотала Саша. – Все лекции твои?

Миро кивнул, по-прежнему глядя вверх.

– Их веду я, с самого открытия планетария. Семейное дело. Его построил…

– Твой отец? – ну наконец-то до Саши дошло и это.

– Да. – На лице Миро промелькнуло удивление. – Слышала что-то?

Саша помнила первый разговор с администратором – про умершего политика. Теперь она удивлялась, что не подумала о странном совпадении при знакомстве с астрономом-водолазом. Что не узнала хорошо поставленный голос, хотя динамики его, конечно, искажали. Значит, этот чудик и был тем самым сыном, который принял дела, да еще читал лекции и… блин. Он ведь еще как-то пересекся с Никой. Нет, не как-то.

– Мне говорили, он был замечательным, – Саша натянуто улыбнулась.

«А моя подруга эксгумировала его труп. Добро пожаловать в мою жизнь». Стоило ли сказать об этом?

– Да. Он…

– Молодые люди! – пробормотала рядом многодетная мама. – Можно как-то побольше уважения к лектору, даже мои тихо сидят! – Она обвела гордым взглядом свой симпатичный выводок из трех светловолосых шестилеток. Те правда вели себя ангельски, зачарованно смотрели в небо тремя парами блестящих, живых серых глаз. Две маленькие Аси и Дэн, мелькнула мысль. Саша поскорее отвернулась.

– Извините! – Миро пристыженно потупился. Пропустил между пальцев несколько травинок, погладил их. – Мы больше не будем, вот.

Саша все смотрела и чувствовала: он хочет договорить. Что-то важное. Что-то… да блин, Марти вот сразу просекла. Саша закусила губу. Сейчас по этому взгляду, устремленному вверх, но далекому от детской безмятежности, и она видела, что Миро тоже окутывает горе. Пусть давнее. Он словно обращался к кому-то там, наверху. Как, подумалось Саше, она в ближайшей тетрадной записи обратится к Максу. Ведь Сокровище – это он. Где бы он ни был.

В этот момент Голос сказал:

– Наверное, вам интересно, бывают ли системы, где звезд больше двух? Создать такую нелегко: она будет неустойчивой, и «лишние» звезды будут просто выброшены рано или поздно. Расстояние станет настолько велико, что взаимодействие прекратится. Это как если дружит очень много людей. Всегда получается так, что кто-то ближе, кто-то дальше, как бы друг друга ни любили…

– Эй, – тихо позвал Миро. – Что с тобой?

Саша молча уставилась вверх, а лицо загорелось – будто даже не пощечину дали, а затрещину. Звезды перед глазами снова расплылись; там, за горячей пеленой, они светили, вращались и выбрасывали тех, кто был им не нужен.

– Плохо рассказываю? Так и знал, что этот кусок надо перезаписать…

– Нет, – выдавила Саша, ненадолго зажмуриваясь. – Нет, очень хорошо. Чудесно. Гениально. Но я пойду домой. – И она начала подниматься.

– Погоди! – Ее удержали за руку. Миро встревожился, а все Сашины усилия уходили на то, чтобы не встретиться с ним глазами. – Да что не так?