Amarie

– Я собираюсь подарить тебе Туран.

Дан не отреагировал на эти слова, так как знал, что это лишь прелюдия к основной теме.

– Я смиренно приму твой благосклонный дар, Ахал, – он лишь кивнул и продолжил пристально смотреть на полководца.

– Тебя не провести, мой друг, – усмехнулся тот. – Ты знаешь, что это лишь награда за то, что я собираюсь предложить тебе.

– Я готов выслушать.

– Два месяца мои воины своими руками разгребали рухнувший дворец Ирристрю, – взгляд Ахала вдруг потемнел от ярости, переполнявшей его. – Четыре долгих года я готовился к уничтожению династии, и это свершилось. Но знаешь, что я нашел там? Там, под развалинами дворца?

Дан ощущал прямую угрозу, однако отвечать на провокации не собирался.

– Не знаю, Ахал, то мне неведомо.

– Я ничего не нашел из того, что искал, – Ахал так сильно сжал чашку из тонкого фарфора, что она треснула и обратилась в мелкие осколки под напором грубой руки.

Дан меланхолично провел взглядом по осколкам.

– Могу я узнать, что ты искал там?

Ахал задрал подбородок и сузил глаза, пристально разглядывая Дана, как хищник изучает свою добычу перед нападением.

– Ты знаешь, что я искал там. Не можешь не знать! Или я потеряю к тебе всякое уважение как к лучшему ищейке в мире!

Дан, прикрыв глаза, в ответ лишь покачал головой. Ахал продолжал пристально наблюдать за главой даннов, надеясь разгадать его мысли.

– Как я могу знать о том, что ты ищешь, если ты держишь свои мысли при себе?

Ахал довольно осклабился.

– Я не ошибся в тебе, Дан.

– Я могу знать лишь то, что ты пришел в Туран за сокровищем. Везде, где ты проходил до него, ты приобретал сокровища, редкости. Твой замок переполнен сокровищами со всего мира, и ты пришел пополнить свою копилку еще одной вещью. Я не знаю, что это, но я уверен, что оно чрезвычайно важно для тебя, раз ты решился на уничтожение Ирристрианцев. Это не просто важно. Это составляет смысл твоей жизни, я прав?

Ахал удовлетворенно откинулся на подушки. Дан – один из немногих людей этого мира, который внушал ему уважение. Ахала всегда интриговал этот загадочный человек, который никогда не говорил ни единого лишнего слова, порой словно слышал мысли собеседника и, конечно, всегда знал всё обо всем.

– Ты прав, Дан. Я пришел за амари Ирристрю.

Сердце закаленного жизнью Дана сжалось. Он, стараясь сохранять невозмутимый вид, потянулся к вазочке со сластями. Ахал, словно змея, пристальным взглядом провожал каждое движение собеседника. Дан понял, что скрывать определенные вещи будет верхом глупости.

– Я знаю эту легенду, Ахал. Но не думал, что такой образованный человек, как ты, станет верить в нее.

– Меня не интересует твое мнение об этом. Мне нужна амари.

– И ты собрался отдать мне Туран в обмен на них?

– Ты проницателен, как никогда, Дан, – Ахал позволил себе закатить глаза и саркастично усмехнуться.

Дан, словно огорчившись чему-то, покачал головой.

– Ты считаешь, что она у меня, но ты ошибаешься. Ты можешь осмотреть каждый камень Кандира и убедиться в этом.

– О, ты же не считаешь меня глупцом, способным на такое? – засмеялся Ахал и вдруг посерьезнел. Он приблизил лицо к Дану и, глядя ему прямо в глаза, сказал, – Я положу жизнь тысяч своих воинов, я положу все королевства, что я завоевал, чтобы найти ее. И я уничтожу любого на своем пути, даже если он обладает лучшими воинами, каких видел мир, и десятками скрытых неприступных крепостей на вершинах гор. Я сотру из Истории саму память о тех, кто встанет на моем пути.

Дан, не отводя взгляда от глубоких карих глаз полководца, сказал:

– Что, если амари мертва?

Ахал с искаженным от ярости лицом, опустил кулак на скатерть.

– Тогда тот, кто это сделал, будет жалеть об этом до конца своей долгой жизни.

– Ты хочешь, чтобы я нашел амари?

– Я хочу получить ее любой ценой, – сказал Ахал, и Дан прочитал в его словах такой явный намек, что очевиднее было бы разве что сказать об этом вслух.

Ахал не сказал о том, что Дан должен искать амари, а значит, он подозревает главу даннов в том, что он спрятал ее. И он совершенно явно дал понять, что осадит Кандир и найдет каждую из многих скрытых крепостей Дана, которые он основал высоко в горах, и обыщет их.

Вопрос был лишь во времени, а вернее, в терпении Ахала. Именно этот вопрос Дан решил уточнить.

– Поиски амари могут затянуться. Ты напрасно поручил уничтожение Ирристрю наемникам Марейны. Учитывая их наличие в игре, поиски могут и вовсе не привести к какому-либо результату.

– У меня есть время.

– И мне не нужен Туран. Ты знаешь, я коллекционирую знания. И я, зная твою склонность собирать редкости со всего мира, хотел бы посетить твою библиотеку и выбрать оттуда любой фолиант на свой вкус.

Ахал снова пристально уставился на Дана. Ни один из этих мужчин не был дураком и оба всегда могли довольно ясно прочитать скрытый смысл в словах. Дан не просто так решил взять одну запыленную книжку вместо огромной, могущественной страны.

– Хотел бы я знать, Дан, что за манускрипт тебя интересует.

– Ты видишь, меня не интересует власть или… бессмертие. Я лишь хочу взглянуть на твою библиотеку, рассчитывая на твою исключительную честность, которая не позволит тебе спрятать какую-либо особенно дорогую тебе книгу, которой я могу заинтересоваться.

– Я понял твои слова так, что тебя не интересует что-либо определенное. Ты лишь хотел бы понять, насколько исключительна моя библиотека?

– Именно так, – кивнул Дан, не веря подвернувшейся удаче, которая позволяла похозяйничать в библиотеке человека, обошедшего половину мира в поисках редкостей. – Могу я получить твое слово о том, что ты не станешь прятать от меня что-либо в ней?

– Я даю тебе слово, – хохотнул Ахал и, налив чай в новую чашку, чокнулся с Даном. – За честность, мой друг!

Дана насторожило данное Ахалом слово. Нет, он не сомневался в том, что полководец не может нарушить его – в их мире данное перед богами слово не могло быть безнаказанно нарушено и об этом знали все, вплоть до последнего нищего. Если Ахал позволил себе дать слово, значит того, что интересует Дана (и о чем знает проницательный Ахал), нет в его библиотеке. Следовательно, Ахал не знает, как провести Обряд…

Архелия

Открыв глаза, девочка испуганно уставилась на широко улыбающуюся Кару.

Юная, прелестная Архелия могла бы выглядеть как обычный ребенок четырех лет, но ее выдавала королевская стать, присущая императорским детям, которых обучали едва ли не с рождения, и, конечно же, великолепные золотые волосы. Девочке не стригли их, и сейчас они достигали талии, слегка завиваясь к кончикам.

– Вот ты и проснулась, милая! Как ты себя чувствуешь? – женщина отрабатывала схему, которую для нее придумал Дан.

Архелия молча буравила взглядом ясных голубых глаз так и лучащуюся счастьем Кару, которая чувствовала себя крайне неуютно с этим ребенком.

– Все в порядке, Салар, теперь ты здорова и снова можешь играть! Пожалуйста, скажи хоть что-нибудь.

Однако юная принцесса, волею судьбы закинутая в неизвестное ей место, лишь прищурилась и окинула взглядом комнату. Девочке было всего четыре года, однако, она уже не была дурой.

Ее взгляд отмечал грубые каменные стены из желтоватого камня, прикрытого для тепла толстыми гобеленами, которые изображали сцены из жизни высшей знати. Несмотря на то, что Кандир находился в жаркой долине, более напоминавшей пустыню, каменные стены крепости хранили холод, из-за чего в комнатах и залах всегда было прохладно, а в холодные времена года температура и вовсе опускалась настолько, что заставляла жителей Кандира укутываться в теплую шерстяную одежду.

Сама девочка сидела на огромной кровати, застеленной множеством лоскутных одеял, которые накрывали одно роскошное и очень дорогое одеяло из золотистой материи.

– Посмотри, что у нас для тебя есть, – Каралан показала на это новое и красивое покрывало. – Отец привез его специально для тебя из далекой страны.

Архелия прищурилась и, встав с кровати, направилась к узкому окошку, из которого проглядывало голубое небо. Впрочем, достать до окна у нее все равно не получилось – не хватало роста. Качнув золотыми локонами, девочка встала спиной к стене и уперлась взглядом в Кару.

– Что тебе сегодня приснилось, милая? Ты снова говорила во сне, тебе снился красивый замок? Расскажи мне, у тебя всегда очень красивые сны.

Губки Архелии сжались, задрожали, и девочка разразилась плачем. Кара понятия не имела, как утешать детей или хотя бы заставить их молчать. А заставить девочку замолчать необходимо – ее крик, вероятно, слышат у самого подножья скалы. Одна мысль заставила женщину вздохнуть от облегчения – Дана сегодня не было в его замке. Он ушел в учебную часть Кандира, где проходят тренировки его верных бойцов.

На случай непредвиденных истерик со стороны Архелии у Кары было приготовлено несколько игрушек, которыми можно было отвлечь ребенка. Среди них значились: изысканная фарфоровая кукла, хрупкая как стекло, золотой мяч, который мог привлечь внимание привыкшего к роскоши ребенка, сшитые из шкур игрушки животных, которые по реалистичности могли бы соперничать с оригиналом, и небольшой чан со свежей, мягкой глиной для лепки.

Глину сюда приволокли по настоянию Кары, которая не раз видела, как ребятишки лепят из нее фигурки, а затем запекают у пекаря. Дан с недоверием отнесся к идее лепки, поглядывая на пышный ковер, устилающий холодные каменные плиты пола и дорогую мягкую мебель, привезенную издалека. Однако Каралан, в задачу которой входило всяческое увеселение девочки, клятвенно заверила покровителя, что глина не оставит ни единого следа на мебели.

– Салар, ну что ты, не плачь, – Кара рискнула приблизиться к ребенку, однако крик девочки от этого стал еще более пронзительным. – Ну, Дан, я тебе это припомню, – сквозь зубы поклялась женщина. – Салар, взгляни, что у нас есть для тебя, – она раскрыла сундучок с «сокровищами» для принцессы. – Ох, Дан, ну что это такое?.. – Кара возмутилась наличию декоративных кинжальчиков в сундуке, которые, впрочем, были прекрасно заточены. Едва она взяла маленькие кинжалы в руку, как девочка встрепенулась, замолкла и впилась взглядом в сверкающие драгоценные камни на рукоятках ножей.

– Прости, моя милая, но тебе это нельзя, тебе ведь дорога твоя жизнь?.. – женщина собралась встать и унести кинжалы, но девочка, насупившись, вытянула руку. – О, нет-нет… – она встала и направилась к двери.

Маленькая принцесса в ответ на это со всей силы топнула ножкой и, отбив пятку о пол, снова заревела.

– Боги… – Кара закатила глаза и, вынув из сундучка золотой мяч, кинула его девочке. Та, не на секунду не прекращая рёва, пнула подкатившийся к ней мяч и продолжила поливать слезами свою тонкую, дорогую сорочку. – Хорошо, хорошо, подожди секунду… – женщина достала кусок материи, разорвала его на несколько узких лоскутов и крепко обмотала лезвия кинжалов, после чего торжественно вручила их девочке.

Та, удовлетворенно всхлипывая, рассматривала переливающиеся в неровном свете факелов драгоценные камни на рукоятках.