Amarie

Он снова дернул цепи, едва не взвыв от боли в руках. Он чувствовал тихий ток крови в своих венах, ее бег ускорялся, возвращая чувствительность телу. Прошло много времени, прежде чем он ощутил покалывание в ладонях и ступнях, которое переросло в невыносимую боль. Такую, словно его одновременно кололи тысячи клинков.

Каган извивался в цепях, надеясь приглушить боль, но это не помогало.

Наконец она прошла, и он смог расслабиться, тяжело дыша и капая потом на холодные плиты его темницы.

Были рождены драконы, это совершенно точно. Их мать не могла быть никем иным, кроме как Архелией. Кем был отец?..

Впрочем, после недолгого размышления, Каган пришел к выводу, что ему не столь и важно, кто был отцом. Он убьет их всех – и Керинея, и Ширрана, и Сиала. Он уничтожит и их детенышей – маленьких, слабых драконов, горло которых сможет разорвать голыми руками.

Но более всего в Кагане горела ненависть к Сиалу. Сиала сложней всего убить, поэтому его Каган оставит напоследок, заставив наблюдать гибель драконьих детей, о которых консорты мечтали с момента краха своей династии. На глазах Архелии он убьет детей, потом Ширрана и, наконец, Сиала. Или оставит его жить, чтобы гидра до конца своей бессмертной жизни помнил о том, что сделал Каган. Либо Сиал сам убьет его.

Каган не сразу вспомнил о драконьих законах, не позволявших брату-консорту поднимать руку на своего брата. Сиал не сможет убить Кагана. При этой мысли он хрипло засмеялся, содрогнувшись от собственного смеха. Ведь его заточили здесь именно потому, что ни Сиал, ни Ширран не могли убить его, а Архелия не сделала этого из-за собственной бесхарактерности.

Мысли Кагана вновь унеслись к золотоволосой девушке. Была ли она бесхарактерной? Пожалуй, в ней была сила воли, но девушка была такой глупой и беспомощной, несмотря на то, что обучалась в ордене Тихих. А ведь Архелия и впрямь была глупой и безрассудной – и как только его раньше привлекали эти черты?.. Как он мог настолько обманываться, рассчитывая на ее благосклонность?.. Архелия всегда выбирала «не тех».

В начале их пути Каган был готов убить собственного отца ради нее, но она отправилась освобождать драконов, которым была нужна лишь в качестве матки. И он помогал ей, рискуя собственной жизнью. Но он всегда оставался для нее лишь тенью, тенью яркого солнца, которое грело в своих лучах таких ублюдков, как Сиал.

С каким наслаждением он теперь взглянет в ее глаза, когда его руки согреет кровь ее детей.

Но все это лишь пустые мечты до тех пор, пока он не освободится. Для этого нужно научиться обращаться в дракона, коим его сделала Архелия, но Каган понятия не имел, как это сделать.

Мысли об освобождении веяли на него безысходностью, и Каган решил отвлечься, вспоминая прошлое.

Но и оно причиняло боль, за исключеним одного небольшого промежутка… Каган нахмурился, напрягая память.

Вроде бы, это было целых сто лет назад. Он, Архелия и еще одна девушка, имени которой он не помнил, услышали предсказание.

Там что-то говорилось о Кагане…

И вдруг в голове раздался ясный, громкий голос предсказательницы: «Ты все потеряешь! Станешь Бледной Тенью! И тогда обретешь величие, какого не знал ни один смертный! Дева, облеченная в Солнце, обратит все в прах!». Что ж, Каган действительно все потерял и стал бледной тенью самого себя… или она это говорила о том, что его кожа побледнела от многолетнего отсутствия солнца?.. Если он обратится в дракона, будет ли его чешуя этого мерзкого молочного цвета?

«Величие…» – Каган горько усмехнулся. О каком величии она говорила, когда у него нет ни единого шанса даже просто увидеть солнце? А девой, облеченной в солнце, несомненно, была Архелия с золотыми волосами и великолепной родословной. Да, Архелия обратила все в прах. Погиб Лихааракс, погиб Лимериис, Дан, Каралан… Разрушен Кандир. Пала империя, которую его отец выстраивал по кирпичику. Даже ее родина – и та в руинах… Хрупкий мир, существовавший между Тураном и Могадором, разлетелся на осколки. И в центре этого разрушительного вихря всегда была Архелия. Именно ее длань простиралась вперед, обращая все в прах.

«Ты жива только из-за чужих проклятий, принцесса! Ты не должна жить! И проклятья – не та сила, коей нужно пользоваться для жизни! Ты думаешь, моя магия гнила? Да, принцесса, она – гнилье, и я – гнилье. И ты стоишь неподалеку от меня!»

Ты не должна жить – эти слова грохотом кувалды раздавались в голове Кагана. Теперь он ясно понял и эти слова пророчицы.

Сиал… она жива лишь благодаря ему и его проклятью. Архелия должна была погибнуть в огне, тогда, при крушении Золотого замка.

Каган приподнял голову, с яростью в глазах всматриваясь во тьму перед ним. Он выберется отсюда, любой ценой. И он вернет все на круги своя. Архелии Судьбой было предрешено умереть в самом начале своей жизни.

Он вернет судьбоносные вожжи Провидению.

Он убьет Архелию.

КОНЕЦ