Amarie

Сиал посвистывал от восторга, неторопливо шагая к комнате Кагана.

У него уже была причина, по которой он обратится к Кагану – никто лучше мальчишки не знает замок. Он должен помочь найти корону, и чем быстрее, тем лучше – ведь всем так нетерпится избавиться от Сиала. А там, как бы невзначай, Сиал вспомнит о том, что видел в покоях амари…

– Эй, ты здесь? – Сиал постарался убавить свой восторг от предстоящего исполнения плана.

– Чего тебе? – Каган с осунувшимся лицом сидел над книгами.

Сиал бодро прошел вперед и уставился на разложенные бумаги, среди которых были карты Аламгира.

– Зря ты все обрушил, – зевнул Каган. – Теперь легче найти иголку в стоге сена, чем корону в Аламгире…

– Знаешь, как найти иголку в стоге сена? Достаточно сжечь сено! Уловил мысль? – Сиал развалился в кресле напротив Кагана, который не спал уже трое суток.

– Не уловил, если честно, – Каган устало откинулся на спинку стула. – Зачем ты пришел?

– Мне нужно знать тайники, где твой папаша мог сныкать корону, – посвистывая, Сиал поднялся и подошел к большому окну, из которого веяло ночной свежестью и прохладой.

– Я как раз ищу…

И мозг Кагана словно взорвался.

Он видел самую невероятную картину из всех, что только мог себе представить…

Впрочем, такого он не мог представить даже в самых страшных кошмарах.

Архелия, его любовь, страстно выгибалась в руках Даррина Лимерииса. Оба были обнажены и было нетрудно понять, чем они занимались…

Сиал с усмешкой на губах наблюдал за Каганом, который с ужасом смотрел куда-то в пустоту.

В видении Кагана одеяло спало с мускулистой спины Лимерииса, когда он склонился над Хели.

Каган вскочил и с грохотом опрокинул стул.

– Что это было?.. – задыхаясь, он вцепился в стол, словно надеялся, что это был не более чем сон. – Я уснул?

– Нет, – удивленно ответил Сиал, поворачиваясь к нему. – Неужели… Ты видел это?..

– Что это было?! – заорал тот.

– Ты – дракон, можешь улавливать наши воспоминания, не более.

– Воспоминания? – потрясенно повторил Каган, отказываясь в это верить.

– Ну, да. Мы все это можем, когда разум открыт.

– Это было твое воспоминание?! – от злости Каган утратил возможность здраво мыслить.

– Да, Хазред’Ас, я видел это всего несколько часов назад.

Каган отказывался в это верить.

– Такого не может быть! – он опрокинул стол со всеми книгами и бумагами на нем.

– Ну, почему не может, – пожал плечами Сиал. – Или ты думал, что амари будет с кем-то из нас? Даже Ширран не позволяет себе так обманываться.

– Ты лжешь! – Каган стремительно приблизился к Сиалу, с трудом удерживая себя от того, чтобы не начистить морду консорту.

– Как знаешь, – пожал плечами тот. – Могу лишь сказать, что сейчас амари и Лимериис спят в одной постели. Можешь проверить, прежде чем обвинять меня во лжи.

– То, что они спят в одной постели – еще ничего не значит! – Каган и сам не верил своим словам, однако поверить в видение было слишком больно…

– Ну, конечно, они там играли в шахматы, – саркастично отозвался Сиал. – Что ж, раз уж ты не можешь помочь мне в поисках короны, я удалюсь.

О, как же было легко проникнуть в уставший мозг Кагана! Выходя из комнаты, Сиал продолжал прокручивать в голове свою фантазию, которая стала для Кагана видением. Теперь Сиал упивался этим, представляя амари обнаженной, в руках того, кому верила больше всех… Он знал, что Каган сейчас видит тоже-самое, и это сокрушало последние барьеры самообладания.

Дело сделано. Зная Кагана, ждать осталось считанные минуты.

Ведь бедняга не был рожден драконом, который сумел бы отличить правду от лжи. Ведь Каган совершенно незнаком с особенностями истинной ментальной связи драконов.

Не далее, чем к утру Каган будет объявлен изменником. И даже если консорты вступятся за него, Могадор потребует кары.

Сиал улавливал мысли Кагана, когда тот направлялся к покоям Архелии, чтобы раз и навсегда убедиться в, как он считал, предательстве.

Убийство

Хели мирно спала, когда ее сотряс грохот выбиваемых дверей.

Она подскочила на кровати вместе с Даррином, который слепо пялился в темноту и ничего не понимал.

Своим обостренным зрением Хели признала в непрошенном госте Кагана.

– Каган, что случилось? – испуганно спросила она.

– Так это правда? – холодно поинтересовался тот, в мгновение ока оказавшись у ее постели.

– Что правда? – не понимала девушка, чувствуя волны ярости, исходящие от Кагана. Что его так взбесило? Ведь его отца еще никто не тронул…

– Ты спала с ним?! – Каган указал на Даррина, который удивленно хлопал глазами.

– Что? Да, я спала, пока ты не разбу…

Время остановилось. Хели не успела даже закончить фразу, как Каган, со скоростью света оказавшись около Даррина, схватил его за горло.

Алый туман в голове мешал Кагану думать, и никто не мог даже подумать, что именно Сиал застилал его разум пеленой бешенства.

Одно только движение разделило жизнь Архелии на «до» и «после».

Одно движение Кагана, когда он, ухватив Даррина Лимерииса за горло, не отшвырнул его к стене, по которой тот сполз, как куль с мукой.

Оказавшись на ногах, Хели со всей силы ударила Кагана по лицу, отчего он, ошеломленный, отлетел к двери.

– Даррин!!! – она оказалась подле него, своего сероглазого рыцаря, который уже не дышал. – Нет, Даррин! Очнись! – она трясла его в слепой надежде. – Нет-нет-нет…. Даррин! – она принялась делать ему массаж сердца и вдувать воздух в легкие. Она отказывалась принимать то, что у тела на ее руках была сломана шея и никакими мерами первой помощи уже не помочь.

Даррин Лимериис умер.

Хели не видела ничего, кроме этих остекленевших серых глаз, которые уставились в пустоту. Она не видела, как Сиал скрутил Кагана, обездвижив его, как прибежала стража, как прибежал Ширран.

Не сразу, но всепоглощающее чувство страха охватывало ее, сковывая движения.

В конце концов, она не смогла двигаться, продолжая лишь удерживать голову Даррина на своих коленях.

– Он убил его?! – послышался пораженный голос Ширрана. – Не может быть! Хазред’Ас, ты совсем с катушек съехал?!

Хели не чувствовала горя, не чувствовала утраты. Все, что осталось – это страх.

Она слишком привыкла к потере близких людей. Но к чему она не могла привыкнуть, это к ощущению огромной армии у себя «за спиной», которую Каган лишил короля. Не могла принять мысль о том, что она сама попросила Даррина о помощи, и все было так хорошо… они победили, и Даррин вскоре должен был вернуться к семье, к своему королевству, если бы его не убил Каган…

Как это могло произойти? Как все могло так запутаться?

Как Каган мог это сделать?!

Руки Хели нещадно дрожали, когда она опускала Даррина на пол.

Теперь она здорово влипла не только в драконьи отношения, но и в человеческую политику. Могадор потребует казни Кагана.

– Каган… – прошептала она, нетвердо шагнув к нему.

Каган сидел на коленях, уткнувшись носом в пол, пока Сиал удерживал его.

– Зачем? – едва слышно произнесла она, опустившись перед ним на колени. – Что ты натворил…

Теперь, когда пелена спала, до Кагана начала доходить вся тяжесть ситуации. И, хотя он до сих пор считал себя правым, он не мог избавиться от мысли, что ситуация теперь хуже некуда. Даже хуже, чем когда консорты раскрыли свои планы по отношению к амари. Даже хуже, чем когда они собрались убить Сиала, использовав для этого его.

Даже хуже, чем когда он понял, что не может претендовать на Утмас, пока жива Архелия. И ему было плевать на это, ему была нужна только она.

И теперь он оказался в ситуации, когда Архелия обязана была казнить его.

Каган помотал головой, прогоняя из нее последние остатки видений.

– В тюрьму… – дрожащим голосом произнесла Хели. – В ту самую, защищенную магией… Я была там когда-то. Уведите его.

На глазах показались слезы, и она поспешила отвернуться.

Как все могло так произойти?

И Хели позволила себе разрыдаться. От горя потери Даррина – такого хорошего, честного, бескорыстного, и от осознания всей глубины пропасти, в которую она стремительно падала.

Теперь паутина лжи консортов, коварство Ахала, ее покалеченное тело – все померкло перед осознанием того, что Даррина Лимерииса больше нет.

Это осознание обрушилось, заставив завыть от накатывающей боли. Многое она выдержала, но смерть Даррина сломала ее.

Он погиб из-за нее. Это она заставила его участвовать во всем этом. Это она лишила Могадора короля, а очаровательного сынишку – его отца.

– Даррин… – она подползла к телу и обняла его, уткнувшись лицом в грудь Лимерииса. – Прости, прости, прости…

Консорт-предатель

Архелия была в ужасе, когда ей сообщили о том, что силами драконов остатки войска Лимериисов и родного брата Даррина расселили в темницах, которые сетью лабиринтов опутывали все подземное пространство Аламгира.

– Вы совсем из ума выжили?! – заорала она на Дана. – Вы хотите войны?!

– Вообще-то, – отозвался Сиал, – если бы мы этого не сделали, Аламгир бы уже был захвачен людьми Лимериисов, а вы уже были бы казнены.

Уже через несколько минут Хели, перелетая через ступеньки, мчалась в подземные казематы Аламгира. Через каждый пролет круговой лестницы стояло по четыре стражника, закованные в броню, но ее никто не останавливал.

Чем ниже находились камеры, тем суровей были приговоры у их обитателей. Здесь, внизу, было сыро и ужасно холодно. Как он там, Герис Лимериис?..

Следом за ней тихо, как тень, следовал Сиал, который ни на мгновение больше не оставлял ее одну. Предательство Кагана заставило консортов мобилизоваться.

Сиал видел, чувствовал жар всепожирающего пламени, что теперь полыхало там, где раньше у амари было сердце. Такой знакомый, этот огонь горел и в его груди. Сиал сжег сердце Архелии и уподобил девушку себе. С удовлетворением он думал о том, что она не оставит Кагану ни единого шанса.

– Принц Герис! – запыхавшаяся Хели повернула в один из многочисленных мрачных коридоров, с потолка которых капала вода. – ГЕРИС! – не рассчитав расстояния, она с грохотом врезалась в толстую решетку его камеры.

Справа в тени, отбрасываемой неверным светом факелов, стоял запыхавшиеся Дан и Тагир.

– Где ключ?! – Хели панически бросилась к ним и стала трясти их за руки.

– Вы не получите ключ, принцесса, – тихо сказал Дан.

Хели сузила глаза, пылающие огнем.

– Это мне решать! – рявкнула она, оттолкнув их от себя. Затем она подошла к решеткам и вцепилась в них руками.

Приложив небольшое усилие, она разорвала металлические прутья и прошла к принцу Герису, который сидел в углу, положив голову на колени.

С трудом удерживая на себе тяжесть горя, Хели упала на колени и протянула ему руку.

– Принц… – прошептала она.

Герис Лимериис поднял на нее мутные глаза, под которыми залегли фиолетовые круги. По его виду всем присутствующим было ясно как день, что Могадорский принц находится не в лучшем состоянии, чем амари. Он оплакивал своего брата, но скорбь уступила место жгучей ненависти, когда он понял, кто перед ним. Принц вскочил на ноги, и присутствующие сделали шаг к камере, но Хели остановила их рукой.