Рассказы о необычайном

Лиса-наложница

Лю Дун-цзю из Лайу провинции Шаньдун был правителем Фэнь-чжоу (в Шэньси). Раз он сидит один в канцелярии и вдруг слышит смех и говор, приближающиеся к нему со двора. Когда смеющиеся вошли, они оказались четырьмя женщинами, из которых одной было за сорок, другой лет тридцать, третьей около двадцати четырех – двадцати пяти, а самая последняя еще носила челочку. Все они встали перед столом, глядя на Лю, и смеялись. Лю отлично знал, что в его дворе много лисиц, и поэтому оставил их без внимания. Так прошло несколько минут. Затем девушка с челкой вытащила красный платок и шутливо бросила Лю в лицо. Тот схватил платок и выбросил в окно, продолжая не обращать на деву никакого внимания. Они все захохотали и ушли.

В один прекрасный день к Лю явилась та, что была постарше, и сказала ему следующее:

– Моя сестренка имеет с вами свою судьбу. Я хотела бы, чтобы вы не погнушались ею и не выбросили бы как негодную траву.

Лю вяло обещал, и та ушла, чтобы сейчас же явиться со служанкой, причем обе они вели под руку девушку с челкой. Затем они усадили ее плечо к плечу с Лю, и старшая сказала:

– Чудесная вы, право, пара жар-птиц! Сегодняшней ночью устройте себе получше узорную брачную свечу, ты же, милая, постарайся услужить господину Лю. А теперь – мы ушли.

Лю стал рассматривать девушку пристально: красота сияющая, второй такой, конечно, нет, – и давай с ней миловаться. Затем стал расспрашивать, откуда она.

– Я, конечно, не человек, – сказала она, – но в то же время все-таки человек. Дело в том, что я дочь твоего предшественника по службе, меня стала губить лиса, и я скоро умерла, а затем была похоронена здесь в саду. Однако другие лисы собрались и оживили меня, после чего мне сообщилась лисья летучая подвижность.

Лю после этих ее слов стал щупать у ней в конце спины. Почувствовав это, девица улыбнулась и спросила:

– Ты уж не думаешь ли, что у лисицы есть хвост?

Повернулась и сказала:

– Пожалуйста, пощупай.

С этих пор она так и осталась у него жить.

Лю стал теперь проводить со своей маленькой метрессой все время: ходил ли, сидел ли – все с ней. Домашние отнеслись к ней как к малой госпоже. Когда служанки явились к ней на поклон, она их одарила очень щедро.

Тут подошел день рождения Лю. Явилась масса гостей. Пришлось накрыть на тридцать персон, понадобилось очень много поваров. Еще до этого дня Лю дал приказ набрать их, но пришли один-два, и он не знал, куда деваться от раздражения. Дева, узнав об этом, велела ему не беспокоиться.

– Если поваров все равно не хватает, – сказала она, – то не лучше ль будет отпустить и тех, что пришли. Я, конечно, не из очень-то способных, но на тридцать человек приготовить нетрудно.

Лю был очень доволен и отдал распоряжение, чтобы всю рыбу, мясо, специи – одним словом, все перетащили в помещение госпожи. Затем весь дом в течение целого дня только и слышал что дробный стук ножей, не прекращавшийся ни на минуту.

Во дворе накрыли стол и только что поставили подносы, глядь – а они уже полны самыми разнообразными кушаньями.

Десять, даже больше, человек суетились по дороге к столу бесконечной чередой – все время брали и уносили кушанья, а им не было конца-краю. Наконец пришел слуга с требованием лапши. Из дому ему говорят, что ведь хозяин не заказывал ее. Разве можно ее изготовить по приказу: раз-два?

– Впрочем, – сказали оттуда, подумав, – нечего делать. Давай возьмем в долг.

Через несколько минут зовут взять лапшу. Глядь – а тридцать чашек так и дымятся на столе.

Когда гости ушли, дева говорит Лю:

– Благоволи дать денег на уплату кой-кому за лапшу.

Лю послал человека отнести деньги. Оказалось, что в одном доме как раз исчезла лапша и все были в крайнем недоумении, которое разъяснилось, конечно, когда пришел человек от Лю.

Однажды вечером Лю сидел и пил. И вдруг ему захотелось своего горьковатого шаньдунского винца. Дева попросила разрешения пойти взять его и вышла из дому. Потом вернулась и сказала, что у дверей стоит жбан, которого ему хватит на несколько дней. Лю посмотрел – и в самом деле вино: настоящее домашнее, молодое, «в жбане весеннее». Через несколько дней госпожа Лю отправляет из дому двух слуг к мужу в Фэнь. На пути один из них говорит другому:

– Я слышал, что госпожа лиса дает на водку очень щедро. Сходить вот теперь да получить от нее – можно будет и шубу купить.

Дева, сидя у себя, уже узнала об этом и говорит Лю:

– Придут люди из дому. Меня злость берет на одного из них, мерзавца, невежу. Ну, уж я ему отплачу!

На следующий день только что слуга вошел в город, как у него сильно разболелась голова, а когда он дошел до дворца, то схватил голову обеими руками, выл от боли и кричал. Все советовали позвать врача, дать лекарства, но Лю смеялся и говорил:

– Не стоит лечить. Придет время, сам поправится.

Многие выразили опасение, уж не прогневил ли он маленькую госпожу. Слуга подумал и сказал, как это и чем именно он, который только что пришел и еще не снял дорожной сумки, мог провиниться? Впрочем, что тут разговаривать и кому жаловаться: нехотя пополз на коленях и стал упрашивать госпожу.

– Ты назвал меня госпожой, – говорил ему голос из-за занавески, – этого достаточно. Зачем ты назвал меня лисой?

Тогда слуга понял и стал бить поклоны без конца и опять слышит голос:

– Если ты захотел приобрести себе шубу, зачем же все-таки быть таким невежей?

Потом опять:

– Ну, ты выздоровел!

При этих словах боль у слуги словно куда-то исчезла. Он стал откланиваться и хотел уже уйти, как из-за занавески ему выбросили сверток, сказав:

– Вот тебе шуба из ягненка. Бери и уходи.

Слуга развернул, смотрит: там пять ланов.

Лю спросил, что нового дома. Слуги отвечали, что особенного ничего, только вот однажды ночью пропал куда-то из кладовой жбан с вином. Высчитал по числам и часам – как раз оказалось в ту самую ночь, когда лиса пошла брать вино. Все были в ужасе от ее чудесной силы и стали называть ее святой феей.

Лю нарисовал ее портрет. В то время Чжан Дао-и был ученым инспектором. Прослышав про эти чудеса маленькой госпожи, он явился к Лю с визитом как земляк и пожелал на нее взглянуть, но дева отказала. Лю тогда показал ее портрет. Чжан силком вырвал и унес, повесил у себя и стал молиться с утра до ночи, приговаривая:

– С такою твоей, милая, красотой, куда бы ни явилась ты, везде свое возьмешь. И вдруг – ты отдала себя волосатому, мохнатому старику. Смотри, ведь я ж не хуже его, Дун-цзю. Почему же ты не подаришь меня ласковым взглядом?

Дева сидела с Лю в канцелярии и вдруг говорит:

– Господин Чжан невежа. Надо будет его слегка проучить.

И вот однажды, как раз когда Чжан молил и заклинал ее портрет, ему показалось, что кто-то из пространства хлопнул его по лбу, так что он грохнулся на пол и ощутил сильную боль. Страшно испугавшись, он вернул портрет. Лю стал расспрашивать человека, который принес портрет, но тот скрыл настоящую причину и отвечал что-то, сочиняя. Лю засмеялся.

– А скажи-ка, – спросил он, – у твоего господина лоб разве не болит?

Слуга не мог больше обманывать и сказал всю правду.

Через несколько времени прибыл зять Лю, студент Ци. Попросил разрешения повидать деву, но та резко отказала. Ци настаивал.

– Зять ведь не чужой, – уговаривал ее Лю, – чего ты так упрямишься?

– Когда зять твой явится ко мне, – отвечала та, – надо обязательно ему что-нибудь подарить. Но он надеется на мою щедрость, и, по-моему, мне не удовлетворить его желаний. Вот почему я и отказала ему сейчас. Но раз он так усердно об этом просит, то я согласна принять его дней через десять.

Через десять дней Ци входил к ней, здоровался, кланяясь ей из-за занавеси. Спросил ее о здоровье, был скромен во всем, сдержан и не решался внимательно рассмотреть. Когда же уходил, то, сделав несколько шагов, повернул голову и уставился на нее пристальным взглядом, но вдруг услыхал:

– Зятек-то обернулся!

Сказала – и захохотала резким-резким смехом, словно сова. Ци услыхал этот смех и почувствовал, как ноги его размякли, сознание помутнело, словно он терял и жизнь и дух. Только выйдя от нее и посидев, он начал понемногу приходить в себя.

– Вот сейчас я слышал ее смех, – говорил он, – словно раскаты грома. Сам не знаю даже, мое ли это тело или нет.

Через несколько минут служанка от имени своей госпожи передала подарок в двадцать ланов. Ци взял и сказал служанке:

– Святая фея каждый день живет с моим тестем. Разве она не знает, что у меня широкая натура и что я не привык тратить мелочь?

Дева, услыхав это, сказала:

– Я ведь знала, что это за человек! Однако моя мошна как раз пуста. Некоторое время тому назад я с одной подругой ходила в Бяньлян[440], а этот город в то время был занят речным богом, весь под водой, и наши деньги потонули. Тогда мы вошли в воду, и каждая нашла некоторое их количество. Однако разве могу я насытить его безмерные требования? Пусть даже я сумею его щедро одарить – все равно его счастье ничтожно, и даже в этом случае ему не справиться с наградой.

Вообще дева могла заранее разузнать о чем бы то ни было. Когда встречалось какое-нибудь недоумение и затруднение, Лю всегда с ней советовался, и не было случая, чтобы она не разрешила. Однажды, когда они сидели вместе, она вдруг взглянула на небо и сильно испугалась.

– Большой мятеж наступает, – сказала она, – как нам с этим быть?

Лю с тревогой спросил о своих домашних, но она успокоила его, говоря, что вообще им беды не будет и только второму его сыну будет худо.

– Здесь, – продолжала она, – в непродолжительном времени будет поле сражений. Тебе следует просить назначения куда-либо подальше, и тогда только, быть может, избежишь беды.

Лю послушался ее, подал прошение начальству и получил назначение по продовольственному делу в Юньнань и Гуйчжоу. Дорога предстояла очень дальняя, и все, слышавшие об этом, сочувственно жалели Лю. Одна только дева его поздравляла. Вскоре взбунтовался Цзян Жан, и вся область Фэньчжоу погибла, став гнездом мятежников. Второй сын Лю пришел из Шаньдуна, попал в разгар всех этих восстаний и был убит. Город пал. Всем чиновникам пришлось испытать несчастье, и только Лю, командированному по делам службы, удалось избежать беды.

Когда мятеж был усмирен, Лю вернулся. Однако тут же, по ошибке, он был привлечен к суду по крупному делу и разорился до того, что не хватало на еду. А между тем тот, от кого он зависел, требовал от него уйму денег, так что Лю в безвыходном положении загрустил и хотел смерти.

– Нечего горевать, – сказала ему дева. – Вон возьми эти три тысячи ланов под кроватью – хватит нам на прожитие!

Лю пришел в восторг и спросил, где они украдены, эти деньги.

– В мире есть вещи без хозяина, бери – всего не возьмешь. Зачем непременно красть?

Лю разными махинациями удалось избавиться от преследования и вернуться домой. Дева пошла за ним.

Прошло несколько лет. Вдруг она ушла, оставив в подарок несколько вещей в бумажном конверте. В числе этих вещей был флажок длиною вершка в два, который вешают на дверях дома, где покойник. Всем это показалась плохим предзнаменованием. И действительно, Лю вскоре умер.