Рассказы о необычайном
- Автор: Пу Сунлин
- Жанр: Старинная литература
- Дата выхода: 2022
- Цикл: Иностранная литература. Большие книги
Читать книгу "Рассказы о необычайном"
Целительница Цзяо-но
Студент Кун Сюэ-ли был потомок Совершенного[208]. Он был человек, насыщенный культурною начитанностью, писал хорошие стихи. У него был ученый друг, который был правителем уезда Тяньтай. Раз он ему прислал письмо, приглашая его к себе. Студент поехал. В это самое время правитель умер, и студент, бедный, потерянный, не мог ехать домой. Он временно поселился в храме Путо[209] и нанялся в писари к монахам.
К западу от храма, шагах этак в ста, был дом господина Шаня. Он был сын магната старой семьи, но в большой тяжбе сильно разорился. Семья была малочисленная, и он переехал жить в деревню, так что с этих пор дом его опустел.
Однажды в воздухе вился и падал большой снег. Было тихо, прохожих никого. Студент шел мимо дверей этого дома, как вдруг из них вышел юноша яркой красоты и в высшей степени изящный. Увидав студента, он устремился к нему и, сделав церемонный поклон, ласково заговорил, стал расспрашивать, а затем пригласил его снизойти и пожаловать к нему в дом. Студенту он полюбился, и тот с большим удовольствием за ним пошел. Войдя в дом, он увидел, что комнаты не очень обширны, но в них повсюду развешены парчовые ковры, а на стенах висит много каллиграфий и картин древних людей. На столе лежит книга, название которой гласит: «Мелкие статьи из Ланхуаня»[210]. Просмотрел, перелистал разок – всё статьи, никогда на глаза не попадавшиеся.
Студент, считая, что раз юноша живет в доме Шаней, то, вероятно, он и есть хозяин, не стал расспрашивать о его службе и родне[211], но юноша осведомился очень подробно о том, откуда ведут его следы, и, видимо, жалел его. Стал уговаривать его поставить здесь, так сказать, шатер и проповедовать ученикам[212].
– Я здесь прохожий странник, – сказал студент со вздохом. – Кто будет служить мне в роли древнего Цаоцю[213]?
– Если вы не отринете меня, как какую-нибудь жалкую клячу, – сказал ему на это юноша, – я хотел бы сделать вам поклон у ваших дверей и стен[214].
Студент обрадовался, но сказал, что не смеет быть ему учителем, и просил разрешения быть другом.
Затем он спросил, почему этот дом так долго стоял заколоченным.
– Это, видите ли, дворец Шаней. Так как господин Шань в свое время поселился в деревне, то дом его пустовал, и пустовал долго. Моя же фамилия, видите ли, Хуанфу. Дед мой жил в Шэнь[215]. Дом наш спалило степным пожаром, и вот мы на некоторое время воспользовались этими строениями, чтобы здесь оправиться.
Теперь только студент узнал, что он не Шань.
Дело было уже позднее, а они беседовали и смеялись в полном удовольствии. Юноша оставил его разделить с ним постель.
На рассвете появился мальчик, который стал раздувать в комнате угли. Юноша встал первым и ушел во внутренние помещения, а студент сидел еще, закутавшись в одеяло. Мальчик вошел в комнату и доложил:
– Прибыл старший господин![216]
Студент, встрепенувшись, вскочил. Вошел старик, у которого белым белели и волосы, и виски. Он подошел к студенту и стал его усердно благодарить.
– Господин, вы не выказали пренебрежения к моему тупому сыну[217] и даже соглашаетесь дарить ему ваши наставления! Мальчуган еще только начинает учиться, как говорят, «марать ворон»[218]. Не смотрите на него как на сверстника, хоть он вам и друг!
И с этими словами старик поднес ему пару парчового платья, соболью шапку, чулки и туфли. Затем, видя, что студент умылся и причесался, старик крикнул, чтобы принесли вина и закусок. Студенту было неизвестно, как называются все эти столы, диваны, что были вокруг, одежды, халаты, но они блистали яркими красками, так что стреляло в глаз.
Вино обошло по нескольку раз. Старик поднялся, стал прощаться и ушел, волоча за собой посох. Закусывать кончили. Юноша представил Куну свои упражнения в стильном изложении. Все это были вещи, написанные в старинной форме[219], современных же типов не было совершенно. Кун поинтересовался узнать, почему это у него так выходит.
– Я, видите ли, – отвечал юноша, – не ищу, чтобы продвинуться и овладеть степенью и чином![220]
К вечеру он опять наливал Куну и говорил ему:
– Сегодняшний вечер весь пройдет в удовольствии. А завтра так уже не позволяется! Эй, – крикнул он мальчишке, – посмотри, лег спать или нет Старший Господин. Если он уже лег, то можешь тихонько позвать сюда Сян-ну[221].
Мальчик удалился. Прежде всего он принес
После игры юноша еще велел ей обнести вином по большому бокалу. Кончили пить только в третьей страже[223].
На следующий день они встали рано и уселись заниматься. Юноша оказался в высшей степени сообразительным и способным: стоило ему пробежать что-либо глазами, как он уже читал это наизусть. Месяца через два-три он уже владел кистью с поразительным мастерством.
Оба уговорились теперь устраивать выпивку каждые пять дней. Садясь пить, юноша сейчас же звал Сян-ну. Однажды вечером студент, уже полупьяный и в разгоряченном настроении, так и уставился в нее взглядом глаз. Понимая его, юноша сказал:
– Эта служанка – воспитанница моего отца. Вам здесь пусто и далеко, семьи нет… Я днями и ночами давно уже о вас думаю. Придется, пожалуй, вам сыскать какую-нибудь прекрасную подругу!
– Если вы серьезно хотите облагодетельствовать меня, удружить, – сказал Кун, – нужно, чтоб та была непременно вроде Сян-ну.
– Вот уж действительно, – засмеялся юноша, – про вас можно сказать словами пословицы: «Мало что видели – много чему дивитесь»[224]. Если такую считать красавицей, то ваше желание, знаете, удовлетворить легко!
Прожили так полгода. Как-то студенту захотелось попорхать за городом. Придя к воротам дома, он нашел их закрытыми извне и спросил, почему это так.
– Мой отец боится, что всякие связи и знакомства вносят в мысли беспорядок. Ввиду этого он и решил отказаться от гостей.
После этих слов студент тоже стал спокойнее.
Наступили сильные жары и парная духота. Они перенесли свой кабинет в садовую беседку. У студента на груди вдруг вскочила опухоль величиной сначала с персик, а через ночь уже с чашку. Она болела и мучила студента, который стонал и охал. Юноша наведывался к нему с утра до вечера. Сон и аппетит пропали. Еще прошло несколько дней, чирей разрастался, и больной еще решительнее отказывался от пищи и питья. Зашел и сам старый хозяин, сел против него и тяжко вздохнул.
Юноша сказал:
– Я, папа, вчера ночью подумал, что чистую болезнь[225] нашего почтенного учителя может вылечить сестренка Цзяо-но. Я послал уже человека к бабушке позвать ее домой. Что это она так долго не приходит?
Как раз в это время вошел мальчик и доложил:
– Барышня Цзяо пришла. Тетка и барышня Сун тоже здесь.
Отец с сыном быстро пошли в комнаты, и через несколько мгновений юноша привел сестру и показал ей Куна. Ей было лет тринадцать-четырнадцать. Кокетливые волны глаз струились умом. Тонкая ива[226] рождала красоту. Студент поглядел на нее, увидел ее лицо – и все охи, все стоны в один миг забыл. Весь дух его жизни так от нее и воспрянул.
– Это мой чудесный друг, – поторопился сказать юноша, – не отличающийся от единоутробного брата. Сестренка, ты хорошенько его вылечи!
Девочка, справляясь с застыдившимся лицом, отвела свой длинный рукав, подошла к постели и стала осматривать больного. Пока она трогала и держалась рукой, студент ощущал ее ароматный дух – а тот был куда лучше всякой орхидеи[227].
– Поделом у вас такая болезнь, – засмеялась дева, – сердечный пульс взволнован! Однако, как ни опасна болезнь, вылечить ее можно. Только вот что, кусок кожи уже весь наполнен. Иначе как разрезать кожу и выскрести мясо, нельзя!
И вот она сняла с руки золотой браслет и наложила его на больное место, полегоньку да потихоньку все прижимая да прижимая. Чирей вздулся на дюйм, если не выше, выйдя за браслет, но зато остальная опухоль у корня вся целиком собралась внутрь и уже больше не походила шириной на чашку, как прежде.
Затем она раскрыла газовый свой воротник, отвязала привесной нож, у которого лезвие было тоньше бумаги, и, держа браслет в одной руке, а нож в другой, легким-легким движением прорезала нарыв у самого корня. Темно-красная кровь хлынула потоком, замарав кровать и постель.
Студент настолько жаждал близости к нежно-кокетливой красавице, что не только не чувствовал боли, но, наоборот, все боялся, что она скоро кончит дело с разрезом и недолго еще будет возле него.
Вскоре она отрезала гнилое мясо, которое напоминало своим круглым-круглым видом нарост на дереве, притом только что срезанный. Затем она крикнула, чтобы принесли воды, обмыла ему место разреза. Наконец выплюнула изо рта красный шарик величиной с ядро самострела и приложила его к мясу, надавливая и катая его во все стороны. Прокатился шарик первый раз – и Кун почувствовал, как в нем вздымается горячий огонь. При втором прокате его стало легонько щекотать. После третьего оборота по всему телу разлилась чистая прохлада, которая так и текла в костный мозг.
Девочка подобрала шарик, вложила его в рот – и проглотила.
– Выздоровел! – сказала она и быстро выбежала.
Студент подпрыгнул, вскочил и пошел благодарить. Упорная его болезнь словно потерялась. Однако он весь повис в думе о яркой красоте ее лица и мучился, не владея собой. С этих пор он забросил книги и тупо сидел, не имея больше никаких оснований надеяться. Юноша уже заметил это и сказал:
– Я вам, старший мой братец[228], уже, как говорится, «искал вещь по признакам» и нашел прекрасную пару!
– Кого? – спросил Кун.
– Тоже из моей родни.
Студент погрузился в раздумье, пребывал в нем довольно долго и только промолвил:
– Не надо!
Отвернулся лицом к стене и продекламировал:
По морю плыл я когда-то[229] волнистому –
речь о воде не трудна ль мне?
Кроме как там, на Ушаньских утесах, –
все, что на небе, не тучи![230]
Юноша понял его намек.
– Мой отец относится, знаете, с большим уважением к вашему безбрежному дарованию ученого, и всегда ему хотелось породниться с вами путем брака. Все дело в том, что у нас есть только одна маленькая сестренка, которой слишком мало лет. Но есть у нас милая Сун, дочь моей тетки, которой семнадцать лет. Она, знаете, совсем не груба и не урод. Не верите мне – так вот: сестрица Сун каждый день проходит мимо беседки в нашем саду. Подкараульте ее у передней пристройки, посмотрите и сами увидите!
Студент сделал, как ему было сказано, и действительно, появилась Цзяо-но вместе с красавицей: рисованные брови[231] – излом лука, бабочка; лотосовый крючочек[232] подкидывает феникса[233], и вообще она по сравнению с Цзяо-но – как старшая и младшая сестры. Студенту она сильно понравилась, и он просил юношу быть, как говорится, «вырубателем»[234].
На следующий день юноша вышел из комнат и поздравил Куна.
– Слажено! – сказал он.
И вот приготовили им отдельный двор и устроили студенту брачную церемонию. И в эту ночь тимпаны и флейты полною мощью глотали; прахи земли сетью густою неслись. Казалась она феей святою мечтаний; и вдруг с ним будет под одним и пологом и одеялом!