Фальдийская восьмерка

Местные лесовики изобретение того самого таинственного ученого, оказавшегося настоящим мастером по части всякой химии, оценили по достоинству. То есть, сами носить отказывались по разным уважительным причинам, но с радостью упрекали других в пренебрежении безопасностью Шалариса. Бурные споры, со взаимными оскорблениями и потрясанием опасными цацками перед носом оппонента, длились уже третью неделю, но до проверки их полезности в боевых условиях, слава Тогвию, пока не дошло.

– А откуда тогда знаете, что они работают? – заинтересованно спросил Брак, вертя в руках глухо побулькивающую колбу.

– В зверинце испытывали, – Тильдар указал рукой куда-то на восток. – На той неделе мать у Чесотки слегла, он ее в сарае запер. Плакал, горевал целый день, пил не просыхая. Потом в зверинец мэру продал, и снова горевал. И по сей день горюет, бедолага.

– Не просыхая? – усмехнулся Брак, про себя подивившись такой циничности. Нет, у кочевников наверняка поступили бы так же, но от лесовиков он до сих пор ожидал большей… цивилизованности. – Не продешевил, хотя бы?

Не дожидаясь ответа, он прохромал к краю крыши и уставился вниз, где, прижавшись к скалистой стене холма, вольготно раскинулся тот самый зверинец.

Даже по дому можно было понять, что его хозяин не привык считать кри. Конечно, всякую дурость, навроде нагревателей в каждой комнате, десятка холодильных шкафов, разветвленной вентиляции или подогреваемой купальни можно было оправдать страстью к личному комфорту. Но зверинец отлично справлялся с тем, чтобы окончательно убедить сомневающихся в том, что Сонатар готов на все ради себя и своих увлечений. С десяток просторных клеток, прячущихся от любопытных глаз за высокой, в три роста стеной, представляли собой настоящий шедевр механического искусства. Толстые решетки, стеклянные крыши, сквозь которые можно было любоваться обитателями сверху, паутины труб и целые пирамиды всевозможных эйносов, неустанно работающих на поддержание в клетках подходящей для их обитателей температуры и обстановки. Здесь даже росли деревья, зеленые, несмотря на лежащий вокруг снег, надежно согреваемые потоками теплого воздуха из широких горловин ветродуек. Орали разноцветные пичуги, порхая за мелкоячеистой сеткой, жужжали какие-то насекомые. Маленький кусочек лета для хозяина этого места и членов его семьи, куда нет доступа посторонним.

– Впечатляет, да? – подал голос Тильдар, высунувшись далеко за парапет. – Не устаю смотреть, каждый раз прямо завораживает. Здорово придумал, таких зверинцев ни у кого больше нет. Вон тот еще, видишь, недостроенный? Здоровенный. Сар Чебон туда собирается драка посадить. Там стекло толстое, из Подречья заказывали, и еще сталь особая. Сплав островной. Большой драк не влезет, но даже за мелкого охотники запросили столько, что еще пару лет копить будем. Зато ни у кого больше на западе не будет, только в Шаларисе.

– Впечатляет, – протянул Брак, не сводя глаз с притаившейся у стены клетки, разделенной внутри ростовыми перегородками. Сквозь влажное от подтаявшего снега стекло виднелась знакомая желтоватая почва Вольных Земель, проросшая изломанным пустырником.

Там, деля свое обиталище с троицей поджарых рыжих волков, крохотным джорком, спящим песчаным котом и томно пучащей глаза пустынной жабой, выкусывала себе лапу ободранная серая гиена. Вместо бурых пятен, которыми обычно усыпаны шкуры ее собратьев, она была расчерчена поблекшими, будто выгоревшими на солнце темными полосками, пестрящими клочками выпадающего меха. На стоящую рядом миску, где в мутном бульоне плавали серые мясные ошметки, хищник не обращал никакого внимания.

– Это Гелана, – пояснил стражник, проследив за взглядом калеки. – Она старая уже, подохнет скоро. Хотели замену найти, но этим летом не срослось с охотниками. Хотя, гиены дешевые, джорка достать было куда тяжелее. Видишь, как носится? Зря туда смотришь, лучше вон туда смотри. На Гардаше таких не встретишь. Это лапоногий птекр, с самой Талензы. Маленький еще, а они живут лет по десять. Из Степи любой может тварей наловить, считай что под боком, но Сар Чебон хочет действительно редких. А вон там, в углу, у нас Чесоткина мамаша. Обгорела немного, но все еще дергается. Хотим узнать, сколько мертвецы без еды протянут, или что там им нужно. Там рядом еще…

– Угу, – кивнул Брак и отвернулся, борясь со злостью и накатившим отвращением. Один из волков завыл дребезжащим, захлебывающимся воем, но быстро притих, не дождавшись поддержки от сокамерников.

Механик, не слушая продолжающего болтать стражника, наскоро обошел скрапперы, убедился, что механизмы надежно смазаны и готовы к использованию. Особенно тщательно осмотрел тот, который грозил матовым стволом площадке перед храмом, куда к полудню обещал явиться Раготар со своими людьми. Препаршивое место. Пространство открытое, прятаться негде, надежных срубов вокруг нет, одни ободранные скелеты времянок. Самая окраина Шалариса, вымершая к зиме вотчина сезонных рабочих, которым нечего делать среди постоянных жителей. За закрытыми воротами внешней стены виднеются заснеженные поля, кривым овалом врезающиеся в бесконечное море седых плакальщиц.

– Вот отсюда я их и накрою, – самодовольно заявил Тильдар, примерившись к скрапперу. – И бойцы не нужны, жахну пару раз и все полягут. Сар Чебон за каждую голову обещал по синьке, а глаз у меня наметанный, не промахнусь. Зря они здесь решили нападать, даже укрыться негде. Еще и предупредили.

– Потому и идут сюда, – буркнул Брак, оглаживая рукой ствол орудия. – Иначе ты картечью мирных людей посечешь на островную солянку. Не совестно в своих лупить будет? Бандиты за щитами переждут, а зевак накроет.

– Ну так люди там, – махнул рукой в сторону реки стражник, – А здесь нет, только бандиты будут. Говорю же, зря. Еще бадангу бы собрать, но не успеем уже.

– Да я и не сумею, – признался калека, задирая голову. – А этих, с Раготаром, ты за людей не считаешь? Сам же говорил, половина из местных. Их на солянку можно?

Серая однообразная хмарь, ватным одеялом укутавшая небо, за последние полчаса успела обзавестись десятком рваных дыр, сквозь которые сверкало ослепительно-голубым. Откуда-то снизу, от храма, раздался звонкий металлический удар, отмеривший час до полудня.

– Тут останусь, – сказал помрачневший Тильдар, не ответив на вопрос. – Все равно мне внизу делать нечего. Снаряжу тут все…

– Не замерзни, – посоветовал ему Брак, откидывая крышку люка. – Если эйр перестанет поступать, не пугайся, это ненадолго. Надо остудить эйносы в подвале.

Стражник рассеянно кивнул, погруженный в собственные мысли. Лишь испуганно вздрогнул, когда звонко, словно хлопок ручного жахателя, лязгнула крышка люка, оставив его одного на расчищенной от снега крыше.

– Да какой в этом смысл? – ярился Сонатар, перекрикивая многоголосый гомон. – Давим картечью, потом просто добиваем врукопашную.

– Ты не у себя в Республике, северянин, – процедил Колфер по прозвищу Лесная Гнида, пытаясь при тусклом сиянии фонарика заправить банку в жахатель. – Это не челядь в провинциях усмирять, здесь умеют строить щиты и не понаслышке знают, что такое скраппер. Они не пойдут всей толпой без прикрытия, обязательно жди подлянку. Да где уже этот шаргов свет?

– Скоро будет, – заверил его Брак. – Дайте эйносам остыть, они неделю не отдыхали.

– Зверинец не вымерзнет? Дочери расстроятся.

– Сар Чебон, ты бы лучше окна здесь прорезал и застеклил, чем зверье разводить. Сидим, как плесень, в темноте и холоде, – поправил сползшие гогглы Веден, капитан “Сирени”. – Не померзнут они, не успеют. Парень дело говорит, лучше сейчас без света и тепла, чем потом без скрапперов и огнеметателей.

– Спокойно, спокойно, друзья! – прогудел Раскон, обвиняюще направив на спорщиков наполовину обглоданную ножку рапа. – Все нервничают, но это не повод ссориться. Враг хитер и коварен, он только этого и ждет.

Фальдиец закинул в камин охапку дров, взглянул на часы, где за стеклом истаивал оранжевый ободок, и постучал по столу перстнем.

– Двадцать минут до полудня.

Вернувшись с крыши, Брак застал в знакомой обеденной зале нездоровую суету. Раскон еще не вернулся, а заметно нервничающий Сонатар поочередно обнимал дочерей и жену, убеждая их спуститься на несколько часов в подвал. Там была оборудована безопасная комната с крепкой дверью и, наверняка, особо тайным ходом куда-нибудь к лесу, о котором в поселке знал каждый второй. Аливерта тихо всхлипывала и заламывала руки, дочери проявляли эмоции куда сильнее, не понимая толком, что происходит и куда их тащат. Северянин деликатно подталкивал их к лестнице, ведущей вниз и вполголоса ругался.

Каролдис, поминутно выходящий на улицу и успевший натащить в зал здоровенную лужу грязи, что-то тихо втолковывал трем вооруженным стражникам, указывая то на дверь, то на лестницу. Вид все четверо имели воинственный донельзя, и это громче любых слов доказывало, что страшно им до шарговых подмышек. Жерданов не было видно, а Брак сидел тихо и в разговор не влезал, отстраненно крутя в пальцах пару металлических шариков. Давешний служка с крыши сменил лопату на поднос и торопливо убирал со стола остатки трапезы.

А затем в зал ввалился безмерно довольный собой Раскон, разогнавший великолепием своих усов повисшее в воздухе напряжение, и все закрутилось. Фальдиец умудрился привести с собой целых пятнадцать бойцов – едва ли не всех, кого могли выделить капитаны стоящих у пристани горж. И сами капитаны тоже явились, правда, всего двое. Командующий величественным “Архуласом” Джанко Сивлер, метко прозванный своей командой “Быстроногим”, лично явиться не смог, но по уважительной причине. Его колени давно разъедала какая-то мерзкая болячка, подцепленная на юге, и свое судно он покидал редко. Зато вояк он предоставил больше всех – семерых разношерстных, косматых бородачей, навешавших на себя такое количество брони и оружия, что даже Жерданы на их фоне выглядели несолидно.

В просторной комнате сразу стало тесно. Бойцы разбрелись по углам, побросав на пол гремящую амуницию, затребовали у служки пива и больше в разговор не влезали. Даже между собой все четыре группы толком не общались, явно предпочитая компанию товарищей по плоту. К скучающим Жерданам присоединился затянутый в бинты Везим, умудрившийся где-то изгваздаться смолой и отличавшийся от шарка лишь тем, что мирно сидел в углу и пил пиво, а не пытался выгрызть кому-нибудь печень. Все остальное, от внешнего вида охотника до удушливого запаха прелой мертвечины, соответствовало.

Стол, за котором еще недавно велись ожесточенные торговые переговоры, стал центром не менее ожесточенного военного совета. Получив пятнадцать бойцов, к тому же с несомненным боевым опытом, защитники дома воспряли духом. Вернувшийся из подвала Сонатар по-хозяйски оглядел свое новое войско и немедленно принялся раздавать команды. Капитаны взъерепенились, фальдиец уперся, Каролдис ушел курить на крыльцо, а в зале надолго воцарился бардак. Шумный, склочный и бестолковый.

– Платят здесь мне, поэтому делаем по-моему, – прогудел Раскон, когда за столом слегка поутихли, а до намеченного времени осталось не больше пятнадцати минут. – Главное для нас это не допустить их за кольцо стен. Подпустим поближе, дадим бой у ворот. Сверху прикроют скрапперы, снизу огнеметатели, будут отгонять шарков. У нас стены, нас больше, мы выше, ворота им не взять. Последнее, что нам нужно – это мертвецы, разбредающиеся по дому и поселку. Будем бить наверняка и сразу добивать.