Фальдийская восьмерка

Глава 7

Брак рыпнулся. Попытался, если быть точным. Как говорил Логи, если оказался в полной жопе, то постарайся хотя бы произвести впечатление.

Впечатление он произвел, но явно не то, на которое рассчитывал. Попытка дотянуться до жахателя была вознаграждена умелым тычком куда-то под грудину, от которого парня выгнуло дугой. В ушах после пробуждения стучала кровь, так что собственного стона он не услышал.

– Попытаешься закричать, сверну шею, – говоривший стоял позади, так что его лица не было видно, – Сколько вас здесь?

Брак попытался ответить, но ладонь лишь сильнее зажала рот. Тогда он очень медленно, борясь с задубевшим от пота рукавом, поднял кверху один палец. Начинать знакомство с попытки сблефовать он не рискнул.

– Если соврал, сломаю палец, – голос незнакомца звучал обыденно и устало, – Если в будущем соврешь, тоже. Кивни, если понял.

Брак кивнул.

– Встал и завел руки за спину. Не оглядываться, не дергаться, не кричать.

Сложнее всего оказалось встать. Песочная ткань от влаги покрылась тяжелой, негнущейся коркой, которая упорно сопротивлялась попыткам ее согнуть. Под задорный хруст куртки, Брак кое-как выволок себя с лежанки и встал, придерживаясь рукой за стол. Его пошатывало, от льющегося из окна света слезились глаза.

– Да ты еще и хромой, ублюдок. Тебе же хуже. Снимай одежду, – говорил незнакомец отрывисто, гортанно. Создавалось впечатление, что язык ему не привычен, – Все, до исподнего.

Дрожащего от холода калеку, покрытого испариной и грязными разводами, грубо поставили на колено, засунули в рот кляп и сноровисто связали, туго перетянув руки за спиной. Веревка знакомая, он притащил целую бухту с нижней палубы, на случай, если понадобится. Вот и понадобилась.

Сидя в углу мостика и безуспешно пытаясь ослабить стягивающие запястья веревки, Брак слушал, как за спиной чем то громыхает незнакомец. Тот явно не стал принимать на веру информацию о том, что на цепе кроме калеки никого нет. Ходил, гремел железом, хрустел сухарями. Потом, судя по звуку, развел запечатанную дверь и отправился к каютам.

Слыша его удаляющиеся шаги, Брак судорожно пытался сообразить, что делать дальше. Освободиться без потерь не выйдет, вязавший туго знал свое дело. А попытавшись пережечь путы об металл пола, можно запросто лишиться рук – никакие таланты не уберегут от горящих на голой коже просмоленных веревок.

Да и если чудом получится освободиться, что делать дальше? Драться с наверняка вооруженным мужчиной, который настолько умело бьет лежачих – безумие. Сбежать тоже не выйдет, особенно если незнакомец не один. Хотя он, скорее всего, один. Иначе не оставил бы пленника без присмотра напарника.

Со стороны кают послышался шум воды и немелодичное напевание. У мужика явно были стальные нервы, если он решил мыться в такое время.

Лучший способ выкрутиться – оказаться полезным. Для Брака этот принцип работал безукоризненно. Он был полезен Котобоям, был полезен Часовщику, был полезен Логи. В случае с Чегодуном он оказался даже слишком полезен, но и там все закончилось нормально. Незнакомец один, ему не помешает лишняя пара рук. А уж если он, как и Брак, оказался тут случайно, то объединить усилия – вопрос банального здравого смысла.

Шум воды стих, вновь послышался лязг железа.

А еще незнакомец мог оказаться клановым искателем-одиночкой или случайно наткнувшимся на цеп лесовиком. Но в этом случае у Брака вообще нет выбора: либо ты окажешься полезен и выживешь, либо тебя зарежут за ненадобностью. Главное – не выдать, что он из клана. Гиен тут точно быть не может, а все остальные кочевников не любят. Включая самих кочевников.

Когда за спиной раздались тяжелые шаги, Брак был готов. Он подобрался, распрямил спину и приготовился ко второй за утро попытке произвести впечатление.

Незнакомец не спешил. Набулькал что-то из бутылки, шумно выдохнул. Зашуршало, в воздухе потянуло ароматом крепкого табака. Скрипнуло кресло.

– Повернись. Медленно.

Брак послушно повернулся и, наконец, узрел своего пленителя воочию.

Тот подавлял. Уж на что Логи был громилой, даже он не дотягивал. Тут впору думать о потерянном в далеком прошлом брате Гарпунщика, только смуглом и черноволосом. Кроме гривы мокрых волос, незнакомец мог похвастаться густыми бровями, неоднократно сломанным носом и густой трехдневной щетиной. Глубоко посаженные черные глаза смотрели устало. И недобро. Одеждой после мытья он себя обременять не стал, ограничившись холщовыми штанами, ботинками и знакомой кожаной курткой.

На мостике он уже обустроился, как у себя дома. Притащил, судя по всему из каюты, стул, наполнил кружку и теперь сидел, попыхивая короткой изогнутой трубкой.

– Насмотрелся? – дождавшись кивка, он наклонился и ловким движением разрезал удерживающую кляп веревку. Заметить, откуда он достал нож, калека не успел. – Моя очередь.

Пока Брак отплевывался и гримасничал, разгоняя кровь по занемевшему лицу, мужчина времени не терял. Опустошил кружку, долил туда красной жидкости из бутылки, после чего принялся смачно пережевывать размоченный сухарь. Взгляда с парня он при этом не отводил.

У парня засосало под ложечкой. Он не ел уже минимум ночь и желудок решил намекнуть.

– Говорить умеешь? – доброжелательно спросил сидящий.

– Умею, – язык еще плохо слушался, ворочался во рту неохотно, поэтому вышло неразборчиво, – Я здесь случайно, увидел дым и…

Мужчина нахмурился и покачал в воздухе пальцем. Брак осекся и заткнулся. Холод от палубы методично взгрызался в ноги.

– Может и случайно. Как зовут?

– Бр…

Парень запнулся, вспомнив о своей легенде. При необходимости, кочевники в добавление к основному использовали имя Семьи, но назваться Браком Котобоем – все равно что на лбу у себя вытатуировать клановую метку. Любому, кто хоть немного знаком с Гардашем, это сразу даст понять, что парень из кочевников. А такому веры нет. Поэтому он поправился, уверенно ляпнув первое, что пришло в голову:

– Брак Дертаго. Из вольных торговцев.

Незнакомец запрокинул голову и расхохотался. Отсмеявшись, хлопнул ладонями по коленям, после чего медленно встал и сломал Браку палец.

Тот от неожиданности не сразу осознал произошедшее. А потом боль резво пробежала по руке и ввинтилась в мозг.

Мужчина так же медленно вернулся в кресло, отхлебнул из кружки и поморщился, глядя на катающегося, заходящегося истошным криком калеку.

– Соберись. Это всего лишь палец.

Брак, всхлипывая и глотая слезы, кое-как поднялся на колени. Боль в связанной руке пульсировала и не утихала.

– Я предупреждал, – пожал плечами мужчина, – Не люблю, когда лгут. Плохая примета, если собеседник еще до знакомства пытается тебя обмануть. Таких ублюдков надо резать на месте – тогда примета станет хорошей.

– Не надо, – сжав зубы ответил Брак, – Я все понял.

Незнакомец в один глоток опустошил кружку и сокрушенно вздохнул.

– Не задалось знакомство. Еще раз, по порядку. Как тебя зовут? Кто ты такой? Что ты здесь делаешь?

Брак заставил себя выпрямиться и посмотреть в глаза собеседнику. Как там говорил Оршаг? Сопоставлять наблюдения? Он собрался с мыслями, усилием воли отогнал желание свернуться в клубок и завыть, после чего насколько мог твердо ответил:

– Меня зовут Брак, механик из вольных торговцев. Торговый дом “Окончательный расчет”. Оказался здесь случайно, увидел дым над лесом. А вас зовут Торден Дертаго, и я приношу свои извинения за то, что назвался вашим именем.

Если незнакомец и удивился, то виду не показал. С каменным лицом выслушал эту тираду, после чего задумчиво хмыкнул.

– Другое не мог придумать? Я долго мылся.

– Вы про имя? – уточнил Брак.

– Про него тоже. Как оказался здесь?

– Случайно. Мы с Шагором перевозили пассажира на север, кто-то из кланового молодняка. На границе леса заночевали, мне смола нужна была для времянок. Это когда трубы надо закрыть срочно, – Брак поморщился от боли в руке, – Пока собирал смолу на опушке, на трак напали. Скиммеры, бронзовые, скорее всего Скорпионы. Меня не заметили, погнались за траком. Я еле протянул неделю, с собой толком не было ничего. А потом дым заметил, рядом совсем. Мне терять уже нечего было, с голоду умирал, поэтому пошел сюда.

Брак подогнул под себя культю и продолжил вдохновенно врать.

Торден поначалу слушал скептически, но на моменте с голодом кивнул – голый калека перед ним действительно выглядел так, будто две недели питался хвоей и шишками. История звучала неправдоподобно, да и в совпадения Торден давно не верил. Но именно из-за своей неправдоподобности в нее можно было поверить – парень тут явно один, да и выглядит предельно испуганно, хоть и пытается храбриться. Темнит и недоговаривает, но это естественно. Даже для голого и связанного.

Особенно для голого и связанного.

–…заболел и уснул, – закончил Брак. – А потом вы меня разбудили и сломали палец.

За время рассказа он успел окончательно окоченеть и теперь трясся от холода.

– Насчет цепа ты не соврал, – подытожил мужчина, – Начал бы с правды, сохранил бы палец. Я Торден Дертаго. Веревки сниму, но не вздумай самовольничать. У тебя десять минут на то, чтобы отмыться и сменить одежду, ты воняешь. Попытаешься сбежать или увижу в твоих руках что-то острое…

– Сломаете палец? – предположил Брак.

– Два, – кивнул Торден, – Не дерзи.

Пока Брак отогревался, шипя от боли и проклиная себя за глупость, Торден мрачной глыбой стоял в дверном проеме, внимательно изучая капитанский жахатель. В его лапах оружие казалось игрушкой, из-за чего непостижимым образом смотрелось еще внушительнее.

В десять минут Брак уложился. Даже успел одеться и, с молчаливого согласия мужчины, приладить на распухающий мизинец крохотную шину из пары щепок и куска бечевки. Болел тот невыносимо, но Торден явно знал, что делает – сломал аккуратно, да еще и на левой руке. Что не мешало калеке бросать на него злые взгляды исподлобья в те редкие моменты, когда громила отворачивался.

– Подмети стекло. Затем все здесь вымой. Если цеп разбился не значит, что можно разводить на мостике свинарник.

– Стекло защищает от гразгов, – возразил Брак. Одетым он чувствовал себя гораздо увереннее.

– Гразгов на цепе и в окрестностях больше нет.

Калека кивнул, отметив, что провалялся он не меньше двух дней. В самом исчезновении гразгов ничего удивительного не было, они всегда так делали.

– Можно я заварю вурш?

Торден тяжело вздохнул и, словно маленькому ребенку, начал объяснять:

– Парень. Я говорю, ты делаешь. Иначе мы с тобой не поладим. Тебе плохо, нет сил, отвалилась вторая нога – мне плевать, – он кивнул на валяющийся в углу веник, – Что такое вурш? Кофе?

– Вроде того.

Разрешение на вурш и пяток сухарей Брак все-таки получил. Во время уборки на него вновь накатила слабость и дурнота, а на лбу выступила испарина. После того, как парень в третий раз выронил веник и едва не рухнул сам, Торден выругался и объявил перекур.

Сам он сосредоточенно листал избежавшие костра журналы, поминутно массируя глаза и сверяясь с висящей на стене картой. Отвлекся только раз, внимательно следя за процессом заварки напитка. Понюхав – скривился, пробормотав что-то про тупых дикарей, у которых даже кофе выглядит как дерьмо и пахнет соответствующе.