Охотясь на Адэлайн

* * *

Адди яростно бьется, ее рука приближается к моему лицу на считанные сантиметры. агонизирующий крик срывается с ее языка, за которым следует имя Ксавьера. Мое зрение чернеет, и я в ярости от того, что монстры загрязняющие ее кошмары — это не я.

Я единственный монстр, которому позволено преследовать ее гребаные сны.

Стиснув зубы, я хватаю ее за руку и переворачиваю на бок, лицом ко мне подальше от меня. Упираясь ей в грудь, я крепко притягиваю ее к себе.

Ее обнаженная плоть скользит по моей, вызывая плотское желание глубоко в моей груди. Это не просто желание обладать ею. Я хочу обладать ею. Пометить ее. Воплотить так глубоко в нее, что вне меня больше не будет Аделайн Рейли.

Я приподнимаюсь на локте и отпускаю ее руку, чтобы поплевать на свои пальцы и растереть влагу по своему члену. Глубоко вдыхая, я погружаюсь в нее, зажмурив глаза и от жжения от трения, и от того, как чертовски хороша она на ощупь.

Она просыпается с изумленным вскриком, ее пульс бьется в шее, а киска сжимается вокруг моей длины. Я сдерживаю стон, слишком очарованный паническим взглядом в ее глазах и ее заметной дрожью.

«Зейд?» — шепчет она, голос хриплый от крика.

Я толкнулся бедрами один раз, вызвав резкий вздох из ее пухлых губ. Она напрягается, затем расслабляется, вжимаясь в меня изгибом своей попки еще глубже.

«Ты чувствуешь меня, детка?» шепчу я, скользя рукой по ее животу, по ложбинке между грудей и к ее нежному горлу. Ее пульс бьется о ее плоть, и я чувствую каждое биение сердца через колонну ее шеи.

Все еще сильно задыхаясь, она смачивает губы, прежде чем выдохнуть: «Да. Я чувствую тебя».

Я хмыкаю. «Кому принадлежит эта киска, Аделин?» мрачно спрашиваю я.

«Тебе», — шепчет она, ответ автоматический.

«Хорошая девочка», — бормочу я. «Мужчина в твоей голове — это не монстр, маленькая мышка. Это я. Каждый раз, когда ты будешь выкрикивать чужое имя, я буду заменять его своим собственным. И мне плевать, как это чертовски больно».

Я двигаю бедрами в ней, и она содрогается на мне, хныканье срывается с ее губ.

Лунный свет проникает сквозь балконные двери, окрашивая наши тела в мягкой аурой, которую могут создать только небеса. Мой взгляд прослеживает изгибы наших тел, мягкие линии, отделяющие ее душу от моей.

Два существа, покрытые шрамами и оскверненные, и все же мы выглядим как чертово искусство. Как шедевр, который не смог бы создать даже да Винчи. Я хочу припереть ее к стене и показать ей, как выглядит искусство, когда оно подпитывается страстью.

«Когда тебе будет страшно и трудно дышать, я буду здесь. Глубоко внутри тебя. Будь я с тобой физически или в твоем сердце, я всегда буду рядом».

Она вздрагивает, и я отвожу бедра, прежде чем глубоко войти в нее, вырывая хриплый стон из ее горла.

Мой контроль над собой ослабевает, и я позволяю себе на мгновение сломаться, моя голова падает назад, глаза закатываются, и я стону от ощущения ее идеальной киски обхватившей меня.

Проклятая нирвана.

Опустив подбородок, я провел губами по изгибу ее трепещущей шеи, затем прикусываю прямо над ее пульсом, как одержимый. Ее страх на вкус намного лучше, чем я себе представлял.

Она резко вдыхает, и я скольжу ртом к ее уху, очарованный тем. как она дрожит подо мной.

«Я прогоню твоих демонов, Аделин, и они будут бежать и прятаться потому что я чертовски страшен».

Я глубоко вхожу в нее, чтобы подчеркнуть свою точку зрения, и получаю резкий вздох.

Ее рука опускается на мое бедро и скользит назад, пока ее когти не впиваются в мою задницу.

«Зейд», — шепчет она, выгибая спину и вжимаясь в меня.

Сдерживая очередной стон, я поднимаю ее ногу и зацепляю руку под ее коленом, сохраняя короткие и жесткие толчки и попадая в ту сладкую точку внутри что заставляет ее киску плакать. Глаза Адди закатываются, стоны, вызванные сном, наполняют комнату и мою грудь, подстегивая меня трахать ее сильнее и быстрее.

Я поднимаю ее ногу выше, скольжу рукой к ее горлу и сжимаю его крепко сжимаю, вызывая более громкие стоны под новым углом. Я сжимаю зубы, преодолевая ливень эмоций. Ярость. Любовь. Потребность. Одержимость.

По мере их нарастания и увеличения, моя рука поднимается вверх по ее шее и к нижней части ее челюсти.

«Смотри на меня, пока я разрушаю тебя, Аделин».

Жесткая хватка, я дергаю ее лицо к своему, захватывая ее широкие карамельные лужицы своими глазами.

«Ты всегда будешь моей», — рычу я. «Даже в твоих гребаных кошмарах».

С ее губ срывается крик, но она не отстраняется. Нет, она встречает каждый мой толчок с собственной силой.

Наслаждение пробегает по моему позвоночнику, собираясь у основания и почти ослепляя меня экстазом.

«О Боже, Зейд, пожалуйста», — умоляет она, задыхаясь.

Отпустив ее челюсть, я скольжу рукой вниз по ее животу к ее намокшей киске, кончиками пальцев дразня ее клитор.

«Ты так красиво молишься, маленькая мышка», — бормочу я. «Но я хочу услышать, как ты кричишь о пощаде».

Я выхожу из нее, мой член громко протестует, и мне почти больно скатываться с нее, чтобы покопаться в тумбочке.

«Что ты делаешь?» — простонала она, и я знаю, что ее киска сжимается, в поисках меня.

Схватив все, что мне нужно, я снова заключаю ее в объятия. Ее подбородок опирается на плечо, пока она пытается понять, что я задумал. Она выглядит чертовски божественно в лунном свете, и это почти отвлекает меня.

Откупорив смазку, я смачиваю свой член жидкостью, стиснув зубы, пока я распределяю ее по всей длине. Все еще не оправившись от потери ее киски, мои бедра непроизвольно толкнулись в мою руку, как несдержанный дикарь.

Как я всегда говорил ей — с ней у меня нет никакого гребаного контроля.

«Зейд», — протягивает она, в тоне ее голоса звучит тревога.

Прежде чем бросить бутылку через плечо, я выливаю щедрую порцию смазки на свои пальцы, а затем проникаю ими в щель ее задницы.

Она резко вдыхает, когда я смазываю ее зад, и хнычет, когда я погружаю в нее палец внутрь, затем другой, растягивая ее и подготавливая к тому, что должно произойти. Она вздрагивает, и то ли от удивления, то ли от страха, она не в состоянии сделать ничего другого, кроме как задыхаться.

Я не тороплюсь, растягивая ее, покусывая за плечи и оставляя любовные укусы, вырывая из ее горла слабые стоны. К тому времени, когда я отстраняюсь, она задыхается, а ее мышцы расслаблены. Я просовываю руку под ее бедра и поднимаю его еще раз.

«Подожди», — дышит она. «Ты слишком большой. Я не знаю, смогу ли я выдержать с этим».

«Твое тело, блядь, создано для меня. Так что ты будешь хорошей девочкой и, блядь, примешь его».

Я просто знаю, что страх сейчас течет по ее кровеносной системе, и ее киска намокла в ответ. Она нервничает, но держит эти маленькие белые зубы.

Умная девочка.

«Ты доверяешь мне?» спрашиваю я, забавляясь, когда ее глаза переходят на мои, острые ножи, стреляют из них.

«Я доверяю тебе свою жизнь. Но доверяю ли я тебе, что ты не разорвешь меня пополам? Абсолютно нет».

Я ухмыляюсь, обнажая зубы в дикой улыбке. «Ты получаешь удовольствие от моей боли, не так ли. Адди?»

Прежде чем она успевает запротестовать, я устанавливаю головку члена у ее тугого входа и осторожно ввожу его внутрь. Ее глаза распахиваются, боль регистрируется, когда я медленно растягиваю ее. Мои пальцы сразу же начинают работать с ее клитором, уравновешивая агонию с удовольствием.

«Зейд», — дышит она, внутри нее бушует война. Ее ногти впиваются в мое внешнее бедро, когда я прорываюсь через плотное кольцо и медленно погружаюсь внутрь нее.

Застонав, я кусаю ее за плечо, почти вибрируя от потребности как пустить кровь, так и трахнуть ее в задницу, пока она не станет кровь и трахать ее задницу до тех пор, пока она не застонет.

Каким-то образом я воздерживаюсь и от того, и от другого. Как бы я ни любил причинять ей боль, у меня нет желания делать это, не доставляя ей удовольствия.

Методично, я работаю в ней, пока не остается ничего другого. отдавать.

«Блядь, детка, ты принимаешь это так чертовски хорошо», — хвалю я. «Вот так, хорошая девочка, откройся для меня».

Она сжимает в кулаки простыни, и, как цветок, распускающийся под лучами солнца, ее все тело расслабляется, принимая меня внутри себя, как будто это единственное, что дает ей жизнь.

Мы оба дрожим, на грани разрыва от того, как плотно мы прижаты друг к другу. Я даю ей тридцать секунд — небольшой отрезок времени, чтобы приспособиться. Это все, чем я владею.

Выпуская глубокий вдох, когда я достигаю этой отметки в моей голове, я отстраняюсь до самого кончика, прежде чем снова войти в нее. Она вскрикивает, и я обвожу ее клитор сильнее, получая сексуальное хныканье, которое заставляет меня напрячься от потребности.

«Мне принадлежит каждая часть тебя, Аделайн. И я заставлю тебя чувствовать меня каждые блядские дни, когда я закончу с тобой». Я установил устойчивый темп, ее тело как мягкая глина под моими настойчивыми руками, и я леплю ее в себя, пока мы двое не стали одним целым.

«Боже», — стонет она, ее голос задыхается от удовольствия.

«Вот так, продолжай стонать мое имя. Я заберу нас домой, в рай, если ты будешь молиться достаточно сильно», — дразню я, трахая ее сильнее.

«О, Боже, вот так», — задыхается она, откидывая голову назад. «Вот так, Зейд».

Я рычу, удовольствие накапливается в основании моего позвоночника, звуки нашей плоти возникающие при соприкосновении нашей плоти.

«Посмотри на себя, ты берешь мой член, как хорошая маленькая шлюха», — прорычал я. «Ты сжимаешь меня так крепко, как будто не можешь смириться с тем, что потеряешь меня».

«Да», — лепечет она, ее голос хриплый и трещит от желания.

«Да? Ты хочешь глубже?»

Она задыхается, нетерпеливо кивает головой, и это все, что я могу сделать, чтобы не выплеснуться в нее.

Я переворачиваю ее на живот и наваливаюсь сверху, затем поднимаю ее бедра, пока она стоит на коленях. Ее вздох становится резким, когда я снова проникаю в ее тугую задницу, угол наклона позволяет мне трахать ее глубже.

«О, блядь», — вздыхает она, заканчивая это высоким криком. Она дергается вперед, почти как будто желая отстраниться, но я крепко держу ее за бедра, не позволяя позволить ей вырваться.

«Ты можешь выдержать это, маленькая мышка?» бросаю я вызов. «Я знаю, как сильно ты любишь убегать, но я хочу посмотреть, на что это похоже, когда ты остаешься».

Задыхаясь, она снова врезается в меня, заставляя мою голову откинуться назад от полного блаженства. Мне требуется несколько секунд, чтобы собраться с мыслями, на грани того, чтобы потерять их. полностью.

«Вот моя хорошая маленькая шлюшка», — бормочу я, затем начинаю двигаться, постепенно постепенно ускоряя шаг, стараясь не поранить ее.

«Зейд…», — стонет она, протяжно и громко, пока я трахаю ее быстрее, подстегиваемый тем, как она выгибает спину, почти умоляя о большем.

Вскоре она снова встречает мои толчки, и удовольствие, поселившееся в основании моего позвоночника, нарастает. Я наваливаюсь на нее, одной рукой перебирая пряди её волос и наклоняю ее голову назад, пока наши рты не соприкасаются, а другой рукой проскальзываю под нее и снова нащупываю ее набухший клитор, наслаждаясь тем, как она начинает всхлипывать.