Голос крови

* * *

Оставив Мамочку разбираться с «пациенткой», Арина добрела до кабинета, который делили Мишкин и Молодцов. За столом отсутствующего Стрелецкого – в тайгу, говорите, уехал? – обнаружился Оберсдорф, уткнувшийся в неизменный ноутбук.

– Ты откуда здесь?

– Да любопытно стало, что за существо, – он кивнул в неопределенном направлении, видимо, имея в виду обитательницу допросной. – Поглядеть пришел. Я, знаешь, все думал насчет Адрианы. Никак у меня в голове история с ребенком не укладывалась. А тут еще Лерыч кое-какую дополнительную информацию подогнал, совсем все любопытно стало. Короче, я решил покопаться. Она же в Питере училась, ты в курсе?

– В курсе.

– И параллельно, да будет тебе известно, подрабатывала на полставки в экспертном бюро.

– Типа как студенты-медики сперва санитарами и санитарками, а после медсестрами и медбратьями работают? Но разве в бюро допуски не нужны? В смысле, разве туда берут до диплома?

– Ой, Вершина, во-первых, всяко бывает, во-вторых, это было четверть века назад, тогда служебными инструкциями только ленивые не подтирались. А может, и не было такой строгости с допусками. Ты слушать будешь?

– Внимаю.

– Имелся в те времена в славном городе Питере милейший персонаж. Погоняло Джеймс Бонд, что само по себе прекрасно, согласись. Персонаж, надо сказать, и впрямь любопытный. Отмороженный даже на общем фоне девяностых. Выжил, однако, во всех разборках, хотя до наших дней сохранил, судя по всему, прежние методы, так сказать, работы.

– Левушка, пропусти десяток страниц, слыхала я про этого… персонажа.

– А, ну да, ты ж у нас в Питере начинала бороться с преступным элементом. Приходилось сталкиваться? С Бондаренко то есть?

– Опосредованно. Проводила доследственную проверку по факту предполагаемой гибели одного питерского бизнесмена, довольно крупного. Отправился на подледную рыбалку – и утонул. Тела, что характерно, не нашли. Чуяла я, что не все там с этой рыбалкой очевидно, однако по всем признакам пришлось квалифицировать несчастный случай. А недавно совсем – опаньки, появляется в новостях. Живехонький. С диковинной историей про – да, несчастный случай, травму головы, амнезию… Только танцующих индийских родственников для полной картины не хватает. Но формально не придерешься. А перед, скажем, утоплением у бизнесмена этого как раз были неслабые терки с этим самым бандюганом. Того даже проверяли на предмет причастности, но безрезультатно. Да и метод не его. Он бы этого Геста взорвал или похитил, чтоб без помех, гм, воздействовать, сам понимаешь, как именно. Или семьей бы шантажировал. Методы у него действительно прежние остались.

– Кстати, он, то есть не Гест твой, а господин Бондаренко не так давно на вертолете разбился.

– Ага. Вот потому господин Гест и решил восстать из небытия. Ну да фиг с ним. Ты нарыл, что у Адрианы с этим Бондаренко были какие-то связи?

– Имеется некая переписка между криминалистическим начальством и управлением собственной безопасности. Что-то там насчет не то ошибок в результатах, не то злонамеренного их подтасовывания.

– Про Адриану?

– Про нее, родимую. Вроде как из-за ее вредительства как минимум от двух убийств господин Бондаренко благополучно отмазался. То ли несовпадение по группе крови, то ли что-то в этом роде. Гуляй, Вася. И безопасники по этому поводу сотрудниками соответствующей лаборатории весьма плотно интересовались. Особенно почему-то Адрианой. Жаль, от переписки только ошметки остались, но в итоге никто ничего ей не предъявлял, даже от работы не отстранили.

– Списали на молодость и неопытность?

– Ну, Вершина, сколько ей тогда было? А, между прочим, история про якобы парадоксального выделителя еще не забылась.

– Это когда Чикатило задерживали, а группа крови не соответствовала группе обнаруженной на жертвах спермы? А когда уже окончательно его взяли, выдумали для оправдания теорию: у него, дескать, кровь одной группы, а сперма другой. Хотя на самом деле закавыка была всего лишь в загрязненных образцах. Но общественность успокоилась. И так хорошо банальную экспертную ошибку этой дикой теорией замаскировали, что до сих пор некоторые этим самым парадоксальным выделительством, как флагом, размахивают. То у них отпечатки пальцев с возрастом меняются. то группа крови может не соответствовать другим биологическим следам. Ну как же, смотрите, ведь у самого Чикатило такая аномалия имелась! Угу, аномалия. Экспертная неаккуратность, и все дела. Теперь вот на ДНК-тесты в той же логике нападают. Не, я в курсе, что после пересадки костного мозга могут возникнуть прелюбопытнейшие последствия, но это ж уникальные случаи. Но корпоративная лояльность – не выдумки, экспертное сообщество своих нередко защищает, в том числе и в ущерб, скажем так, истине.

Оберсдорф махнул рукой – мол, чего разглагольствуешь, сам знаю – но кивнул согласно:

– Вот потому и для Адрианы, тогда еще не Георгиевны, все проверки безболезненно прошли. Ее даже от работы не отстранили.

– И ты предполагаешь, что бандюган этот, Джеймс, понимаете ли, Бонд – отец нашей Ады? – Арина принялась размышлять вслух. – Допустим, мы можем сейчас запросить его биологию, сравнить, но тебе-то как такое в голову пришло? Просто потому, что время предположительного контакта совпадает?

– Если бы только время, я вообще не копал бы. Но письмо это твое…

– С фотографией Ады?

– Ну! Отследить я его не сумел, что само по себе уже любопытно, – в Левушкиных глазах читалось отнюдь не огорчение, а живейший интерес, почти восхищение. – Ай, ладно. Ты на подпись обратила внимание?

– Там разве подпись была? – на мгновение Арина устыдилась собственной невнимательности.

– Ну ты даешь, мать! Была, а как же. Джейн Доу и шесть цифр.

– Джейн Доу? Неизвестная типа?

– Остроумно, да. Особенно если учесть, что благодетельница твоя…

– А это именно благодетельница? Не благодетель?

Левушка презрительно сморщился и продолжил, как будто его и не прерывали:

– Благодетельница твоя и по документам Джейн Доу. Сегодня во всяком случае. А раньше она была – та-да-дам! – Алевтина Евгеньевна Бондаренко.

– Еще одна дочка?

– Ну да. Только не Адрианы Георгиевны уже, а сугубо посторонней тетки, которая в девяностых явилась из уральской глухомани Питер завоевывать, но как-то быстренько слилась. И, кстати, умерла, когда этой самой Але еще и восемнадцати не исполнилось. Та поплакала над маминой могилкой – и к папаше, который, что удивительно, ее сразу признал, к себе приблизил и то ли так баловал, дочка-то единственная, то ли использовал в своих делах. Она-то наверняка не скажет, а его уже не спросишь. Но девочка подросла, и папаша ей, похоже, надоел, как-то она от него сбежать исхитрилась.

– С деньгами?

– Откуда я знаю! Сбежала, сделала себе новые документы, прикупила домик в Черногории – так что с финансами у нее все в порядке. А уж откуда финансы… – он развел руками. – Может, папашины, может, еще чьи-то.

– Но почему ты решил…

– А! Вот это самое интересное. Почему я решил, что Джейн Доу – это Аля Бондаренко? Откуда вообще у меня этот Бондаренко вылез? Оттуда, что шесть цифр зачем-то там были? Ну я и проверил самые очевидные варианты – в первую очередь как дату рождения. И – вуаля.

– Получается, она приехала повидаться со своей сводной сестрой? Интересно, кстати, как они вообще друг друга нашли?

– Без понятия, – равнодушно отмахнулся Оберсдорф.

Составленная им история выглядела, с точки зрения Арины, настолько складно, что, скорее всего, была правдой. По крайней мере в той части, что касалась прошлого. Настоящее же вызывало сомнения:

– И, приехав повидаться с сестренкой, она тут же нам ее сдала?

Он пожал плечами:

– Во-первых, не тут же. Во-вторых, не так чтобы и сдала. Подумаешь – фотография. И сделан этот снимок за неделю до того, как его тебе прислали. Может, когда они встретились, сестренка Але не понравилась?

– Но почему только через неделю… Разве что… Ада следила за мной, а Аля – за ней? И, сочтя, что Ада в самом деле опасна, решила сыграть в Робин Гуда?

– Напиши и спроси.

– Думаешь – ответит?

– Кто ее знает. Хотя лично я сомневаюсь. Ящик, с которого тебе письмишко пришло, фактически одноразовый. Был – и нет. Эта девушка – та еще штучка. Она в… скажем так, в технологиях лучше меня шарит.

– Так не бывает.

– Бывает, Вершина. И если так, она перед тем как с Адой встречаться, могла довольно много о той выяснить. И есть у меня предположение, что цель того письма – вовсе не фотография Ады, а те самые шесть цифр.

– Не понимаю.

– Указание на бандита-папашу.

– Толстый намек на то, что кровь у Ады дурная с обеих сторон?

– Вроде того.

– Но мы ж не верим в генетическую предрасположенность к преступлению?

– Верим не верим, но факт любопытный. А, может, она вовсе не помочь хотела. Может, себя обезопасить. Потому что такая родня как Ада – это вроде бомбы под собственной кроватью. Или, и это будет самое смешное, она так просто развлекается.

– Ни фига себе у некоторых развлечения.

– Кому арбуз, Арина Марковна, кому свиной хрящик. Но если девушка так шалит, она еще о себе напомнит, вот увидишь.

– Типун тебе на язык!