Голос крови

– И оно пропало? Давно?

Эля закивала:

– Давно. Нет, не очень. Не знаю… Я… путается все. Я Гере боялась сказать, он и не следит, что там у меня в шкатулке.

– Он бы рассердился, если бы узнал?

– Конечно!

– Давайте все-таки закончим с описанием той женщины. Как она выглядела?

– Я же ее почти не видела. Так быстро все случилось. Она такая… такая… ну… обыкновенная. Юбку помню. Длинная, широкая, темная, вроде синяя, что ли, или зеленая. Кажется, в цветочек. Или, может, штаны. Знаете, такие… вроде шаровар. Сверху майка, ну, футболка. Зеленая.

– На голове было что-то?

– Панама вроде. Или нет? Не помню.

– Панама? Бейсболка? Или непокрытые волосы?

– Волосы, кажется, в хвост забраны. Или, может, стрижка?

– Так хвост или стрижка? Вы же на нее сзади смотрели.

– Н-не знаю. Я упала и… И вроде бы очки у нее были, темные. А! Сумка! Сумка была! Большая, клетчатая. На белом фоне клетки.

Клетчатая сумка?

Единственная, хоть сколько-нибудь яркая деталь, отличная штука для отвлечения внимания, и это значит, что сумки, скорее всего, уже не существует. Но кто знает? Полистав папку с фотографиями в смартфоне, Арина нашла нужный снимок:

– Посмотрите, эта женщина не похожа?

Эля нахмурилась, вглядываясь:

– Вроде она. Я… плохо ее запомнила… я… растерялась… А это она? – в покрасневших, опухших глазах засветилась надежда. – Вы знаете, кто это? Да? Знаете? Значит, вы ее поймаете? – оживление схлынуло так же стремительно, как и зажглось. – Что же теперь будет?! – всхлипнула она и опять разрыдалась.

Неужели Зинаида?

С одной стороны, та тоже хватала детей по идейным соображениям. То есть никаких тебе требований о выкупе. Но Зинаида не интересовалась младенцами, и главное – Зинаида сейчас должна сидеть в стационаре. Вряд ли после последней попытки похищения ее так быстро выпустили.

И – пропавшее «обручальное» кольцо?