Секта

Я быстро перезаряди винтовку, насчёт гильз не беспокоился, они хорошо обработаны, отпечатков нет, да и отследить происхождение патронов, как уверял Павел Сергеевич, невозможно. Я шарил прицелом по сплошному морю огня, но найти цель не получалось. В душе мелькнула робкая надежда, что всё, проблема решена, враги мертвы и больше нам не придётся их выслеживать.

Но надежда эта растаяла, как прошлогодний снег, пламя стало опадать, а среди руин и различил фигуру патриарха, стоявшую на ногах. Выжил и кое-кто из свиты, человек десять, те, кто стоял ближе всего. Чуть позже стали подниматься другие, те, кого завалило обломками. Многие были ранены, двигались с трудом, но уже то, что им удалось выжить после такого взрыва, казалось невероятным.

Патриарха потрепало сильно, голова была залита кровью, а светлый плащ почернел и превратился в лохмотья. Он что-то кричал и жестами призывал всех бежать к нему.

Я снова навёл прицел на него, отдачу почувствовал, но выстрел был почти не слышен, здорово мне перепонки отбило. Но промахнулся. Пуля ударила в плечо, вырвав кусок ткани и несколько капель крови. Выругавшись, я сдвинул прицел левее и ниже, снова выстрелил. Теперь уже попал в грудь, более того, ранил его, вот только старая тварь не собиралась умирать.

Разразились огнём и мои товарищи, длинные очереди били по жидкой толпе адептов, но пользы было мало, выбивали в лучшем случае одного из пяти. Те, кто ещё мог передвигаться, жались к патриарху, а тот, поймав следующую пулю, покачнулся, но устоял на ногах. Ещё один выстрел, промахнуться я не имею права. В голову.

Внезапно я понял, что вижу кое-что, чего видеть не должен. Всполохи фиолетовой субстанции, то ли туман, то ли непонятная энергия. Полупрозрачные фиолетовые потоки. Они вырывались из умирающих, поднимались из руин, где тоже кто-то умирал, стягивались со всех сторон. И всё это стекалось к нему, впитывалось в его фигуру, наполняя её сиянием. И чем ярче он сиял, тем сильнее становилась защита. Последняя моя пуля не долетела до цели, сгорев яркой искрой в силовом поле. К его фигуре жались последние сторонники, которым тоже доставались остатки энергии. Пока я перезаряжался, сияние фигуры патриарха стало ослепительным, он громко вскрикнул и завертелся на месте, каким-то невероятным движением он смог прикрыть полами своего плаща последних своих людей, а потом пространство схлопнулось, словно ещё один взрыв, а через мгновение на том месте уже никого не было.

Ушёл. Он ушёл. Утащил с собой самых близких помощников и, уверен, все артефакты. Попутно высосал силу из остальных. Эта сила и позволила ему телепортироваться, исчезнуть здесь и появиться… где?

— Не спать! — голос в гарнитуре звучал глухо, словно говоривший находился на дне колодца. — Там ещё живые остались.

Я внезапно ожил. Первоначальный шок прошёл, теперь надо успеть добить выживших. Несмотря на обилие событий, с момента первого взрыва прошло всего минуты полторы. Там, в руинах, ещё копошатся недобитые сектанты. Не знаю, сбросил ли их с баланса патриарх, но уверен, что их лучше всего убрать. Просто потому, что такие люди жить не должны. Я ведь и раньше таких убивал, понятия не имея о сути их секты. Те, кто зверски убивает невинных людей, должны лежать в земле.

На место мы прибежали почти одновременно, Маша на ходу вскинула автомат и дважды выстрелила. Первая пуля прошла мимо, ударив в закопченный бетонный обломок, а вторая вошла в голову пытавшегося подняться мужика. Павел Сергеевич нагнулся и вогнал нож в глазницу торчавшей из земли головы. Этого засыпало целиком, и только открытые глаза на изодранном лице говорили, что он ещё жив. Тони и Свен шагали по руинам и стреляли, приставляя стволы винтовок вплотную к головам. А Витя, слегка отставший от нас, держал в руках дробовик, стрелял он редко, зато наверняка, разнося картечью тела на куски.

Я забросил винтовку за спину, а в руку взял пистолет. Вот один стоит на четвереньках, пытаясь подобрать выпадающие кишки. Выстрел. Голова разлетелась красными брызгами. Следующий сохранился лучше, даже думать не разучился, попытался прикинуться мёртвым, но я ещё раньше успел увидеть, как он отползает к уцелевшему куску стены.

Чтобы не ошибиться, подошёл вплотную, приставил пистолет к голове. Он, сообразив, что маскировка раскрыта, попытался перехватить мою руку. Не успел. Пуля пробила лоб и вышла из затылка, а для надёжности я всадил вторую в сердце.

Расправа над беззащитными не затянулась. Если тут и оставались ещё выжившие, то они глубоко под завалами и, скорее всего, обречены. То, как легко получалось у нас убивать их, показывало, что патриарх всех списал. У них нет былой силы, а следовательно, они лишены и своей живучести. Для надёжности Павел Сергеевич бросил поверх дымящихся руин несколько бутылок с самодельным напалмом, они, разбившись, уже повторно превратили это место в филиал огненного ада. Если кто-то и остался, умрёт в ближайшие минуты.

— Сворачиваемся, — прозвучала команда, но я и сам уже всё понял и, подхватив Машу, которая, споткнувшись на обломках, подвернула ногу, побежал к лесу. По дороге заметил, что бег по раскалённым металлоконструкциям даром не прошёл, подошвы дорогих иностранных ботинок начали плавиться, и теперь я оставлял за собой чёрные отпечатки ног. Плевать, отследить не получится.

Мы нырнули в лес и бегом, насколько позволяла темнота, отправились к машинам. Расстояние было километров пять, пробежим минут за двадцать. Мне было легко, Маша тоже отличалась хорошей подготовкой, а вот парни стали понемногу отставать. А Павел Сергеевич, проклиная вредную привычку, выдохся примерно на середине пути. Пришлось притормаживать, чтобы дождаться всех.

Уже подбегая к машинам, мы услышали вдалеке сирены. Время поджимало, будем надеяться, что прибыли пожарные и спасатели, а полиция будет чуть позже, когда мы уже исчезнем из поля зрения.

— Ну, что там?!! — спросил Рязанцев, когда я упал на сидение рядом с ним. — Как прошло?

— Сбежал, падла старая, — сказал я, пытаясь восстановить дыхание. — Всех перебили, а он сбежал. Забрал с собой десяток рыл, все артефакты, и сбежал. Телепорт открыл сука.

— А он точно забрал артефакты? — спросил профессор.

— Мы проверили, — заверил Павел Сергеевич с заднего сидения. — Если кто-то сомневается, у меня видеозапись есть. Витя, трогай.

Последнее он сказал в рацию, а вторая машина, взревев мотором, начала выезжать на трассу.

Добрались мы, как ни странно, без приключений. Отовсюду слышались сирены, но перекрыть дороги никто не успел. Или не захотел. Возможно, органы просто не сообразили, что именно случилось там. Это ведь мог быть взрыв бытового газа или просто пожар. А когда всё же ввели план перехват, вся наша бригада уже выгружалась из машин около нашего временного жилища.

Примерно через час, когда все закончили приводить себя в порядок, наша банда собралась за столом. Стояла тишина, едва слышно пофыркивала кофеварка. На правах старшего беседу начал Олег Юрьевич:

— Итак, я жду подробного доклада. Что там было?

— Заряды сработали штатно, — начал Павел Сергеевич, — часть толпы разнесло в клочья, а те, кто был близко к папке, выжили, хотя их тоже сильно потрепало. Потом снесло и самого патриарха, но он выжил, не знаю как, но выжил, а потом стал собирать вокруг себя выживших. Собрал, как я понимаю, двенадцать человек. А потом…

— Начните с того, чем они занимались до взрыва, — предложил профессор.

— Патриарх стоял в центре, они подходили к нему, клали на столик артефакты и что-то ему докладывали. Да, собственно, вот, — Павел Сергеевич вынул небольшой видеорегистратор и протянул его профессору. Тот, больше ничего не спрашивая, присоединил гаджет к ноутбуку.

Просмотр показал, что операция наша заняла всего восемь минут. Зато на видео прекрасно можно было определить, скольких приближённых взял с собой патриарх, а также то, что все артефакты были с ними. Приходилось признать, что он нас переиграл. Несмотря на наш тактический успех, проблема никуда не делась. Он жив, живы и приближённые, а значит, всё начнётся сначала.

— Ясно, — Рязанцев вздохнул и вынул телефон.

— Алло, да, да, мы, понял. Жду.

Алексей прибыл через час, выглядел он уставшим, волосы взъерошены, а глаза красные от недосыпа. Поприветствовав всех, он тяжело уселся за стол и с благодарностью принял из рук Свена кружку с кофе.

— Ну вы дали, — сказал он, отхлебнув напиток. — Я всего ожидал, но такого…

— У нас выбора не было, — развёл руками Рязанцев. — Это был единственный шанс.

— Понимаю, но в городе караул что творится. Дороги перекрыли, обыски, вся полиция, ФСБ и МЧС на ушах стоят. Вы хоть добились своего?

— Увы, — сказал Павел Сергеевич. — Почти всех убрали, остался только главный со свитой.

— И что это значит?

— Значит, что всё начнётся снова, — сказал Рязанцев. — Или не начнётся. Увы, планы его нам неведомы.

— Теоретически, можно допросить выживших, — выдвинул предложение Алексей.

— А есть такие? — спросили мы чуть ли не хором.

— Да, двое. Выглядят плохо, но, думаю, выживут. Допросить их сможем через неделю или около того. Только… он сделал паузу, обводя нас взглядом. — Допрашивать буду я. А вы, если хотите что-то выяснить, набросайте вопросы.

— Лучше бы мне, — заикнулся было я, но он меня оборвал.

— Нет уж, вы и так уже засветились, я потом весь вечер потратил, чтобы бойцов застращать на предмет неразглашения. Вообще, мой вам совет: сидите дома хотя бы ближайшую неделю, а лучше две. Сидите тихо, никуда не высовывайтесь, никаких мероприятий не предпринимайте. Когда будет информация, я вам сообщу.

— Мы вас услышали, — сказал Рязанцев. — Что-то ещё?

— Пока нет, я ухожу и, откровенно говоря, хотел бы вас никогда в городе не видеть.

Мы смогли только развести руками.