Секта

Глава двадцать четвёртая

Вопросов не было, мы не просто пошли, мы побежали готовить поход. В отличие от Сергея Воронова мы не обладали развитыми связями в криминальном мире, а потому машины пришлось покупать официально. Два мощных японских джипа, с очень малым пробегом, просторных и с отличной проходимостью. Денег улетело столько, что оставалось только порадоваться, что за спиной у нас папа Римский с его почти бездонной кубышкой. Один из джипов был слегка битым, но мы его взяли. Не потому, что дешевле, а потому что в сервисе другого такого же не было.

Но было кое-что, о чём мы, разумеется, догадывались, но ничего поделать не могли. Всё, что мы делали, оставляло следы. Поэтому, когда оба внедорожника, доверху загруженные едой, водой, оружием и боеприпасами, направились на юг, за нами следили некие силы, не хуже (а скорее всего, гораздо лучше) умевшие наблюдать и делать выводы из увиденного. Но пока мы об этом не знали.

Ехать было решено, не останавливаясь, запас горючего позволял не думать о заправках, а личный состав стопроцентно обладал способностями к вождению, а следовательно, мог сменять друг друга за рулём.

Но даже так наш противник имел огромную фору по времени, дня два, не меньше. Поэтому гнали мы так, словно сам чёрт гонится за нами. В каком-то смысле так оно и было, с той только разницей, что чёрт находился впереди.

Граница России и Монголии хоть и была обозначена на карте, на деле представляла собой почти открытое место, то есть, как-то она, наверное, охранялась, были таможенные пункты, пограничные заставы, но в том месте, где перешли мы, никаких столбов, колючки и контрольно-следовой полосы не нашлось. И это не могло не радовать, потому что таможенный досмотр — это последнее, что нам было нужно.

К концу первого дня пути мы были уже далеко в глубине территории сопредельного государства. В машине со мной были Павел Сергеевич, который управлял, Рязанцев, усердно листавший русско-монгольский разговорник, Маша, мирно дремавшая на заднем сидении, и я, вяло ковырявший складной вилкой тушёнку в банке. Тушёнка была на удивление хорошей, вот только есть говядину холодной — удовольствие сомнительное, а потому приходилось запивать едва тёплым кофе из термоса.

— Тут вообще живёт кто-нибудь? — спросил я, оглядывая степь с вкраплениями каменных осыпей. Никаких признаков жизни, и ехали мы не по дороге (дороги здесь были, но ни одна не вела туда, куда нам нужно), а по пересечённой местности, ориентируясь исключительно на навигатор.

— Население Монголии — около трёх с половиной миллионов, примерно пятая часть Москвы, размазанная на довольно приличной территории в полтора миллиона квадратных километров, можете сами высчитать плотность, одна из самых низких в мире, сравнимо только с Гренландией, — начал профессор просветительскую лекцию. — Часть сосредоточена в Улан-Баторе и нескольких городках поменьше, но большинство занимает скотоводством, частично оседлым, частично кочевым. Мы ещё встретим людей, вот только им до нас нет дела, едут какие-то люди, ну и пусть едут, не мешают, и ладно. При желании можно установить контакт, продать что-нибудь или купить. К русским тут относятся хорошо. Относились тридцать лет назад. Тут вообще иностранцев много. Американцы, немцы, канадцы, ну и русские тоже.

— А чего им тут надо? — поинтересовался я.

— Территория богата полезными ископаемыми, редкие металлы, золото, платина, палладий и уран. А разрабатывать всё это монголы сами не могут, нет ни технологий, ни трудовых ресурсов. Единственный выход — сдать в концессию иностранцам. А если есть концессия, есть и специалисты, что работают здесь вахтовым методом. Так что мы никого не удивим. Общество здесь традиционное, в основном буддисты, семьи патриархальные.

— А мне нравится, — Маша проснулась и посмотрела в окно. — Красиво, зелень до горизонта и горы.

— Стоит учитывать, что через месяц тут до горизонта будет не зелень, а снег, — заметил Рязанцев. — Скотоводы это знают, а потому уже отогнали стада на пастбища южнее. Монголия, кстати, очень холодная страна, наравне с Россией, а иногда среднегодовые температуры даже ниже.

— А мы останавливаться будем? — спросила Маша.

— Минут на десять, — сообщил Павел Сергеевич, не отрываясь от наблюдения за дорогой (точнее, за направлением), — справить нужду и размять задницы. Последнее в целях экономии времени рекомендую делать друг другу.

Хохотнув над собственной не особо удачной шуткой, он снова придавил газ. Скорость наша, надо сказать, была не такой уж высокой, но, с учётом отсутствия какой-либо дороги под колёсами, даже восемьдесят километров в час — это очень прилично. Если наши оппоненты двигаются тем же способом (а телепорт до Монголии, видимо, не добивал), мы их постепенно догоним.

— А что будем делать потом? — спросил я. — Когда догоним и возьмём за жабры.

— Уже брали, то же самое сделаем сейчас, — сказал Павел Сергеевич, хотя заметно было, что он сам в своих словах не уверен.

— А справимся? — с сомнением произнёс я.

— Зубов бояться — в рот не давать, — философски заметил пенсионер. — Извини, Маша.

— Переживу. Мы хоть правильно едем?

— Навигатор показывает, что правильно, вот только дальше придётся петлять. Зелёная равнина перейдёт в каменистую пустошь, небольшую, но очень труднопроходимую. Мы, откровенно говоря. По горам сейчас едем, просто это такое плато, равнина, сильно приподнятая над землёй.

Так и вышло, сначала стали попадаться камни, потом — крупные камни, а потом и настоящие скалы, которые высовывались из земли, разрывая зелёный ковёр степи. Чуть дальше пришлось круто повернуть вправо, чтобы объехать каменное нагромождение.

Наконец, уже в темноте пришлось остановиться. Приемлемую дорогу мы нашли, там даже следы колёс остались, какого-то тяжёлого грузовика, вроде старого доброго КамАЗа, и направлялся это грузовик как раз туда, куда и нам было нужно. В свете фар эти следы были для нас отличным указателем.

Весь коллектив вышел наружу и пытался размять ноги, ехали, не останавливаясь почти семнадцать часов, тут у любого конечности задеревенеют. Небольшой пятачок, освещённый фарами, превратился в тюремный дворик, где заключённые ходят по кругу.

— Давайте поужинаем, — предложила Маша, которая за день выспалась, а потому выглядела бодрее других. — Это недолго, минут двадцать, хоть ту же тушёнку разогреем.

— Хорошо, — вздохнул Рязанцев, он в последнее время часто вздыхал. — Тушёнка — это второстепенно, лучше кофе сварите.

Немедленно извлекли на свет три газовых плитки, на двух стали разогревать консервы, а на третью установили большой котёл, в который налили воду из фляг. Свен тем временем извлёк из багажника канистры с горючим и стал заправлять машины.

— Топлива мало, — сказал он. — На обратный путь может не хватить.

— Знаешь, друг мой, — философски заметил Рязанцев. — Если наше дело увенчается успехом, я готов остаться там на год, готов даже пешком топать обратно.

— Учитывайте, что через месяц станет холодно и, скорее всего, ляжет снег, — сказал Павел Сергеевич, вынимая из мешка ручную кофемолку и мешок с кофейными зёрнами. — Если застрянем в безлюдных местах, может выйти нехорошо.

Мне, если честно, было глубоко плевать, в этом я был с профессором солидарен. Маша, страдая от безделья, пока не закипела вода, отошла от лагеря подальше, присела на небольшой камень и стала смотреть на звёзды. Я подошёл сзади и протянул ей свёрнутое одеяло.

— Не сиди на холодном, — сказал я, — подложи, а то простудишься.

— Спасибо, — она привстала и подложила под себя одеяло. — Смотри, какие звёзды. В городе такого не увидишь.

— Угу, — я присел рядом, оккупировав кусочек одеяла. — Красиво.

— А вон та звезда сдвинулась, смотри, — она указала пальцем в небо в надежде, что я смогу отследить направление.

— Так это спутник, — заметил я и тут же замолчал.

А замечание было к месту. Третья сторона конфликта, вражеские шпионы, которые здесь будут избавлены от ограничений, накладываемых наличием чужой государственной машины, имеют доступ к спутникам и могут наблюдать почти всю поверхность Земли. Что из этого следует? Пока ничего, нужно ведь ещё знать, куда смотреть. Опять же, ну, посмотрят, ну, увидят, а потом? Отправят погоню? Могут, конечно, вот только у нас большая фора, вряд ли догонят по земле. Рискнут отправить в погоню вертолёты? Тоже могут, хоть это и перебор, пусть здесь и Монголия, пусть даже самая безлюдная её часть, но пересечение границы вертолётами точно без внимания не останется.

— О чём задумались, молодёжь? — спросил незаметно подобравшийся Павел Сергеевич.

— Я вот думаю, — я решил поделиться догадками со знающим человеком. — А нас могут со спутника отследить?

— Ещё как, скорее всего, уже отследили.

— И? Смогут догнать?

— Смотря кто. Те, у кого есть доступ к данным со спутника, могут проложить оптимальный маршрут, взять лучшую технику, а то и авиацию задействовать. Одна надежда, что у них поблизости военных баз нет.

— А если бы были?

— Тут бы уже рейнджеры высаживались, ну, или SAS.

— Хреново.

— Ещё как, — на камне уже не было места, поэтому он присел рядом на корточки и закурил. — Очень может быть, что погоня уже отправлена. И на этот раз будут не те оболтусы, которых отправили в прошлый раз. Теперь за нами пойдут реальные профи с серьёзной подготовкой и оружием.

— Не потянем?

— У нас специалистов нет, я много чего повидал, но полноценный бой — не совсем моя стихия, да и лет мне уже столько, что о душе подумать пора. Свен и Тони — бойцы неплохие, но, опять же, до полноценного спецназа им далеко. Ты умеешь стрелять из снайперки, колоть ножом, вот и всё. Витя в армии служил лет тридцать назад. Про Машу и профессора я вообще молчу. Инвалидная команда. Нам до сих пор везло, к тому же в плане интриг у нас есть кое-какие навыки. Если зарубимся лицом к лицу, проиграем при сопоставимой численности. И это я не говорю про оружие. У нас самое тяжёлое вооружение — автомат, а они могут прихватить гранатомёты и парочку пулемётов большого калибра.

— Короче, надо сделать так, чтобы не догнали.

Маша, продолжая смотреть в небо, показала спутнику неприличный жест. Вода в котле наконец-то закипела, туда засыпали молотый кофе, некоторое время варили, после чего сняли с огня. Кипящую жидкость через ситечко залили в четыре термоса, а остальное разделили на всех, вышло по одной кружке.

— А теперь — двигаем, — скомандовал Рязанцев и сам сел за руль первой машины.

Мне в тот день управлять не довелось, а потому, честно выдержав до трёх часов ночи, я вырубился и проспал до рассвета. Собственно, спал бы и дальше, вот только опять началась болтанка, машина выехала на неровный участок.

— Где мы? — спросил я, потягиваясь, всё тело ныло и даже переломы о которых я начал понемногу забывать, напомнили о себе.

— Примерно на полпути к цели, — сообщил Рязанцев, который снова сидел на «скамейке запасных», уступив руль Маше. — Тут опять придётся крюк сделать, и даже немного назад вернуться.

— Мне интересно, а как они проехали?

— Так же, мы встречали недавно свежие следы, не меньше четырёх машин, правда, очень скоро они закончились, дальше пошёл каменистый участок, а когда снова выехали на траву, следов уже не было.