На грани выживания

Глава 5

Ханна

День восемьдесят седьмой

Ханна Шеридан стояла в стороне и любовалась своим творением.

Результаты ее проекта стояли на кухонном столе. Используя книги по выживанию на электронной читалке Молли, она самостоятельно соорудила высокоэффективную солнечную печь, используя скотч и отражающую поверхность солнцезащитного экрана для лобового стекла автомобиля.

Придав экрану форму воронки, она поставила его на перевернутое пятигаллонное ведро, а на дно воронки установила подставку для торта. Затем завернула черный горшок в пакет для запекания, поставила горшок на решетку, чтобы солнечные лучи попадали под горшок и отражались от него со всех сторон, привлекая солнечное тепло.

Благодаря тому, что пакет для духовки удерживал тепло внутри горшка, печь могла готовить ужин при температуре до 170 градусов. Вуаля!

Больше солнцезащитных экранов найти несложно. Как и подставки для тортов или пакеты для запекания. Они с Майло могли бы обшарить пекарню и брошенные автомобили, построить больше солнечных печей и обменять их на необходимые товары в День торговли.

Скоро наступит весна, и солнце снова засияет.

— Неплохо для послеобеденной работы, правда? — Она пощекотала Шарлотту, и та заливисто захихикала, как колокольчики в церкви. Малышка смотрела на нее своими большими голубыми глазами — с розовой бархатистой кожей и пушистыми каштановыми волосами, торчащими из-под серо-зеленой вязаной шапочки работы Лиама.

Каждый раз, когда Ханна смотрела на милое кривоватое вязание, в ее груди что-то сжималось, сдавливая живот. Где он сейчас? В безопасности ли?

Раздался стук в дверь.

Ее сердце слегка дрогнуло. Неужели это Лиам? Она положила Шарлотту на левое бедро, воркующую и хватающуюся за все, что попадалось под руку, и направилась к двери.

Фолл-Крик охранялся вооруженными блокпостами на каждой из шести дорог, ведущих в город, включая дополнительную баррикаду в верхней части Тэнглвуд-Драйв. И все же она потянулась здоровой рукой к «Ругеру» 45-го калибра на бедре.

Ханна все еще носила свою серебряную пряжку большого размера в западном стиле, чтобы при необходимости передернуть затвор одной рукой. «Ругер» достался ей в подарок от доброй и сильной женщины по имени Сиси, которую она поклялась никогда не забывать.

Ханна открыла дверь и увидела на крыльце Дейва Фарриса.

— Привет, Ханна. Я просто хотел проверить, все ли у тебя в порядке.

Он стоял в зимней шапке и свитере под расстегнутой курткой, его обветренное лицо расплылось в широкой улыбке. Позади него стоял прислоненный к почтовому ящику велосипед. Теперь, когда у людей заканчивалось драгоценное топливо, велосипеды снова вошли в моду.

Она тепло улыбнулась.

— У нас все в порядке, спасибо.

Дейв всегда ей нравился. В свои шестьдесят с небольшим он был общительным, добродушным и надежным. Дейв охотно помогал всем, кому это необходимо, и предоставлял свой отель с работающим генератором для людей с ослабленным здоровьем и пожилых людей.

Кроме того, он держал всех в курсе новостей и слухов через свою сеть радиосвязи.

Она посмотрела на пустую улицу. День выдался серым и прохладным, сугробы таяли, но недостаточно быстро. Дома сгорбились от холода, из всех труб валил дым.

Ханна вернулась в свой старый дом. Майло отправился к Молли и Квинн, чтобы взять один из научно-фантастических романов Квинн о конце света, которые уже давно перестали быть фантастикой. Призрак пошел с ним.

Несколько недель назад Аттикус Бишоп, пастор церкви Кроссвей, переехал в дом напротив. Вместе с ним переехали Майк Дункан и его сын Джамал, а также Аннет Кинг, директор средней школы, и Хосе Рейносо, новый начальник полиции после смерти Ноа.

Лиам занял один из пустующих домов вниз по улице.

Ханна чувствовала себя в большей безопасности, когда все находились рядом — особенно Лиам.

Соседи постоянно дежурили у баррикады, которую они установили в верхней части дороги. По указанию Лиама городские власти организовали круглосуточное дежурство на блокпостах на въезде и выезде из города, а также патрули для обеспечения безопасности вокруг Фолл-Крика.

— Просто проверяю. После того, что случилось… — Дейв неопределенно махнул рукой. — Для всех нас это была тяжелая пара недель, но особенно для тебя и Майло. Мы рядом и поможем вам, если что-то понадобится.

— Я ценю это. Планирование Дня торговли отвлекло меня от забот.

Они с Молли работали с несколькими местными фермерами над созданием торгового дня Молли в более широком масштабе, а Дейв помог распространить информацию в близлежащих населенных пунктах. Они назначили дату на пятницу на молодежной ярмарке округа Берриен, расположенной за городом на Старом 31-м шоссе.

Дейв поправил куртку, возясь с молнией.

— О, хорошо, хорошо. С тобой и Молли у руля День торговли должен пройти с большим успехом. Я не сомневаюсь.

— Мы сделаем все возможное. — Ханна сузила глаза. — Есть кое-что еще.

Он одарил ее виноватой ухмылкой.

— Ладно, ты меня раскусила. Речь идет о городском совете. Поскольку мы не выбираем нового суперинтенданта, совет будет управлять делами, пока мы не получим дальнейшие инструкции из надежного правительственного источника. Мы проведем выборы через шесть месяцев, когда ситуация немного стабилизируется. Но пока совет проголосовал за то, чтобы выбрать замену на наши вакантные места. Большинство посчитало, что ты будешь полезным голосом для совета. Поэтому мы проголосовали за тебя вчера вечером.

Ханна подняла брови.

— Значит, у меня нет выбора?

Дейв подмигнул.

— Мы уверены, что ты скажешь «да».

— Но у меня нет опыта.

— Тебе небезразличен этот город. Ты личность. То, как ты выступила на последнем собрании мэрии. Все быстро катилось вниз, но ты и Бишоп вернули все назад. Вы помогли найти решение, и почти все его поддержали.

Ханна покраснела. Встреча две недели назад сопровождалась разногласиями. Несколько раз чуть не вспыхнули кулачные бои.

Никто в Фолл-Крике не мог договориться о том, что делать с семьями ополченцев.

Их поселили в трех домах «Винтер Хейвена» под постоянной охраной. Каждый день восемьдесят семь женщин, детей и пожилых незнакомцев нуждались в пище, крове и туалетных принадлежностях. Они отнимали драгоценные ресурсы.

Сложившееся положение разделило город. Гнев, обида и горе кипели, готовые вот-вот выплеснуться наружу. Люди кричали и размахивали руками, одни плакали, другие угрожали насилием.

Она все еще слышала какофонию разноголосых голосов, которые становились все громче и громче:

— Почему мы все еще тратим ресурсы на чужаков?

— Они едят нашу пищу! Мы на грани голода, а они живут в роскоши!

— Мы должны изгнать их! Пусть они сами за себя постоят и посмотрят, как им это понравится!

— Повесить их всех, я говорю!

— Это бесчеловечно! Это женщины и дети. Мы станем убийцами!

— Лучше мы, чем они! Если мы позволим им остаться среди нас, они будут резать нас во сне!

— Мы должны позволить им остаться. В том, что случилось, нет их вины. Они невиновны!

— Через мой труп! Мы должны сами пойти туда и разобраться с проблемой. Коробка патронов калибра 9 мм будет кстати!

Пораженная, Ханна наблюдала за происходящим, пока ситуация превращалась в хаос. Это не тот Фолл Крик, который она знала и любила. Они держались вместе так долго. Они пережили коррумпированного тирана и садистское ополчение.

Если они не объединятся сейчас, они обречены.

Этого нельзя допустить.

Не успев додумать эту мысль, Ханна резко встала, отодвинув стул и засвистела. Бишоп громко приказал всем замолчать.

Возможно, дело в том, что она все еще оставалась диковинкой в обществе, интересным источником слухов и сплетен, но когда она заговорила, люди затихли. Они ее слушали.

Инстинктивно она понимала, что горожане не смогут принять группу враждебных чужаков, большинство из которых возмущались и презирали жителей Фолл-Крика за то, что те убили их мужей и отцов, жен и матерей.

Фолл-Крик тоже понес свои собственные потери от рук ополченцев. Город страдал от горя, был искалечен и нуждался в пространстве и времени, чтобы исцелиться.

Разрешение семьям ополченцев остаться не только опасно, но и расколет город на части враждой, подозрениями и горечью.

Они должны уйти.

Когда она предложила городу использовать один из старых дизельных автобусов для перевозки семей в зону размещения приютов Федерального агентства по чрезвычайным ситуациям, это предложение сочли лучшим из нескольких посредственных вариантов.

Поездка потребовала бы критически важных топливных ресурсов, но зато это позволило бы перевезти семьи в безопасное и отдаленное место, гарантируя, что они не смогут легко вернуться, чтобы отомстить. И о тех, кто действительно невиновен, о детях, позаботятся и не оставят голодать.

Иногда наименее плохой вариант оказывался единственным.

Некоторые недовольно ворчали, но голосование состоялось.

Пока Рейносо и его охранники несли вахту в Фолл-Крике, Лиам и Бишоп сопровождали транспорт до пункта сбора беженцев к северу от Сент-Джозефа на Старом шоссе 31, где волонтеры Красного Креста переправляли семьи в ближайший региональный центр агентства в Портедже, к югу от Каламазу.

Поездка выдалась тяжелой, но успешной. Семьи ополченцев покинули город, и только Джеймс Лютер остался в плену.

Дейв прочистил горло, возвращая ее в настоящее.

— Это все благодаря тебе, — сказал он, словно твердо решив убедить Ханну, независимо от того, что она думает по этому поводу. — Ты противостояла Розамонд и уничтожила ее правление раз и навсегда.

— Квинн тоже участвовала в этом. По правде говоря, именно Квинн положил ей конец, а не я.

Дейв усмехнулся.

— Она умница, с этим не поспоришь, но Квинн еще слишком молода для места в городском совете. — Он наклонился и пощекотал Шарлотте ноги, вызвав радостный вскрик и порцию хихиканья, после чего вернул свой внимательный взгляд на Ханну. — Ты заслужила свое место. И еще, ты нам нужна.

Щеки Ханны запылали. Она провела пять лет, запертая в бетонной комнате, изолированная и отрезанная от общества — от друзей, соседей и семьи.

Она жаждала обретения общности, как потерпевший кораблекрушение моряк жаждет куска хлеба.

Ханна нашла это здесь, в Фолл-Крике. Она хотела участвовать, помогать. Хотя никогда не считала себя лидером, это не означало, что она не может войти в роль и учиться по ходу дела.

— Я готова помочь, если город считает нужным.

Ухмылка Дейва стала шире, его щеки зарумянились под щетинистой седой бородой, которую он отрастил за последние несколько месяцев.

— Тогда решено.

Шарлотта извивалась на ее бедре, и она перехватила дочь поудобнее.

— Спасибо.

— Не благодари меня. Это ужасная работа, но кто-то же должен ее делать, верно? По крайней мере, тебе не будет одиноко. Бишоп тоже только что принял место в совете.

— Отличный выбор.

— Мы и Лиама просили. Он отказался. Хотя, наверняка, ты это уже знала.

Уголки ее рта дернулись.

— Лиам Коулман не очень-то любит комитеты.