На грани выживания

Глава 52

Квинн

День сто первый

Квинн вляпалась по уши.

Теперь она это понимала.

Запах горящего пластика забивал ей ноздри, душил горло. Остальных это, похоже, не беспокоило. Десятки молодых людей толпились вокруг костра, который развели в центре огромного четырехэтажного склада.

Они притащили с фабрики всякую всячину — передние части посудомоечной машин, полки холодильников, внутренности плит, ноутбуки, компьютеры и телефоны, которые выгребли из офисов, — и сложили все это в огромный костер десяти футов в поперечнике. Они добавили столы, книжные шкафы и старую гниющую рождественскую елку.

Каждый раз, когда кто-то бросал в костер ноутбук, микроволновку или печатную плату, раздавалось еще больше насмешек и улюлюканья.

Они танцевали и ликовали, высоко поднимая кулаки, размахивая оружием, прыгая вокруг костра, как дикари из какого-то дурацкого фильма.

Они раздобыли где-то выпивку. Большинство напились, может быть, и под кайфом.

Квинн понятия не имела, где они это достали. Наверное, так же, как получили спальные мешки прошлой ночью — взяли все, что хотели, и убили всех, кто протестовал.

Прошлой ночью она осталась с Далией и парой девушек в одном из фургонов, которые они пригнали на огромную погрузочную площадку.

В фургоне воняло потом, травой и немытыми телами. Ее собственные волосы были жирными, одежда помятой, кожа зудящей и противной. Никто, кроме нее, этого не замечал.

Квинн не спала, уставившись в потемневший потолок, в животе у нее образовалась глыба льда, тело мерзло и дрожало, разум оцепенел. Прижав карамбит обеими руками к груди, она напрягала уши в поисках любого звука — скользящего шага, дыхания на щеке.

Отвращение бурлило в ней. Кислая тошнота когтями впилась в горло. Она не могла выбросить из головы крики того мужчины.

Какие бы чувства жалости и товарищества она ни испытывала к Ксандеру, прошлой ночью они исчезли.

Он считал себя отступником, радикальным вольнодумцем-революционером, кем-то необычным. Но это не так.

Ксандер Торн был таким же отморозком, как и все остальные. Ничтожный бандит с манией величия.

Каждая частичка ее существа стремилась убраться отсюда, вернуться домой.

Еще нет. Не раньше, чем она закончит то, что собиралась сделать.

Она провела сегодняшний день, пытаясь и не сумев подобраться к Саттеру. Ксандер держал ее при себе, неся свою культовую чушь о пороках капитализма, работающего на электричестве, и уничтожая все, что попадалось ему под руку.

Но теперь Саттер остался один. Или настолько один, насколько это вообще возможно.

Он сидел на картонной коробке напротив костра, в стороне от остальных. Он пил. Шесть или семь пустых пивных бутылок валялись у его ног.

Откинувшись назад, Саттер опирался на предплечья, ноги расставлены, глаза остекленели, на его отрешенном лице застыло потрясенное, почти зачарованное выражение. Он слишком занят разглядыванием танцующих девушек, чтобы беспокоиться об обеспечении безопасности или оглядываться назад.

Может быть, он забыл о ней. Может думал, что девочка-подросток не представляет угрозы для такого человека, как он.

Он — опытный убийца. Она же никто.

Квинн наблюдала за ним, его громадная фигура мелькала в фокусе и расплывалась между телами, толпившимися и корчившимися между ними. Пламя плясало все выше и выше. Группа кричала все громче и громче.

Все были заняты. Даже Ксандер. После того как она отказалась танцевать с ним, сославшись на боль в животе, он занялся Далией.

Квинн неуверенно поднялась на ноги и начала танцевать. Так близко к огню ее обдавало жаром, но она не решалась снять куртку, ее карамбит все еще оставался под свитером.

Покачиваясь, она кружилась вокруг костра, все ближе и ближе к Саттеру.

На нее натыкались тела. Пылающее пламя лизало одежду. Тени дрожали на дальних стенах. Она просунула руку под футболку, обхватила рукоятку и просунула пальцы в предохранительное кольцо.

Вот и все. Время покончить с ним. Время убивать.

Голова гудела, в ушах стоял жуткий рев, ярость заполняла все пространство в голове, барабанила в венах, в крови.

Страшный рёв перекрыл все звуки, все чувства, все ощущения, кроме её гнева. Темный, черный и яростный. Квинн достала карамбит, прижала его к бедру.

Всего в нескольких футах от нее. Она так близко, все, что ей нужно сделать, это…

— Какого черта? — раздался голос за ее спиной.

Кто-то схватил ее за руку. Квинн попыталась вырваться, но на нее налетел другой человек, и она зашаталась, потеряв равновесие.

Сильные руки сомкнулись на ее бицепсах и ее подняли на ноги.

Джетт и Рокко крепко держали ее по бокам. Страх застрял в горле Квинн как камень.

— Отпустите меня!

Ксандер стремительно приближался к ней, на его лице застыла ярость.

— Что происходит?

Танцы мгновенно прекратились. Как один, несколько десятков тел замерли и повернулись к ней, глаза сузились, руки потянулись к оружию.

— Я же говорила! — Далия подошла к Ксандеру. — От этой девчонки одни неприятности!

— Это правда. — Саттер поднялся, покачиваясь, на ноги, свет костра мерцал на его плоских чертах, когда он навис над ней. Он ткнул толстым пальцем ей в грудь. — Она только что пыталась меня прикончить.

— Я не пыталась! — воскликнула Квинн.

Далия скрестила руки на груди.

— Она самозванка, Ксандер!

Ксандер нахмурился, переводя взгляд с Далии на Квинн.

— Это правда?

— Нет.

— А как насчет ножа, который ты все это время прятала под свитером? — спросила Далия со сладостью, капающей ядом. — Ты чуть не зарезала им Тедди.

Все взгляды обратились к ножу в ее руке. Лицо Квинн вспыхнуло.

— Я могу объяснить…

Рокко вырвал лезвие из ее пальцев и передал его Ксандеру.

— У нее было это.

Лицо Ксандера потемнело.

— Никто не убивает наших людей.

— Он не один из твоих людей! Он не тот, за кого ты его принимаешь.

— Как и она, — заявил Саттер.

Ее разум гудел. Паника мешала думать.

— Его зовут Маттиас Саттер. Он возглавлял группу боевиков, которые убили кучу моих людей. Он убийца!

— Значит, вы все-таки знакомы, — отметил Рокко.

— Она хочет отомстить, — ровно произнес Саттер.

— И зачем ей это нужно? — спросил Ксандер.

Саттер улыбнулся.

— Вариантов масса. Может быть, потому что я убил ее никчемную мать-наркоманку.

Квинн изо всех сил боролась с держащими ее руками.

— Ты не имеешь права говорить о ней!

Саттер бесстрастно пожал плечами и перевел свой жесткий взгляд на Ксандера.

— Она притворилась, что присоединилась к вам, чтобы убить меня. Это был ее план с самого начала. Она никогда не верила в ваше дело. Просто уловка.

Ксандер моргнул.

— Это ранит меня. Это действительно больно.

Квинн попыталась освободиться, но Джетт и Рокко вцепились в нее так сильно, что пальцы затекли, а руки лишились кровообращения.

Далия смотрела на Квинн с ухмылкой, как будто Квинн была жуком, которого она хотела раздавить своими армейскими ботинками.

Ксандер смотрел на Квинн обиженно и сердито.

— Мне казалось, ты утверждала, что разделяешь наши идеалы.

— Да!

Он уставился на нее, не мигая. Его глаза стали жесткими. Мягкость, которую он демонстрировал ранее, исчезла.

— Нет, нет, я не думаю, что это так.

— Послушай, Ксандер…

— Заткнись!

Квинн поникла, потерпев поражение. Игра окончена. Притворство ей больше не поможет.

— Саттер — лжец. Не верь ему.

— Тедди до сих пор оставался честен. А ты, похоже все это время врала.

— Нет, неправда! — закричала Квинн, хватаясь за соломинку. — Он сказал тебе, что мы знакомы? Он тоже солгал! Что он тебе обещал? У тебя уже есть это? Он просто манипулирует тобой. Он тоже не верит в ваше дело! Он просто хочет отомстить, потому что мы его победили!

Саттер оскалил зубы.

— Она сумасшедшая.

— Прекрати! — Ксандер выхватил меч и направил его на Саттера, затем замахнулся на Квинн.

— Вы оба, заткнитесь! С меня хватит!

Квинн застыла на месте, во рту у нее появился привкус страха, металлический и медный.

— У нас тут не так много правил. — Он окинул взглядом свою группу. — Но некоторые все же есть. Никто не уходит. Никто не лжет. И никто не предает нас. Особенно. Не. Ты. — Он остановился перед ней, ярость, смешанная с печалью, пересекла его лицо. — Я думал, мы друзья, Квинн.

— Тогда отпусти меня!

— Я не могу этого сделать. И не хочу.

— Мои люди придут за мной! Не стоит с ними связываться. Они найдут меня. Тебе это не сойдет с рук!

Ксандер бросил на нее еще один взгляд, полный отвращения.

— Опять ложь.

— Я думаю, мы должны сделать с ней что-то особенное, — заявил Джетт. — Примерно наказать.

Из толпы, окружавшей их, послышался шелест согласия. Квинн разглядела жаждущие, голодные лица, улыбки как у барракуд.

— Например? — спросила Далия, как будто ей только что пообещали торт на ужин.

— Мы что-нибудь придумаем. — Ксандер обратился к Джетту. — А пока я не хочу ее видеть.

Саттер отступил назад, выходя из круга, который смыкался все теснее и теснее. Его лицо оставалось спокойным и пустым, лишенным эмоций. Только глаза выдавали его восторг.

Пять дюжин приспешников Ксандера толпились внутри. Ликование на их лицах, огонь, сверкающий в их безумных глазах, их острые ножи, копья и топоры.

Они смотрели на Квинн так, словно она десерт, что-то, что нужно смаковать.

Квинн задрожала, вспотела, сопротивляясь уколу жидкого страха, от которого покалывало кожу головы. Ее кишечник свело, сердце бешено заколотилось.

Далия ударила ее кулаком в живот. Боль взорвалась под ребрами и разлилась по всему телу.

Рокко сбил Квинн с ног. С другой стороны Джетт обрушил на нее удар по затылку. Почувствовав головокружение, она упала на колени.

Задыхаясь, она попыталась подняться на ноги, но их слишком много. Она нанесла несколько ударов, ее кулак попал кому-то в нос, хрустнул хрящ. Квинн выдрала у Далии прядь волос из головы. Та отшатнулась назад и завизжала как поросенок.

На нее обрушился ливень ударов ногами и руками. Две дюжины стальных ботинок врезались в ее ребра, спину, грудь.

Она пиналась, царапалась и кричала. Что-то ударило ее по лицу. Ее зубы зашатались в своих гнездах.

Еще несколько ударов повалили Квинн на спину. Она ударилась головой о бетон, и все вокруг потемнело и расплылось. Боль ослепила ее.

Инстинктивно она свернулась калачиком, пытаясь защитить голову и шею руками, подтянув колени к животу.

Сквозь шум она смутно слышала, как они что-то напевали, пиная ее. Нанося удары. Избивая. Уничтожали, ломая тело Квинн с каждым ударом, перемалывая ее кости в пыль под своими каблуками.

— Смерть власти! Смерть власти! Смерть власти!