На грани выживания

Глава 53

Квинн

День сто первый

Квинн открыла глаза от мучительной боли.

Сначала она не понимала, где находится и как долго. Единственным ее спутником оставалась боль. Боль в каждой клетке, излучаемая костями и мышцами, боль, пылающая красным жаром за ее ноющими глазными яблоками.

А потом, медленно, медленно, все вернулось к ней. Склад. Костер, жестокое избиение. Ксандер и Саттер стоят там и смотрят.

Банда Ксандера изрядно повеселилась. Квинн не помнила, как ее притащили в эту комнату. Она не помнила, как стяжки врезались в ее запястья.

Сначала вокруг была только кромешная тьма, но постепенно сквозь прорези ее опухших глаз пробился слабый серый свет.

Узкое окно высоко вверху. Холодный плиточный пол под ней. Четыре квадратных стены, комната десять на десять. Мусор по углам. Полка вдоль задней стены, лишенная запасов. Возможно, кладовка.

Осторожно она осмотрела свои раны. Один глаз распух и наполовину закрылся, другой опух и слезился. Щеки исцарапаны, губа рассечена и кровоточит в трех местах.

Ее внутренности представляли собой кашу, как мешок с картошкой, избитый свинцовыми трубами. Хотя Квинн не могла их видеть, представляла себе синяки, расцветающие на ее спине, плечах, руках, бедрах, все они мучительно ныли.

И ее вырвало на себя. Ее свитер стал жестким и липким, от кислой вони слезились глаза.

Когда она попыталась пошевелиться, кинжалы боли пронзили ее позвоночник. Ребра горели, несколько из них, вероятно, треснули. От головокружения ее крутило, как белье в стиральной машине.

Со стоном Квинн свернулась в клубок на полу, отчаяние грозило ее захлестнуть целиком.

Они собирались ее убить. Сейчас лишь отсрочка, пока они придумывали какой-нибудь грандиозный, и зрелищный способ выставить ее труп напоказ.

В голове промелькнули жуткие образы. Мрачное тело, висящее на дереве, медленно вращающееся на ветру. И мужчина на пристани, его неистовые крики, когда толпа набросилась на него.

Ксандер увлекся ею на мгновение, как ребенок, играющий с новой блестящей игрушкой, но отбрасывающий ее, как только появляется что-то лучшее.

Квинн потерпела неудачу, полный крах.

В какую бы игру она не рассчитывала сыграть, думая, что сможет выиграть, в итоге оказалась именно той, кого переиграли.

И вот она здесь, запертая в комнате, захваченная бандой обезумевших социопатов, ожидающая казни — мечом, булавой, копьем, неважно.

Может быть, безумный бред Ксандера все-таки правда.

Ничто не имело значения.

Какой смысл бороться, выбиваться из сил? В днях, неделях и месяцах изнурительного труда, только чтобы положить немного еды в голодный живот, только чтобы прожить еще один день, пока все, кого ты любил, либо умерли, либо предали тебя?

Дедушка, любимый дедушка — умер. Октавия, дрянная мать — умерла. Юнипер и Хлоя, ее ответственность — мертвы. И Ноа, ее друг, ее герой… и человек, который предал, смотря ей в глаза, когда выбирал врага — мертв, мертв, мертв.

Все так абсурдно, тщетно и бессмысленно. Так, чертовски глупо.

Черная пустота разверзлась под ней, поглощая ее ярость, ее ненависть, угрожая засосать в бессмысленное забвение.

Она может провалиться.

Она уже так близко, боль завладела Квинн полностью. Просто закрыть глаза, просто сдаться.

Это все, что нужно. Закрыть глаза.

— Выпустите меня, — прохрипела Квинн. Она облизала губы, ее горло пересохло и потрескалось, и чувствовался вкус медной крови. — Выпустите меня.