Звезда пленительного несчастья

Звезда пленительного несчастья

Теперь каждую ночь во сне странная незнакомка с зелёными глазами приходила к Регине. Сегодня она стояла не на монастырской стене, как обычно, а в келье с серыми оштукатуренными стенами и сводчатым потолком. Блондинка взяла Ростоцкую за руку и подвела к монахине в высоком клобуке, к той, что снилась Регине в прошлом году. Зеленоглазая незнакомка выглядела на порядок моложе игуменьи. Может, внучка?

Монахиня улыбнулась Регине, обнажая знакомую щербинку, лучики морщинок рассекли её благородное лицо. Игуменья ничего не сказала, только посмотрела куда-то за спину. Ростоцкая оглянулась. На противоположной стене просторной кельи висела картина. Портрет Ганса Оружейника. Тот самый! Регина поняла, что эти женщины – её прародительницы, жившие лет сто, а то и двести назад. Она повернулась обратно, но ни блондинки, ни монахини в келье не было. Регина в панике окинула быстрым взглядом помещение. Исчезли! Испарились! А как же я?! Как я отсюда выберусь?

– Дома. Уф! – сказала она первым делом, открывая глаза.

Она ещё никогда так не радовалась пробуждению в собственной кровати. Во сне ей показалась, что её заперли в этой келье и не выпустят. Регина проснулась окончательно, когда сначала погладила по животу, а потом забросила руку назад. Резная спинка кровати, гладкая на ощупь, с загадочными цветами и бабочками, работы старинного мастера, ласкала её, подпитывала энергетически, а ей сейчас нужна подпитка на двоих. Ребёнок начал активно расти. Регина ощущала это каждую минуту. Она мысленно уже установила связь с малышом и чувствовала все его движения, страхи и радости.

В основном малыш спал, ел и слушал, как бьётся её сердце. Её сердце для него было центром вселенной. Поэтому мать старалась не волноваться. Она искусственно вселяла в себя счастье и радость. Да, да, оказывается, она это могла.

В гостиной деликатно кряхтел Гриша. Он теперь спал на буфете, но слышал, когда просыпается хозяйка. Если Регина долго не выходила, обижался. Он ведь ждёт её! И корм.

– Доброе утро, Гриша. Как спалось? – спросила Регина, проходя в ванную комнату.

"Отлично! Ты уже поговорррила с Рррусланом про одноклассницу?"

– Не успела, – ответила женщина, возвращаясь из ванной.

Архипов к завтраку встал поздно, пришлось его будить и тормошить. Домой он вернулся поздно, в ночь, умылся и, не поев, лег спать.

– Какая же ты у меня красивая, – неожиданно сказал Руслан, проглотив завтрак и пробуя кофе.

– Серьёзно? – пыталась пошутить Регина, но залилась краской.

– Абсолютно. Вот смотрю на тебя, и сердце радуется, – продолжил мужчина. – Любуюсь.

Она уловила нотку грусти в голосе мужа.

– Что-то случилось?

– Пустяки. Новый геморрой, только и всего.

Регина внимательно посмотрела на Руслана и поняла причину грусти. Новое расследование обещало забрать все его силы. А ещё, возможно, нервы и звёздочки на погонах, если в срок не отрапортует начальству о поимке, аресте, обвинении преступника и предъявлении необходимых доказательств.

– Тебе отдали дело об убийстве актёра?

– Угу. Вкусный ты варишь кофе, кстати, – ответил Архипов, смакуя последний глоток.

– Расскажи мне, что удалось выяснить.

Он отставил кофейную чашку и внимательно посмотрел на жену.

– Опа! Никак опять мою любимую попросили помочь, – догадался Руслан.

– Почему сразу попросили? Мне нравится этот актёр. Выразительное лицо, благородные роли, – попыталась возразить Клептоманка.

– Ты даже телевизор не смотришь, а он, в основном, в сериалах снимается. Какой тут любимый актёр?! Ты пытаешься запудрить мне мозги, дорогая, – сказал Архипов и с укором склонил голову в бок.

– Ну, ладно, ладно. Раскусил ты меня. Приходила Алёнка, плакала, закрывала лицо руками, ты же её знаешь. В общем, я обещала ей помочь.

– Как?!

– Найти настоящего убийцу. Как ещё?!

– Регина, ты ждёшь нашего первенца. Какие к чертям собачьим убийцы?!

Регина надула губы и пошла мыть посуду. Она сама не поняла, почему в чашку закапало, а лицо стало влажным. Ручейки слёз полились сами собой.

"Каррр!"

Ворон подлетел, подволакивая сломанное крыло, и сел на раковину.

"Скажи ему про медицинский центррр! Что ты болото ррразводишь? Горррмоны выплескиваются что ли"?

– Ну и что там Григорий тебе советует? – спросил Архипов, отрываясь от смартфона.

Руслан знал, что его жена понимает домашнюю птицу и иногда разговаривает с ней. Они секретничали даже в его присутствии.

– Ничего, – ответила Ростоцкая дрогнувшим голосом.

– Подожди, подожди, ты что плачешь?

Архипов встал и подошёл к Регине. Развернул её к себе, выгнулся, пытаясь поймать её взгляд – она его прятала.

– Стыдно плакать по пустякам, – сказал Руслан и прижал её к себе.

Она положила голову ему на плечо. Он гладил её по спине и распущенным чёрным волосам. Руслану они очень нравились – мягкие, шелковистые, с небольшой волной. И тут Регина разрыдалась.

– Алёнка обещала устроить меня в перинатальный центр "Мать и дитя" и оформить контракт на программу "Комфортные роды". Знаешь, какие там врачи? – спросила она, всхлипывая.

– Самые лучшие в области, – ответил Архипов, продолжая гладить волосы.

– Вот. А у меня угроза. И вообще, я – старородящая-я-я-я, – рыдала беременная.

– Ну, ну, успокойся. Ты для меня всегда будешь молодой.

Руслан продолжал гладить.

– Не плачь. Хорошо, я тебя беру в расследование и допускаю к материалам дела.

"Уррра!" – закаркал Гриша, прыгая на столешнице.

– Спасибо! – сказала Ростоцкая, оторвав голову от плеча мужа.

Слёзы мгновенно высохли. Глаза засияли. Только покрасневший нос выдавал недавнюю истерику.

– Но с одним условием, – добавил Архипов с серьёзным видом.

"С каким?"

– С каким? – одновременно с вороном спросила Ростоцкая и немного отодвинулась от мужа.

– Давай заключим договор. Если у нас родится мальчик, то его называешь ты, а девочку назову я.

– Хорошо. Договорились, – после небольшой паузы ответила Регина. – А как ты назовёшь девочку?

– Алла, – ответил Архипов и вышел из кухни.

"Будет как попугай".

– Это ещё почему? – спросила Ростоцкая, возвращаясь к недомытой посуде.

"Алла Руслановна Архипова. Сокращено – АРА".

– А, понятно. Я всё-таки думаю, что будет мальчик.

"Лишь бы здоровый".

– Точно!

В салоне автомобиля по дороге на работу Архипов рассказал, что удалось выяснить.

– Докладываю. Лев Амурский родился в Старграде в одна тысяча девятьсот девяносто втором году. В нашей школе, кстати, учился. Только вряд ли ты его помнишь.

– Не помню.

– Потому что он был лет на восемь нас моложе. Снимался в дешёвых сериалах. Известность приобрел после роли в фантастическом боевике. Этой весной ему предложили роль героя-земляка в патриотическом фильме, и Лев приехал в Старград. Вчера утром таксист нашёл его труп с ножевыми ранениями в кустах у дома, где проживал Амурский. Пока всё.

Архипов высадил жену у архива, поцеловал, взял с неё обещание не расстраиваться из-за пустяков и уехал. Ах, впрочем, может беременным полезно иногда выпускать лишнюю влагу из организма?

Регина пришла на работу, поздоровалась и первым делом включила компьютер – работы сегодня непочатый край. Села и чуть не захлебнулась слюной. С круглого столика доносились немыслимые ароматы. Зинаида Ивановна принесла домашнее печенье. Ореховое. Рассыпчатое. Тающее во рту.

– Нет! Это невыносимо вкусно. Зинаида Ивановна, Вы меня раскормите, и я превращусь в слона, – упрекнула Ростоцкая, уплетая третье печенье подряд.

– Ничего, ничего. Ты же за двоих теперь ешь. Родишь, набегаешься с малышом, схуднёшь. Будешь опять как тростиночка, – сказала Глушко, отпивая горячий чай и прищуриваясь от пара, исходящего из чашки.

– Слышали, Льва Амурского убили? – спросила Регина. – Знаете такого актёра?

– Кто же его не знает? Тоже мне новость. Весь Старград гудит как полный улей. Такой лапочка был. Красунчик. Эх, была бы я помоложе, давно бы его охомутала.

Регина улыбнулась самоуверенности коллеги. Красавицей Глушко трудно было назвать, тем более сейчас, когда она в возрасте и сильно располнела. Всё-таки кулинарные способности напрямую отражаются на фигуре. Надо принять во внимание! Но вот её обаяние, чувство юмора, вечный позитив и бронебойная харизма могли сломить любое сопротивление.

– А про семью его что-нибудь слышали? – на всякий случай спросила Регина, раздумывая брать ли ей четвёртое печенье.

– Батько его частенько в администрации города ошивался. Там его иногда Зинаида и встречала. Видный мужчина, предприниматель. Товар ширпотребный возил что ли. Не помню. А мати Лёвкина при товаре этом была.

– На рынке продавала? – уточнила Ростоцкая, доедая печенье.

– Ага. Торговала, значит. Хата у них – полная чаша была. Гостей со всех волостей собирали. Столы ломились от харчей, от деликатесов. А в девяностых с продуктами плохо было, если помнишь.

– Помню, да. Кризис случился, инфляция.

– Да, да. Так вот. Мати Лёвкина, добрая душа, помогала, кто что попросит. Делилась. У соседки сын захворал, так она ему на лекарства и на операцию денег дала, не поскупилась. Братья, сёстры, племянники, десятая вода на киселе – все у Амурских столовались, с протянутой рукой как в банк ходили. И что ты думаешь?

– Что?

– Когда родителей в машине взорвали, говорят, что конкуренты расправились, ни одна тварь сиротам не помогла. Все отвернулись.

– Не может быть! А как же братья, родня как же? – удивилась Регина.

– Эти братья первые добро из магазинов растаскивали. Друзья, так называемые, дом стороной обходили. Только одна бедная соседка ходила к сиротам, то супом накормит, то дровами поделится. Так и выкарабкались. Дивчина старшая – Лизой кличут, зараз пошла работать в больницу, санитаркой, кажись, а хлопец – Лев Амурский, доучился в школе и в Москву уехал. На актёра, вишь, выучился.

– Печальная история, – сказала Ростоцкая, встала из-за стола, убрала за собой посуду и пошла работать. Печенье ей больше не хотелось.

* * *

Архипов посмотрел на санитара с равнодушно-пропитым лицом. Почему он не мёрзнет? Привык, наверно. Руслан передёрнул плечами и пожалел, что не взял с собой пиджак. Июньская жара не проникала в морг. Под тонкой голубой рубашкой следователь покрылся мурашками.

– Да. Это он, – сказала женщина слегка за тридцать, погладила посиневшую руку лежавшего на железном столе мужчины и отвернулась к кафельной стене.

Мышиный хвостик – волосы невнятного цвета, перехваченные резинкой, затрясся. Женщина заплакала. Архипов тоже хотел плакать. Его выворачивало от тошнотворного запаха. Он, конечно, не кисейная барышня, но походы в морг его не радовали. Ни виды мёртвых, иногда растерзанных людей, ни холод, пробирающий до костей, а именно этот едва уловимый запах смерти заставлял его желудок сворачиваться в клубок. Зачем он вообще пошёл в полицию с таким желудком?

– Это Лев Амурский? – уточнил Архипов для протокола.

– Да, – уже спокойно подтвердила женщина. – Это мой брат.

После опознания Архипов повёл Лизу Амурскую к себе. Усадил на лучший стул, поставил перед заплаканной женщиной чашку с зелёным чаем. Лиза сидела на краешке стула, как воробушек, и пила скромными глотками чай. Руслан исподтишка её рассматривал. Сестра актёра мало на него походила. Только глаза – большие, выразительные, не глаза, а глазищи. Всё остальное было блёклое, как замызганное полотенце – причёска, платье, привычка заправлять волосы за ухо. В её глазах читалось вечное ожидание чего-то страшного. Интересно, могла ли она "заказать" брата? Или сама его… устранить? Проверим, конечно, но верится в братоубийство с трудом.