Отравленное сердце

* * *

Ветер трепал подол моего платья под дождевиком, когда я уходила. Каждый раз, когда появлялись бледные шрамы, у меня сводило живот.

ДОЧЬ ШЛЮХИ. ДОЧЬ ШЛЮХИ. ДОЧЬ ШЛЮХИ.

Хватит! Я решительно вздернула подбородок, расправила плечи и направилась к замку Бернеттов. Эльсбет уже у двери сообщила мне, что Тираэля нет, и я развернулась. Некоторое время бродила по извилистым улочкам города, которые каждый раз заставляли меня чувствовать, будто они живые. Ветер свистел в щелях старых домов, покрытых раствором, в подъездах скрипели деревянные двери, вороны садились на крыши или заборы и с подозрением смотрели на меня. Если я прислушивалась к биению собственного сердца, то вдалеке всегда можно было услышать шум гавани. Корабельные гудки, громкие голоса разносчиков еды и газетчиков, крики чаек.

Повинуясь импульсу, я последовала за приближающейся мелодией паромного колокола, свернула на мостовую, ведущую вниз, рассматривая ставни местных торговцев. Большинство стеклянных панелей были запачканы, в интерьерах я различала только скудный свет и мрачных владельцев магазинов за их пыльными прилавками. Ни для кого не было секретом, что Тихий Ручей не являлся местом, где хотелось бы отдыхать. Не тогда, когда люди регулярно пропадали, а дела с исчезновениями так и не раскрывались.

Последний дом на извилистой улице исчез за моей спиной, затем перед глазами распростерлась гавань. На причале суетились какие-то люди. Газетчик размахивал в воздухе последним выпуском «Геральда».

«Первый министр исчезла! Насильственное преступление или политический план?»

При мысли о безжизненном теле политика мой желудок сжался. Не потому, что она была мертва, и не потому, что я была той, кто расчленил и сжег ее, а из-за чувства эйфории, которое охватило меня во время этого. Покалывание по-прежнему пульсировало в моих венах при мысли о расчленении, в животе что-то радостно сжалось. Это напугало меня. Я испугалась самой себя.

В какой-то момент я обратила внимание на захудалый портовый бар в угловом здании в конце набережной. «Королевский утес» был особенно хорош для того, чтобы залить свое разочарование медовухой, встретить сомнительных персонажей, ни один из которых не стал бы задавать вопросы, и позволить мыслям плыть по течению в мутном озере, тратя свое драгоценное время на карточные игры. Может, кому-то повезет, и он выиграет дом. А возможно, не повезет, и он потеряет свободу. В «Королевском утесе» было возможно все.

Я не колебалась ни секунды. Ноги перенесли меня через причал, я не обращала внимания на пронизывающий ветер. Вскоре я вошла в старый портовый паб. Меня тут же поразил запах пота, мочи и алкоголя в сочетании со специфическим ароматом опилок, покрывающих пол. В некоторых местах половицы были полностью разрушены. Либо это было дело рук пьяных клиентов, либо нескольких кошек, которые бродили по бару. Я подошла к стойке, протиснулась между двумя барными стульями, на которых коренастые парни обсуждали, сколько на самом деле ног у сороконожки, и постучала по стойке.

Красотка-брюнетка, которая много лет управляла этим пабом, суматошно занималась делами. Зендая – азлатка. Я не была знакома с ней лично, но знала, что она принадлежала к кочевому клану Синклеров.

Женщина одарила меня провокационной улыбкой.

– Не думала, что когда-нибудь увижу тебя здесь, Дидре Гринблад.

Меня не удивило, что она знала мое имя. Синклеры знали почти все. Они были народом провидцев.

– Жизнь непредсказуема, Зендая.

Она уперлась руками в раковину. На запястьях женщины сверкали тонкие браслеты, а в ноздре блестел пирсинг.

– Что ж, добро пожаловать в нашу глубоководную пещеру, где жизнь идет ко дну. – Ее глаза весело блестели. – Медовухи?

– По возможности крепкой.

– О, здесь все возможно, пока ты в состоянии заплатить. – С ее губ сорвался мерзкий смешок, прежде чем женщина отвернулась, потянулась за кувшином и налила медовухи. – Вот. – Подмигнув, Зендая вручила мне напиток. – Приятного пребывания в «Королевском Утесе». В месте, где время останавливается.

– Благодарю.

Я пробралась сквозь толпу присутствующих, многие из которых были одеты в длинные пальто, и остановилась только тогда, когда добралась до указанного стола под пыльной люстрой. Передо мной сидел мужчина с неестественно прямой осанкой, и рассматривал свои карты. Еще до того как я решила, стоит ли мне дать о себе знать или просто развернуться, до меня донесся его хриплый голос.

– Ну и ну, кузина. Решила ко мне подкрасться? – Он даже не обернулся. – Позволь мне закончить этот кон, прежде чем ты снова всадишь мне нож в сердце, хорошо?

Тираэль Бернетт всегда знал, что происходит вокруг него.