Проклятье сокровища Хроака

— А, да. Верно. Было такое. Хорошо. Не возражаем. Этьен, вы не против подержать лошадь нашей уважаемой дамы?

«Дама», фыркнув, слезает с седла. И действительно передаёт поводья Этьену, замыкающему их маленькую кавалькаду. После чего скрывается за ближайшим кустом колючки, очень кстати вымахавшем почти в человеческий рост. Впрочем, долго она себя ждать не заставляет. И когда возвращается, на лице и умиротворение, и даже улыбка:

— Поехали!

Билл только кивает. После чего вновь пускает лошадь неторопливым шагом.

Однако через ещё пару часов им приходится остановиться на ночлег.

Потому что в темноте лошади почти ничего не видят: близится новолуние, и на гаснущем небосклоне — только звёзды. А в их свете лагерь не разобьёшь. И хотя ночью в пустыне обычно куда прохладней, ехать нельзя: сусличьи норы!.. А дорог тут нет.

Билл помогает по мере возможности: к концу путешествия контуженная голова кружится, а раненная нога сильно разболелась. И он только с большим трудом удерживается от гримас и ругательств. Однако Майкл и Этьен видят его состояние:

— Билл. Мы сами распакуем спальные мешки. И костёр разведём. А сейчас давайте-ка уважаемая Линда вас перевяжет. А то для чего же мы её брали?

— Но-но! Вы, джентльмены с…ные, и плохо понимающие мой статус, не наглейте! Я вам не служанка!

— Совершенно верно, уважаемая. Вы — не служанка. А раба. И не обольщайтесь относительно своего статуса. И не забывайте: вы живы лишь до тех пор, пока нужны Биллу. И нам. Потому что пустыня — она сохраняет мёртвые тела ничуть не хуже, чем могила, выкопанная в её песке. Выбирайте. — Майкл указывает на Билла, и на пустыню вокруг.

А поскольку другая рука Майкла, совершенно равнодушным голосом произносящего эти фразы, лежит на рукоятке его писмейкера, женщине не остаётся ничего другого, как сделать выбор. В пользу Билла. Подойдя к своему «гаранту», Линда вздыхает:

— Билл, слезайте. И садитесь на вон тот спальный мешок. Буду вас перевязывать.

Билл так и делает. Лошадь свою он стреноживать смысла не видит: приучена находиться поблизости от хозяина, и даже пастись далеко не уйдёт. Майкл и Этьен, судя по всему, своим коням так же доверяют. А вот лошадь, которую дал Мозэс Линде, и ту, что вёл в поводу Майкл, запасную, на которую были нагружены спальные мешки и кухонные принадлежности, пришлось, вот именно, стреножить.

С распаковкой и стреноживанием кузены управились быстро. Но когда Этьен захотел развести костёр из взятых с собой дров, Билл не позволил:

— Нет, Этьен. Сегодня — всухомятку. И без горячего чая. Вы, впрочем, и сами догадываетесь, почему!

— Ваша правда, Билл. И свет, и запах. А главное — дым. Могут засечь. Наши возможные преследователи. Кстати: вы давно знаете этого Мозэса? Уж больно подозрительная у него морда! Хитрущая. Этакий подпольный босс всего городишки. Он в мэры ещё не пробует баллотироваться? Ха-ха!

— Мозэса я знаю уже лет пять. Он перекупил свой салун у вдовы предыдущего хозяина, Горбатого Вилли. Подешёвке. И с тех пор вполне… Освоился. И ему должны денег чуть не половина всех жителей. Так что ваша правда: случись выборы — победа ему гарантирована. Правда, мэр пока Туссону был без надобности. Хватало и шерифа. Пока месяц назад его головорезы Рамиреса не…

Но резон в вашем вопросе есть. Если кто и смог бы догадаться, для чего вы здесь, и зачем вам — я, так это — только Мозэс. И поскольку сам-то он вряд ли сдвинется с места, наёмных головорезов можно ждать в любую минуту.

— А ночью… Они могут напасть?

— Могут, конечно. Только — смысл? Гораздо практичней дать нам преодолеть все сложные места пути, и разгадать загадки этой карты, и добыть то, что, возможно всё же в обозначенном на ней тайнике имеется. А уж потом… На обратном пути — нас и —!..

Впрочем, возможен и такой вариант: на нас нападают, вот именно, ночью, вас с Линдой убивают, забирают карту, и принуждают меня довезти их до обозначенного места.

— Как вы спокойно об этом говорите, Билл.

— Я Мозэсу не доверял никогда, а сейчас — тем более. Он отнюдь не дурак. И запросто мог догадаться — собственно, только совсем уж идиот не догадался бы! — что раз вам нужен я, следовательно вы, поскольку не местные, ищете человека, отлично знающего все места нашей чёртовой дыры. — Билл ухмыляется. Линда, в это время перебинтовывавшая ногу Билла, старательно хмурит бровки, и делает вид, что поглощена этим занятием, и не слушает. Но Билл не собирается её щадить, — И уж поверьте: своих должников, и девочек он реально держит в кабале! Эти последние должны ему столько, что работают практически задаром. Что, собственно, понятно: клиентов в Туссоне мало, а заезжих почти нет. А кушать нужно каждый день. Так вот: у нас с собой наверняка штатный агент Мозэса!

— Свинья! — Линда, вскинувшись, от души приложила Билла ладошкой по щеке — след от пятерни, наверное, остался там красными пятнами. Билл долго и внимательно всматривается в освещённое закатным сумраком лицо, которое побелело от злости.

Говорит:

— Прости, крошка. Ты, конечно, помогаешь мне. Но это вовсе не значит, что мы должны тебе доверять. И что у тебя в этом дельце нет собственных интересов.

— Это каких же, например?! — но Билл уловил едва заметную паузу перед вопросом.

— Например, позволить нам найти и завладеть кладом, а потом пристрелить нас! После чего выбраться наконец из этой дыры, и начать новую, обеспеченную жизнь состоятельной дамы с положением в обществе. В большом городе, конечно, а не здесь!

— Идея хороша! — теперь покрасневшая женщина закусила губы, — Маленькая ошибочка! Из чего бы я вас, кобелей вонючих, пристрелила?!

— А хотя бы из того лилипута, которого ты спрятала в левом рукаве, когда мы выезжали! А там, за кустом, переложила в карман! — вот он: оттопыривается!

Вновь подтвердилось, что у Этьена самая быстрая реакция. Незаметно подойдя к женщине во время речи Билла, он теперь кинулся вниз, словно коршун, и обеими руками схватился за карман на передней части юбки женщины:

— Он прав, чтоб мне лопнуть! Я чувствую его через материю!

Кузен пришёл на помощь, схватив упирающуюся Линду за запястья:

— Ах, вот вы как с нами, леди?! Теперь я даже жалею, что поддался на уговоры вашего заступника! — и, к Этьену, — Забрал?

— Да. — Этьен вытащил из складок материи запутавшийся в них крохотный дамский пистолетик, — Не сказать, что серьёзное оружие, но если выстрелить в упор, скажем, в висок, или затылок… Потому что целиться из такого издалека — дохлый номер!

Линда разрыдалась:

— Сволочь ты, Билли-бой! Я для тебя… И перевязывала, и своим порошком от воспаления пожертвовала! А ты!.. А пистолет одинокой беззащитной женщине нужен всегда!

— А, так это от твоего порошка у меня в горле словно кошки …рали?! — Билл и сам знает, что пушки имеются чуть не у половины кошечек Мозеса. Да и у дам из других борделей: места у них и правда, дикие, люди и нравы — буйные, и защищаться несчастным «крошкам» как-то надо. Хотя бы — от распоясавшихся молодчиков типа головорезов Рамиреса. Но вопрос оружия он игнорирует. Пусть кузены им занимаются, — Горький и противный. Влила, что ли, пока был без сознания?

— А то! Потому что в сознании я его и сама пила… С трудом!

— Ладно, согласен. Придётся даже принести тебе извинения. За то, что не оценил по достоинству твоих порывов и стараний. Во врачевании меня. А вот за пистолет — нет. Не люблю, когда у меня за спиной — припрятанное в рукаве оружие! Могущее в любой момент сделать во мне дырку.

— Мы тоже припрятанное в рукаве оружие не любим. — Майкл держит малыша на открытой ладони, — Тем более, он четырёхзарядный. Уж извините, леди, но пока мы не сделаем своего дела, и не расстанемся, поделив найденное, он останется у нас!

— Вы таки-надеетесь найти этот чёртов клад?! Назвала бы вас наивными баранами! — и, заметив, как заходили под кожей желваки у Майкла, — Но поскольку у вас — пистолет — то просто: наивными. И если вы действительно что-то найдёте, я съем вашу шляпу!

— А вот на это, уважаемая, мы ещё поглядим. Причём — с интересом. Шляпа у меня жёсткая и просолённая. А хорошо смеётся тот, кто смеётся последним!

Кузены всё же решили дежурить ночью. Билл вызвался помочь. Линду решили не трогать: не то, чтоб сделали скидку на то, что она — женщина, а просто не доверяли.

Линда, проигнорировав разговор мужчин об этом, просто легла на свой спальный мешок, демонстративно отвернувшись, и помалкивая. Этьен, с винчестером на плече, заступил на вахту. Билл, полежав на спине и поковыряв в зубах — мясо застряло! — полюбовался звёздами. Здесь, в пустыне, их всегда было видно плохо. Потому что за день неугомонный суховей поднимает в воздух тучи пыли и мелкого песка, и видно всё словно сквозь этакое марево. Собственно, так здесь и днём и ночью — дальше пяти миль всё сливается в туманную даль…

Но позже, когда они заедут в ущелье Старого Беркута, марева не будет. Поскольку там-то вокруг — голые скалы. Ну, поросшие жиденькими кустами камнеломки. И с каменистым же почти ровным дном — река Старого Беркута давным-давно пересохла, оставив после себя только намёки на своё ложе. Но вот позже, когда они выберутся к реке Тусон-крик… Хм-м… Впрочем, не будем забегать вперёд.

На его вахту Майкл разбудил Билла почти перед рассветом.

Билл, сходив за кусты по утренним делам, взял винчестер в руки. После чего поднялся на близлежащий маленький холмик. Майкл, не заставив себя долго упрашивать, лёг на свой спальник, и через пару минут Билл слышал его заливистый храп — бедный Этьен. А вот Линду бедной не назовёшь. Где-то в этой женщине есть… Подвох? Не иначе, она сама предложила уложить принесённого братьями Билла у себя. И подслушивала.

Билл неторопливо и обстоятельно, как делал всегда, осматривал горизонт.

Особенно тщательно всматривался в ту его часть, что осталась позади. Лошади у них, конечно, крепкие и здоровые, но всё равно: больше, чем на пару десятков миль за эти несколько часов они от городка не отъехали. И догнать можно легко, и найти — по следам.

Ага, есть!

В лучах еле видимой разгорающейся зари на фоне неба что-то блеснуло — примерно в паре миль от них!

Всё ясно: идиот, преследующий их, решил воспользоваться подзорной трубой, или биноклем, чтоб попробовать увидеть, не двинулись ли они в путь! То есть — пораньше, до восхода слепящего обжигающего солнца!

Но один ли он — этот идиот? Хм-хм…

А, ничего: есть способы проверить. И «разобраться»!

На завтрак оказалось всё то же копчёное мясо и хлеб. Пока вполне свежий. Но Майкл, понюхавший срез краюхи, неодобрительно проворчал:

— Слишком, похоже, жарко для него. Начал попахивать. Нужно сегодня доесть. А то — совсем заплесневеет на жаре в мешке.

Линда пожала плечами:

— А, может, тогда сразу нарезать его на ломти, и высушить? В сухари?

— Идея хорошая. Вот и займитесь.

— А нож?

Этьен, усмехаясь, достал из часового кармашка крохотный перочинный ножичек:

— Вот. Настоящий Барлоу!

— Вы что — издеваетесь?! Да таким — только в ноздре ковырять!