Тёмные истории Северо-Запада

«Пожалуйста. Я здесь».

Луч прыгнул куда-то вверх и исчез.

- До свидания!

Ольга попробовала ещё раз выдавить из себя хоть что-то кроме змеиного шипения. Попыталась сглотнуть пересохшим горлом и, хотя бы, закашляться.

Боль в шее, невесомость в голове сводили с ума даже меньше чем уходящее прочь спасение. Она забилась в истерике. Где-то глубоко в душе, потому что опоённое тело ни на миллиметр не пошевелилось, спрятанное от чужих глаз в шатре.

- Оля! – крикнули в лесу.

Крики удалялись. Они раздавались то слева, то справа, но безнадёжно таяли в ночи. Мир вокруг уплотнялся. Темнел и даже сырел. Оля прикрыла глаза от приступа дурноты и слабости. Темнота танцевала. Закручивалась в дьявольскую спираль, откуда нет возврата.

Как тогда, на встрече выпускников. Когда флирт и первая любовь сошлись в экстазе с алкоголем, и Ринат, школьная мечта, коснулся губами её губ. Она не отстранилась. Улыбнулась только. Хотела поиграть. Хотела вспомнить, как это бывает, побыть живой. Поддалась легкости и маркесовскому року. Сказке запретного вожделения. Реальность вернулась вместе с болью в бедрах, упирающихся в кромку школьной парты, когда Ринат с глухим рыком кончил в неё.

Олег узнал об этом через месяц, у своего уролога. И не простил.

А простила бы она? Шлюха и есть…

- Они не помешают? - вновь сказала женщина у костра. – Много шума.

- Начнем в два. Самый темный час. Никто в здравом уме по мокрым скалам в ночи ходить не будет, - ответил ей «гитарист».

- Да даже если и будет, ничего не поймут, - добавил «шлюхина кровь». – Да и Мишенька постарается, да?

Ему в ответ глухо угукнули.

Глаза закатывались. Оля старалась их удержать, но слабость победила, затащив сознание парализованной девушки в ничто.

Во второй раз она очнулась уже не в темноте. В шатре горели свечи. Она лежала на полу, абсолютно голая. Кто-то ритмично бубнил непонятные слова за пределами ее мира. Рядом с Олей на коленях стояла женщина, и сосредоточенно что-то вырезала на руке обездвиженной пленницы. Боли почти не было. Раны едва-едва саднили.

- От тебя несет похотью, - сказал «шлюхина кровь». Он заметил, что Оля пришла в себя. Женщина бросила на нее короткий взгляд, сталь впилась в плоть. – Я чувствовал её все эти дни, пока мы звали вас. Это у тебя мама покончила с собой?

- Нет. У этой папа с раком, - фыркнула женщина.

- Ах да, ах да… Очень хороший проводник. Замечательный!

Бубнил «гитарист», его слова становились резче, громче. «Шлюхина кровь» улыбался. По-отечески. Будто принимающий поздравления от соседей победитель шахматного дворового турнира, знающий о своем превосходстве.

Нож вновь взрезал кожу. Женщина писала что-то на ней. Оля скосила мокрые от слез глаза на кровавые буквы и беззвучно взвыла от ужаса. Даже стон, простой стон не мог вырваться из тела. Над ней возвышалась капельница, и одному Богу было известно, что стекало из неё в вены. Руки, ноги покрывала жуткая вырезанная вязь.

- Готово, - сказала женщина. Поднялась. – Теперь он ничего не сделает! Проверишь?

- Не надо, - положил ей руку на плечо «шлюхина кровь». – Иди к Мишеньке, мы тут всё сделаем дальше.

- Нет. Я хочу видеть.

- Я позову тебя, Вера. Позову. Я знаю, как ты ее любила.

- Я хочу всё видеть, - сказала женщина. – Я хочу это сделать! Мы столько готовились.

- И мы готовы, - успокаивающе сказал «шлюхина кровь».

Оля с мольбой ловила их взгляды, но мучители словно забыли про неё. Голос «гитариста» становился всё громче, всё сильнее. «Шлюхина кровь» ходил вокруг пленницы, проверял свечи, трогал свисающие травяные обереги. Придирчиво рассматривал что-то на полу. Раны Оли горели, будто с неё сняли кожу.

Наконец, «шлюхина кровь» что-то зашептал, взял в руки маленький топорик с изогнутым лезвием. Встал на колени рядом с Олей, у ног. Подложил что-то ей под щиколотку, почти бережно. Девушка бесшумно заскулила, слезы полились рекой. Мужчина ласково приподнял вторую ногу, подсунул деревянный брусок. Голос «гитариста» наполнился нечеловеческими нотками.

Снаружи затрещал костер, полыхнуло пламя, осветив палатку.

«Шлюхина кровь» прикрыл глаза, вслушиваясь в танцующую скороговорку «гитары». Через несколько минут он стал покачиваться в такт. Рука с топориком то поднималась, то опускалась. Оля неотрывно следила за ней.

В шатре пахло благовониями и кровью.

- Она здесь, - воскликнула Вера. – Она здесь!

Жуткий монолог «гитариста» прервался. Оля ахнула про себя. Холод, нестерпимый, чуждый наполнил её, как вода медицинскую перчатку. Холод, в котором кто-то был. Он раздул тело, забрался в голову и поселился где-то во лбу. Под кожей вспухло ледяное нечто.

- Она здесь!

- Кто звал меня? – пробулькали в горле Оли чужие слова. И девушка беззвучно завизжала от ужаса.

- Света, Светочка… Это ты? Это ведь ты? Светочка, - заволновалась Вера. Заломила руки.

- Вера? – выкрутило мышцы в чуждом горле.

- Да, это я. Это я.

«Шлюхина кровь» с закрытыми глазами сидел у ног Оли и улыбался.

- Скажи, кто это сделал, Света. Это было на этом острове? Расскажи, как ты пропала, Светочка! – тараторила Вера.

- Ниже, - прохрипела Оля. – Ниже. Мне больно.

От женщины пахнуло потом. В её ушах росли седые волосы.

- Я взял твою Светочку, - сказала Оля.

- Это демон. Давай, - сдавленным голосом бросил невидимый «гитарист».

Топорик рухнул вниз, застрял в кости; «шлюхина кровь» торопливо выдернул его и только со второго раза отсек стопу Оле. Ей показалось, что в голове от боли лопнул какой-то сосуд. Топор взметнулся ещё раз, кровь брызнула в лицо палача, и тот зажмурился, отшатнулся.

- Попался, - осклабилась Вера. Испуганная маска стекла с лица. Искусанные губы растянулись в злой улыбке. – Теперь ты не сбежишь, демон.

В груди осоловевшей от мук Оли затрепетало, будто сердцу стало тесно, и оно забилось в приступе клаустрофобии. Что-то рванулось изнутри наружу, даже тело подпрыгнуло.

- Не выйдет, - сказала Вера. – Мы знали за кем пришли. Ты действительно решил, что нам нужно поболтать с мертвыми? Нет, демон, в этот раз без игр. В этот раз нам нужен ты.

- Смертное говно. Ты понимаешь кого призвала? - ответило нечто внутри Ольги.

Вера с улыбкой кивнула.

- Твоя сестра-ведьма тоже думала, что сможет управлять мною. Но получилось так, что она трахала себя на берегу еловой палкой, пока не сдохла. А вам я высосу мозг из костей и буду срать в ваши вскрытые черепа, - прохрипело в горле парализованной девушки.

- Нет, демон. Мы готовы.

Вера показала Оле деревянный кинжал. Простенький, будто вырезанный для детских игр. Но то, что поселилось во лбу Ольги – испугалось. Съежилось.

- Света была слабее каждого из нас. Потому ты с ней и справился. Но мы ведь не можем этого так оставить. Понимаешь?

- Ваши порошки да закорючки не удержат меня, говномедиумы - захрипело внутри. Напряжённое горло треснуло и что-то потекло внутрь.

- Неужели? А мне кажется, что ты уже в их тюрьме!

- Оля?! – раздался голос Стаса снаружи. – Это ты?! Что с тобой?

Вера удивленно моргнула, но не пошевелилась. На морщинистом лбу проступили капельки пота. Там, за пологом, началась драка. Оля слышала звуки ударов и сосредоточенное пыхтение.

- Начинай, - сказал «шлюхина кровь». «Гитарист» стал выкрикивать слова, от которых тело Оли пронзали вспышки боли. То, что пряталось во лбу гибельным холодом – билось в поиске выхода. Вера занесла деревянный нож. Руки женщины дрожали, но она ждала, когда закончит «гитарист».

- Ты заплатишь, демон, - сдавленно сказала Вера.

И тут стена шатра прогнулась под весом упавшего на неё мужчины. На Олю грохнулась стойка с капельницей, посыпались свечи. Что-то затрещало от огня на полу.

- Барьер, - взвизгнул «гитарист». – Он сейчас колда…

- Ох… - сказала Вера. Что-то рванулось из Оли наружу, на свободу. Темная сила, нашедшая прореху в защите медиумов и атаковавшая черной мощью. «Шлюхина кровь» вскинул топор, но застыл, закашлялся. Из ноздрей двумя струями, как из крана, хлынула кровь. Мужчина уронил оружие, попытался закрыть фонтан и повалился набок. С гудением, с треском вспыхнула от свечей ткань шатра. Деревянный нож упал из безвольных рук Веры. На лицо Ольги закапали глаза мертвой колдуньи. Визгливо, жалобно вскрикнул «гитарист» и тут же умолк. Там, за пологом, по-щенячьи кто-то заскулил. Лопнула ткань шатра, и внутрь провалился труп Стаса с узким ножом в глазнице.

Губы Оли извивались, как черви на сковороде. Тот, кто поселился за лбом, пытался овладеть телом, но вырезанные на коже руны держали его пуще цепей. А отрубленные ступни, она знала это, лишили последнего шанса на бегство из смертного тела.

Нечто внутри содрогнулось, ударилось о ребра, и тварь расхохоталась. И даже когда на Олю упал пылающий тент, и под треск сгорающих волос обнял окровавленную плоть – демон всё ещё смеялся. Огонь облепил её.

И выжег защитные письмена.

Обугленный, освобожденный пламенем демон выполз из горящей палатки на четвереньках. Поднялся, поведя поплывшим и почерневшим лицом, как слепая собака. Кости ушли в сырую землю, застряли там, и он дернулся, вытаскивая ногу из плена острова.

С ночного моря полз туман. Он клубился по оврагам, поднимался по камням от воды, заволакивал низины, обступая чадящий лагерь. Призрачные языки протянулись к ногам демона, забурлили вокруг.

- Васюк? – протрещало существо, в котором уже почти не осталось Оли. – Васюк… Ну нет, это же несерьёзно…

Туман сгущался.

- Васюк! – демон повернулся в сторону воды. В призрачном молоке показался чёрный силуэт. Сожжённое тело попятилось от гостя. На берег поднимался монах с копьем в руках. Холодные, липкие пальцы стихии опутывали корни деревьев и камни, сопровождая хозяина.

- Васюк! Ты ведь знал, да? Ты и пригнал их сюда?! Это всё ты?

- Ты думал, я забыл? – прошелестел мёртвый голос.

Демон неуклюже заковылял к лесу, разрывая обугленными костями мох. Кривое, изломанное чудище не имело ничего общего с телом когда-то прекрасной Ольги.

- Думал я забыл, бес? – монах плыл над землей вместе с туманом, стремительно нагоняя беглеца.

Демон завизжал, споткнулся о корень и завалился на спину. Копьё Варлаама пробило его насквозь, пригвоздив к земле.

- Такое не забыть. Я всегда был рядом, пока ты тут играл. Я терпел. Я ждал.

Бес, нанизанный на копье, как бабочка на булавку медленно шевелил руками, будто плавал в вязкой речке.

- Я дождался.

Старик опустил капюшон и побрёл назад на берег. Неподалеку от дымящихся останков, слипшейся кучи пластика и мяса, он подхватил с собой пакет из «Магнита».

- Прости, - сказал Варлаам в туман.

И ушёл.