Отравленное сердце

Тираэль

Хелена молча шла рядом со мной. Звуки наших шагов эхом раздавались между стенами замка. Ее ноги были слишком короткими, а мои – слишком длинными, в результате чего ей приходилось быстро семенить рядом со мной, а в моих теннисных носках она скорее скользила по плитке, чем шла. В животе все еще бушевала необъятная ярость при мысли о выражении лица Деклана, и я чувствовал спутанные нервные нити девушки, сжатые путы вокруг грудной клетки, ее уязвимость. Я подумал о том, с какой легкостью Синклер ухаживал за Хеленой, будто никогда не оставлял своих магических отпечатков в ее сознании.

Но к этому гневу примешивалось и что-то еще. Что-то… гораздо более приятное. Ощущение тысячи маленьких светлячков, порхающих внутри меня вместе с бабочками, возникало каждый раз, когда я бросал косой взгляд на Хелену. Как она тонула в моем свитере, рукава которого были засучены. Если бы ее нежные пальцы не держали края манжет, руки Хелены затерялись бы в ткани.

Когда она заметила, что я смотрю на нее, повернула голову. Ее спутанные пряди пепельного цвета касались ключиц. Мне нравилась ее новая прическа. Она подходила ей. Сильная. Мятежная. Своенравная.

– Что?

– Ничего.

Мы поднялись по лестнице, но я не останавливался ни на секунду, пока мы не достигли верхнего этажа.

– Куда мы идем? – спросила Хелена.

– Подожди.

– Я так зла на Деклана. – Она сжала руки в кулаки. – Он лгал мне прямо в лицо. Он…

– Давай не будем говорить о нем. Не сейчас. Или никогда. Пусть он… пусть он станет историей. Деклан не заслуживает роли в настоящем, Хелена.

Она боролась с собой, но в конце концов кивнула.

– Было ли что-нибудь еще интересное на собрании, когда я ушла?

– Я вышел вскоре после тебя, но нет. – Я схватил ее за запястье, чтобы направить в другую сторону, и пошел по направлению к тяжелому гобелену в конце коридора. – Они продолжали спорить.

– О чем?

– Бог и мир. Они всегда находят какой-нибудь повод. – Хелена подняла бровь. – И некоторые по-прежнему больше всего на свете хотят убить тебя. Гилберт, например. – Я рассмеялся. – Некоторые, кажется, реально боятся тебя.

– Ты говоришь так, будто это ненормально.

– Думаешь?

– Почему тебя это забавляет?

– Не забавляет.

– Уголок твоего рта дернулся.

– Нисколько.

Внезапно в руке Хелены появилось пламя, которое со свистом пролетело мимо моего уха. Теперь она была единственной, кто усмехался.

– Не забывай, что теперь я могу уничтожить тебя вслепую, Ти.

Я рассмеялся в голос.

– Это невозможно даже в твоих снах, Иверсен.

– О нет, не там. – Ее усмешка стала непристойной. – Там происходят другие вещи.

То, как Хелена это сказала, и этот взгляд, брошенный на меня… О боги. Что-то во мне всколыхнулось. Кровь хлынула в более глубокие слои, в то время как нервы сладострастно напряглись. В мгновение ока я развернулся, обхватил ее руками и прижал к себе.

Из горла вырвался хрип, прокатившийся по ее нежной коже.

– Ты хочешь испытать мое терпение?

Хелена выдохнула:

– Может быть.

Я провел зубами по ее ключице, провел по вырезу толстовки.

– Ты же знаешь, как быстро она окажется на полу, верно?

– О, слишком хорошо, Фин, поверь мне.

Каждый раз, когда она произносила мое второе имя, что-то во мне взрывалось. Мои нервы просто сходили с ума, и у меня не оставалось возможности вернуть их под контроль.

Я прижался лбом к ее лбу.

– Ты лишаешь меня рассудка.

– Докажи это. – Ее обольстительное дыхание коснулось моей шеи. – Покажи мне, что я с тобой делаю.

Мои губы искривились в усмешке.

– О, я сделаю это. Не беспокойся. Но позже, малышка Иверсен. – Я отстранился от нее. – Сначала я хочу тебе кое-что показать.

Ее плечи поникли, но Хелена все же позволила мне отступить. Я переплел наши пальцы между собой. Другой рукой отодвинул гобелен в сторону. За ним открылась узкая каменная лестница, короткие ступеньки которой круто уходили наверх.

Лицо Хелены исказилось.

– Если ты собираешься столкнуть меня с самой высокой башни замка, как тогда, лучше скажи прямо сейчас, чтобы я могла морально подготовиться.

Я рассмеялся. Звук эхом отражался от стен, расположенных близко друг к другу. Мы поднимались наверх.

– У меня не было бы никаких шансов. Экзодия оказалась бы с тобой быстрее, чем ты могла бы даже осознать, что происходит.

– Ах, да?

– Она также обучена защищать и тебя.

– Правда? – Я отчетливо расслышал ее недоумение. – Почему?

– Потому что наша тренировка началась, когда я все еще думал, что мы оба… – Мысль о прежних временах причиняла боль. Разрывала меня на части. Она была хуже, чем проклятие; хуже, чем осознание того, что я умру завтра, если не обрету Безграничную силу. – Неважно.

Наверху уже виднелись первые лучи света, когда Хелена внезапно сказала:

– Почему ты ушел? – Пауза. – Прошлой ночью.

Клеймо на моей груди пульсировало.

– Мне нужно было кое-что сделать.

– Что?

– Это не так важно.

Хелена шумно выдохнула.

– Я ненавижу твою скрытность, Фин. Мне казалось, этот момент мы оставили позади. Я…

Остальная часть фразы так и не покинула ее уст – мы поднялись по последней ступеньке и достигли верхнего этажа Северной башни. Свет заливал комнату через арочные окна без стекол, отбрасывая сияющие блики на растения, которые элегантной красотой обрамляли опорные балки.

– Ого, ничего себе… – Хелена сделала шаг вперед, широко распахнув глаза. Ее взгляд остановился на льдисто-синей реке, бегущей от одной стены к другой, окаймленной сверкающими калиевыми камнями и ярчайшими цветами. – Это… рыбы?

– Солнечные карпы кои. – На моих губах появилась улыбка, когда я подошел к реке, любуясь золотисто-прозрачными существами. – Видишь циферблаты на их теле?

– Да, – прошептала Хелена.

– Говорят, что каждый кои – это живые часы жизни азлата и стрелки останавливаются, как только его партнер умирает. Тогда рыба становится черной как смоль.

Хелена присела на корточки, положила одну руку на калиевый камень и наклонилась вперед.

– Откуда у тебя эти существа?

– Выращены. Мы с Корой нашли их на черном рынке и стали ухаживать за ними здесь.

Когда я упомянул сестру, по лицу Хелены пробежала тень. Моя грудь тоже напряглась, но девушка взяла себя в руки быстрее, чем я.

– А они что-нибудь умеют?

Я сел рядом с Хеленой, глядя на рыб.

– Говорят, рядом с ними злые энергии бессильны. И эти рыбы могут устанавливать связи с мертвыми душами. Правда ли это? Без понятия.

Я наклонился в сторону, взял банку с червями и бросил горсть в воду.

– Расскажи мне, что случилось. – Хелена наблюдала за маленькими ртами кои, которые набросились на еду. – Что я сделала после того, как Деклан внушил мне лживую мысль и заставил поверить в то, что ты убил мою мать?

Сначала я ничего не сказал. Просто смотрел на цвет воды, измененный с помощью моей стихийной силы, и наблюдал, как черви разлагаются. Хелена не прерывала молчания. Она ждала, прислушиваясь к моему прерывистому дыханию. Когда я понял, что больше не могу оттягивать момент, я сказал:

– В тот вечер в лесу, помнишь, в последний раз, когда мы виделись…

– Да?

– Я и правда не лгал. Мое обещание, что я вернусь, было искренним. Только из-за клятвы.

– Клятвы?

Отсутствующе глядя вперед, я облизнул нижнюю губу кончиком языка.

– Порезы на наших ладонях. Смешение наших кровей. И слова о том, что мы никогда не расстанемся. Этим я бездумно произнес одну из трех Божественных клятв азлатов. Сначала я и сам не знал, пока не вернулся в Тихий Ручей, но Верховные, конечно же, почувствовали магию. Вот почему я был наказан и привязан к Джейме. Чтобы она стала единственным, чего я желал. Отчасти это сработало. С тех пор она всегда была предметом обсуждения. Не проходило и дня, чтобы я не проверял ее, не уверял себя, что с ней все в порядке. У меня были чувства к ней, но иные, нежели те, которые я испытывал к тебе. И я по-прежнему думал о тебе каждый день, хотя на самом деле это уже было невозможным.

Она уставилась на меня во все глаза.

– Мы связаны клятвой друг с другом?

– Ты должна была уже давно это заметить, Хель. – Я вяло улыбнулся. – Эта прочная связь между нами, покалывание, пронизывающее наши тела, когда один из нас находится рядом с другим. Неспособность не думать о другом и держаться подальше друг от друга.

Хелена стояла с открытым ртом.

– Какие еще есть клятвы?

– Завет заботы, при котором твоя собственная душа обязуется защищать другого человека и заботиться о нем. И клятва королевств.

– Клятва королевств?

– Думаю, это детская сказка. История давно минувших времен. – Я посмотрел на солнечного карпа кои. Мой взгляд затуманился. – В ней говорится, что мы, азлаты, владеем собственным королевством, которое состоит в союзе с шотландской и английской территориями. Своего рода параллельный мир. Азлатия. И воины и знать Азлатии обязаны поклясться посвятить себя королевству. Они живут, чтобы сражаться. Если ты дашь эту клятву, то не сможешь любить, поскольку это будет отвлекать тебя от высшей цели. Они не могут чувствовать ни желания, ни радости, вообще ничего. Их эмоции подавлены сплошным… ничем.

– Боже, – выдохнула Хелена. – Как ужасно!

– Как я уже сказал, это чушь собачья. Азлатии не существует.

– И ты хотел вернуться ко мне из-за клятвы?

– Не только поэтому. – Я поиграл со шнурками своих ботинок. – Возможно, мне было всего тринадцать, но воспитание азлатов, как ты знаешь, происходит по-другому. Мы взрослеем значительно быстрее, чем люди, потому что так рано сталкиваемся с серьезностью жизни. – Я глубоко вздохнул, прежде чем продолжить. – Итак, мне было всего тринадцать, но я знал, что влюблен в тебя.

Хелена резко втянула воздух. Дернулась. Лишь минимальное движение руки, как если бы она хотела положить ее мне на колено, но потом передумала.

– В самом деле?

– По уши. Я был без ума от тебя. – Я безрадостно рассмеялся. – И это было так глупо.

– Глупо? – Хелена села, скрестив ноги, выудила из банки еще одного червя и бросила его карпу, который жадно вытягивал пасть в ее сторону. – Почему?

– Потому что я должен был знать лучше. – На моей челюсти дернулся мускул. – Вся эта история о том, что моя семья приезжает в отпуск, была ложью. Я каждый раз убегал и летел через Северное море на Экзодии, чтобы навестить тебя.

– Но… – Она запнулась. – Но твои визиты начались, когда мне было семь!

Я кивнул.

– Я впервые прилетел к тебе в восемь лет, потому что истории о тебе и твоей матери не давали мне покоя, пока я учился. Мне было любопытно, и я знал, где тебя найти, потому что я… потому что…

– Да?

– Я подслушал, как Петах и Соррел говорили об этом. О твоем местонахождении. Петах не был уверен, стоит ли сообщать Верховным, где вы находитесь, но Соррел отговаривала его от этого.

Глаза Хелены прояснились.

– Это имел в виду Деклан, когда сказал, что они отреклись от Петаха из-за злоупотребления доверием!

– Возможно. – Я пожал плечами. – В любом случае это был проклятый отряд самоубийц. Экзодия была молода и дика, я еще моложе и неопытнее. Но мне было так чертовски любопытно, что я ничего не мог с собой поделать. Только Баба Грир знала об этом. – Я хрюкнул от удовольствия, когда вспомнил. – Ей было все равно, лишь бы я приносил ей взамен немецкий шоколад. И поэтому я летал снова и снова, чтобы увидеть тебя, даже когда мое любопытство по поводу маленькой девочки Иверсен уже давно было удовлетворено.