Провокации против России

В этой паутине интриг, сговоров, тайных переговоров Сталин понимал самое главное: надеяться ему не на кого. СССР — одинокий остров в окружении капиталистических государств. Основное, самое важное в избранной им стратегии — не допустить общего сговора империалистических хищников против СССР. Принять все необходимые меры, чтобы избежать одновременной войны на два фронта — с Японией и Германией — в условиях международной изоляции.

До начала Второй мировой войны Сталин был преисполнен решимости договориться с Англией и Францией. Он даже пытался привлечь США к тушению разгоравшегося мирового пожара. По его указанию за подписью М. И. Калинина была направлена соответствующая телеграмма президенту Рузвельту.

К сожалению, инициатива Сталина не получила поддержки в Белом доме. В беседе с полпредом СССР в США К. А. Уманским 30 июня 1939 г. Рузвельт высказал лишь общие пожелания о достижении успеха переговоров между СССР, Англией и Францией. Это тоже была двойная игра. На столе у Сталина лежала телеграмма Уманского о том, что президент США «не решился воспользоваться имеющимися в его распоряжении моральными и материальными средствами для воздействия на англичан и французов с целью повлиять на их внешнеполитическую линию»[91].

Телеграмма Уманского говорила Сталину о том, что хитросплетения западных демократов продолжаются, при этом каждый думает прежде всего о себе. Что оставалось делать Сталину?

В той критически сложившейся обстановке у него не было иного пути, кроме как принять предложение Гитлера и заключить 23 августа 1939 г. с Германией пакт о ненападении (сроком на 10 лет). Сталин, однако, знал, с кем имеет дело. В узком своем кругу он почти всегда называл Гитлера и его окружение «жуликами». А при подписании пакта сказал немецкой делегации: «Разумеется, подписывая пакт, мы не забываем того, что вашей конечной целью является нападение на нас».

Даже после подписания договора и вплоть до обмена ратификационными грамотами (24 сентября 1939 г.) советские руководители искали сотрудничества с Лондоном и Парижем, надеялись, что они согласятся на совместные действия против агрессора. Но усилия СССР не увенчались успехом. Классовая ненависть западных держав к социализму оказалась сильнее чувства самозащиты.

Таким образом, тайная закулисная политика правящих кругов Англии и Франции по сговору с Гитлером при молчаливом согласии США вынудила Сталина пойти на заключение пакта о ненападении с Германией. Он не мог действовать иначе, так как необходимо было предотвратить создание объединенного антисоветского фронта империалистических государств, в результате которого была бы поставлена под угрозу судьба социализма.

Англия, Франция и Польша отвергли предложение СССР о военном союзе, сорвали переговоры. Сталин видел, что Англия и Франция не хотят применять силы против Германии и не придут на помощь Польше в случае нападения на нее Германии. Что оставалось делать?

Было два пути: либо созерцать и ждать, когда Гитлер захватит всю Польшу и выйдет к границам СССР, либо договориться с Германией о разделе Польши и воссоединении братских украинского и белорусского народов. Думаю, что и сегодня нет сомнения в правильности избранного Сталиным второго пути в интересах государства.

Допускал ли Сталин нападение Германии на СССР в союзе с Англией и Францией?

Сталин хорошо знал, что Англия и Франция часто и нагло обманывали своих союзников, включая СССР. Поэтому у него не было оснований надеяться на то, что западная «демократия» (в лице Чемберлена и Да-ладье) придет на помощь СССР при нападении на него Германии.

Какой возможный сценарий действий выбрал бы Сталин 1 сентября 1939 г., если бы Англия, Франция и Польша обратились к СССР с предложением о совместных военных действиях против Германии?

Можно предполагать с большой вероятностью, что в этом случае Сталин выступил бы на стороне Англии, Франции и Польши, денонсировав договор о ненападении с Германией.

Однако Англия и Франция, объявив войну Германии, фактически бросили своего союзника — Польшу и за восемь месяцев «странной войны» не сделали ни одного выстрела.

Следует ли понимать, что «союзничая» с воюющим Гитлером, Сталин вынужден был помогать ему?

Такие суждения неверны в принципе. Сошлюсь на мнение Черчилля. В своих мемуарах на этот счет он писал: «Нужно отдать справедливость Сталину, он всеми силами старался лояльно сотрудничать с Гитлером, в то же время собирая все силы, какие он только мог собрать на необъятных просторах России. Они (Сталин и Молотов. — Авт.) были исполнены решимости любыми средствами выиграть время и не намеревались, насколько они могли оценить эту проблему, основывать русские интересы и стремления исключительно на победе Германии».

По мнению крупного японского советолога Хэроми Тэратани, при заключении пакта о ненападении с Германией Сталин проявил себя государственным деятелем высшей квалификации… Не будь пакта о ненападении, судьбы мира сложились бы по иному и отнюдь не в пользу СССР.

Заключив договор с Германией, Советский Союз спутал карты всех своих противников. Технически это было выполнено прямо ювелирно. Были перечеркнуты планы англичан, заигрывавших с Германией, и в меньшей степени с СССР, а на деле пытавшихся стравить их между собой. Среди прочего следует отметить и такой выигрышный момент для СССР: миллионная Квантунская армия так и простояла у границы с СССР шесть лет, не сдвинувшись с места.

Что касается оценки личности Сталина в годы Великой Отечественной войны, то предоставлю слово окружающим его авторитетам.

Г. Жуков в своих мемуарах пишет:

«И. В. Сталин внес большой личный вклад в дело завоевания победы над фашистской Германией и ее сателлитами. Авторитет его был чрезвычайно велик и поэтому назначение Сталина Верховным Главнокомандующим было воспринято народом и войсками с воодушевлением…

Сталин владел основными принципами организации фронтовых операций и операций групп фронтов и руководил ими со знанием дела, хорошо разбирался в больших стратегических вопросах. Эти способности И. В. Сталина как Верховного Главнокомандующего особенно раскрылись, начиная со Сталинградской битвы.

…В руководстве вооруженной борьбой в целом И. В. Сталину помогли его природный ум, опыт политического руководителя, богатая интуиция, широкая осведомленность… Несомненно, он был достойным Верховным Главнакомандующим»[92].

Маршал А. Василевский встречался со Сталиным постоянно. В своих мемуарах «Дело всей жизни» он дает следующую оценку Сталину-полководцу: «Оправдано ли было то, что Сталин был назначен Верховным Главнокомандующим? Ведь он не бьщ профессиональным военным деятелем.

Безусловно, оправдано.

…По моему глубокому убеждению, И. В. Сталин, особенно со второй половины Великой Отечественной войны, являлся самой сильной и колоритной фигурой стратегического командования. Он успешно осуществлял руководство фронтами, всеми военными усилиями страны на основе линии партии и был способен оказывать значительное влияние на руководителей политических и военных союзных стран по войне. Работать с ним было интересно и вместе с тем неимоверно трудно, особенно в первый период войны. Он остался в моей памяти суровым и волевым военным руководителем, вместе с тем не лишенным и личного обаяния.

И. В. Сталин обладал не только огромным природным умом, но и удивительно большими познаниями. После Сталинградской и особенно Курской битв он поднялся до вершин стратегического руководства. Теперь Сталин мыслит категориями современной войны, разбирается во всех вопросах подготовки и ведения операций… Он превосходно владел искусством стратегии.

Думаю, Сталин в период стратегического наступления Советских Вооруженных Сил проявил все основные качества советского полководца».

Нарком ВМФ СССР Н. Г. Кузнецов дает оценку Сталину под другим ракурсом: «Я не берусь нарисовать обстоятельный портрет этой необычайно сложной личности. Бесспорно одно: у него были и ошибки, но нельзя отрицать великих свершений, которых добилась страна под его руководством, принижать выдающуюся роль И. В. Сталина в итоге Великой Отечественной войны.

Мне приходилось беседовать со многими людьми, которые встречались со Сталиным, работали вместе с ним, и я не помню ни одного человека, который не отдал бы должное его уму, знаниям, железной воле. Сталин — многогранная натура, и рассматривать только одну грань его личности, забывать другие черты его характера — это значит уходить от правды»[93].

Маршал бронетанковых вовек М. Катуков вспоминает о том, что «Сталин имел глубокие знания в вопросах техники, все знал о танках и хорошо понимал природу ведения танкового боя. Так мог говорить только высокой квалификации специалист, проработавший много лет в этих отраслях».

А. Громыко вспоминает о Сталине как о личности: «…он человек мысли. Он брал точностью формулировок и, главное, нестандартностью мышления.

Сталин относится к той категории людей, которые никогда не позволяли тревоге, вызванной теми или иными неудачами на фронте, заслонить трезвый учет обстановки… уверенность в конечной победе над врагом.

…В манере поведения Сталина всегда корректность. Даже в гневе — а мне приходилось наблюдать и это — Сталин обычно не выходил за рамки допустимого. Избегал он и нецензурных выражений»[94].

Без лукавства смею утверждать, что абсолютное большинство моего седого поколения считает, что среди созвездия замечательных советских полководцев первым полководцем был сам Сталин. Благодаря ему Советский Союз одержал Великую Победу. Он создал военную экономику за каких-то три месяца 1941 г., организовал эвакуацию в восточные районы СССР более 1300 крупных, главным образом военных, предприятий, в том числе на Урал — 455, в Западную Сибирь — 210, в Среднюю Азию и Казахстан — 250.

Сталин был выше на голову любого западного буржуазного политика. Не случайно, что именно он стал центральной фигурой в формировании и работе антигитлеровской коалиции. Во многом благодаря ему она укрепилась и работала продуктивно. Его огромная политическая воля, организованность, целеустремленность и настойчивость позволили решать острейшие принципиальные вопросы. На счету советского руководителя нелегкий успех многочисленных ответственных переговоров в Москве, Тегеране, Ялте, Потсдаме. Возглавляя на этих международных совещаниях советскую делегацию, Сталин успешно справлялся с решением задач, несмотря на порой большие разногласия между союзниками.

Например, генерал де Голль, вспоминая о Тегеранской конференции, в своих мемуарах пишет: «Сталин разговаривал как человек, имеющий право требовать отчета. Не открывая двум другим участникам конференции русских планов, он добился того, что они изложили ему свои планы и внесли в них поправки согласно его требованиям. Рузвельт присоединился к нему, чтобы отвергнуть идею Черчилля о широком наступлении западных вооруженных сил через Италию, Югославию и Грецию на Вену, Прагу и Будапешт. С другой стороны, американцы в согласии с Советами отвергли, несмотря на настояния англичан, предложение рассмотреть на конференции политические вопросы, касавшиеся Центральной Европы, и в особенности вопрос о Польше, куда вот-вот должны вступить русские армии»[95].