Провокации против России

Стабильность или путь в неизвестное?

В своей предвыборной речи Дж. Буш говорил: «Если я буду избран президентом, я предложу России рассматривать такие поправки к Договору по ПРО, которые сделают развертывание нами систем эффективной противоракетной обороны совместимым с этим договором… Если Россия не согласится с предлагаемыми нами поправками, то я надлежащим образом, согласно статьям договора, извещу Россию о том, что США выходят из договора».

Иными словами, президент Буш не ставил вопрос так: «Договор по ПРО - на свалку»! Предстоят сложные переговоры на этот счет, имея в виду, что Вашингтон в принципе выступает за развертывание национальной ПРО. Какой ПРО — ограниченной или полномасштабной? Этот вопрос разъяснял госсекретарь Коллин Пауэлл: «Президент намерен идти в этом направлении, но мы будем делать это очень осторожно, выбрав действительно эффективные технологии, оценив их стоимость, разобравшись с последствиями для дипломатии и контроля над вооружениями, которые надо учитывать, чтобы убедить мир в том, что мы укрепляем, а не ослабляем ядерное сдерживание».

К. Пауэлл заверил, что Америка будет проводить по этому вопросу «консультации» с союзниками, Россией и Китаем.

Конечно, о позиции Договора по ПРО не имеет значения, какая будет развертываться ПРО — ограниченная или полномасштабная. В любом случае НПРО несовместима с положениями Договора по ПРО 1972 г. и Протокола к нему 1974 г. Поэтому преодоление этого препятствия можно было осуществить на переговорах при взаимных уступках сторонами.

Была ли надежда на их позитивный исход? Да, была. Во-первых, односторонний выход из Договора ПРО расценивался в Москве как моральная безответственность Вашингтона перед мировым сообществом. К тому же Белый дом нередко посылал сигналы о возможном компромиссе на этот счет: то за счет модификации договора. то за счет внесения в него каких-то поправок с целью его расширенного толкования, допускающего испытания противоракетной обороны.

Во-вторых, в истории наших отношений с США были довольно сложные проблемы по этой тематике. Но они всегда находили понимание сторон и позитивное разрешение. Приведу лишь один пример.

Складывающаяся обстановка напоминает мне ситуацию конца 1985 г., когда Р. Рейган после встречи в Женеве в личном послании от 23 ноября писал М. Горбачеву: «…правда состоит в том, что у Соединенных Штатов нет намерения использовать свою программу стратегической обороны для получения какого бы то ни было преимущества и что не делается ничего такого, что было бы направлено на создание наступательных вооружений космического базирования. Наша цель — ликвидировать любую возможность нанесения первого удара любой из сторон. Поскольку это так, то в наших силах найти в практическом плане путь устранения тех озабоченностей, которые были Вами высказаны.

Например, не могли бы наши представители, когда они возобновят переговоры в январе, откровенно и конкретно обсудить, какие будущие действия рассматривались бы каждой из сторон как представляющие угрозу? Ни Вы, ни я, по-видимому, не хотели бы видеть наступательные вооружения, тем более вооружения массового поражения, развернутыми в космосе. Не следовало ли бы нам попробовать определить, какого рода системы имеют такой потенциал, а затем попытаться найти поддающиеся проверке пути предотвращения их создания?

И не могли бы наши представители на переговорах обсудить более откровенно и открыто вопрос о том, как устранить потенциал первого удара с каждой стороны?… Давайте будем настаивать на том, чтобы наши представители на переговорах занялись этими вопросами и нашли способ укрепления безопасности обеих стран путем согласования соответствующим образом сбалансированных сокращений. Если Вы так же искренне, как и я, не стремитесь к получению или сохранению односторонних преимуществ, мы найдем решение этим проблемам».

Я привел длинную выдержку из послания У. Рейгана для того, чтобы напомнить, что обстановка в то время по такой же тематике была не менее, а скорее более сложной, чем теперь. И все-таки оптимальное решение было найдено. Может быть, руководителям США и России стоит прислушаться к Рейгану, который очень упорно стремился «забраться на небеса», но… за приливом последовал отлив.

В нынешних условиях, когда президент Буш фактически уже стоял на пороге денонсации Договора по ПРО 1972 г., Россия продолжала пытаться найти компромиссные подходы на переговорах. В частности, добивалась сохранения увязки сокращения СНВ с возможностью сохранения Договора по ПРО. Прорабатывались, например, предложения:

принять взаимные обязательства о невыходе из Договора по ПРО в течение 8—10 лет при его строгом соблюдении в том виде, как он подписан в 1972 г. Вопрос о том, как стороны поступят по истечении 10-летнего периода, решался бы на переговорах, которые начались бы за 2–3 года до окончания этого срока;

согласиться на проведение научно-исследовательских работ на Земле не только в лабораториях институтов, но и на заводах, полигонах и в других условиях (по договоренности);

согласовать перечень устройств, которые в ходе этих исследований разрешались бы или запрещались к выводу в космос, или в интересах ПРО;

договориться (в силу стремления США к развертыванию эффективной системы НПРО) о сокращении американского противосилового ядерного потенциала, ликвидации условий создания «возвратного» ядерного потенциала и о получении для России права на развертывание МБР с РГЧИН.

В такой увязке и при таком подходе можно было обеспечить безопасность каждой стороне, а России, кроме того, сохранить интересы и достоинство государства.

Другие международные соглашения — Договор 1963 г. о запрещении испытаний ядерного оружия в атмосфере, космическом пространстве и под водой; Договор 1967 г. о космосе; Договор 1968 г. о нераспространении ядерного оружия; Конвенция 1978 г. о запрещении военного или иного враждебного использования средств воздействия на природную среду — имелось в виду на переговорах не обсуждать и не затрагивать, поскольку они выходят за рамки российско-американских отношений, но, безусловно, использовать в защиту своей позиции.

Однако не зря говорят, что от слова до дела далеко. События, которые стали развиваться вокруг Договора по ПРО с обеих сторон, все более настораживали сомнительными, но вполне ясными маневрами. Во время визита министра иностранных дел И. Иванова 18 мая 2001 г. в Вашингтон состоялись встречи с президентом Бушем и госсекретарем Пауэллом, в ходе которых, по мнению И. Иванова, был конструктивный диалог по проблемам Договора по ПРО и НПРО.

Между тем основной смысл этого диалога как раз и вызывал сомнение. «Мы надеемся, — заявил министр, — что в ходе консультаций стороны смогут выйти на такое решение, которое не подрывало бы базу стратегической стабильности, которая складывалась на протяжении последних 30 лет на основе Договора 1972 г., и вместе с тем позволял бы отвечать на угрозы и вызовы XXI века». (Советская Россия. 2001.)

Какого бы туману ни напускал И. Иванов в своей формулировке, она, безусловно, не исключает возможность пересмотра Договора по ПРО 1972 г. при условии, что это не поведет к подрыву той стратегической базы, которая складывалась на основе этого договора. Что это означает?

Это означает наделе изменение прежней российской позиции. До визита И. Иванова в Вашингтон позиция Россия была принципиально иной, а именно — любой пересмотр Договора по ПРО 1972 г. подорвет стратегическую стабильность, весь разоруженческий процесс и осложнит обстановку в мире. Договор является одной из основных конструкций в современной системе безопасности. Такой же позиции придерживался и продолжает придерживаться Китай.

Что касается позиции Вашингтона, то И. Иванову дали понять, что США рано или поздно приступят к реализации планов развертывания НПРО независимо от позиции Москвы, что приведет к разрушению Договора по ПРО.

Таким образом, в то время получалось так, что позиции США и России в отношении Договора по ПРО как бы сблизились: одна сторона не исключала возможности его пересмотра, что равносильно его подрыву; другая — своими делами была готова взорвать договор.

Оставалась одна надежда — страны НАТО и Китай. Главные американские союзники были не готовы безоговорочно поддерживать намерение США выйти из договора. Они не хотели быть заложниками Вашингтона на этот раз, как во время войны на Балканах. Они понимали, что это приведет к дестабилизации обстановки, поэтому советовали американцам «не ставить политическую телегу впереди технологической лошади».

Если Вашингтон мог сломить упрямство натовцев, поставив их по команде «смирно», то с Китаем такой номер не пройдет. Кроме того, было заметно сопротивление американской и европейской общественности. Все это, казалось бы, давало Москве свободу маневра для оказания давления на Дж. Буша по этому вопросу, тем более что у России имеются необходимые стратегические ядерные силы, способные противостоять американским щитам. Такие попытки были, но… результатов не получилось.

Особенно обстоятельный и серьезный разговор по проблеме Договора по ПРО состоялся в Москве (3–4 и 13–14 августа 2001 г.).

Можно прямо сказать, что эта была разведка боем, схватка передовых частей. В результате выявились позиции сторон, их аргументация, возможные последующие действия на переговорах и в делах. С американской стороны участвовали: в первом эшелоне — помощник президента по национальной безопасности Кондолиза Райс, министры финансов О. Нил и торговли Джон Эванс; во втором — шеф Пентагона Дональд Рамсфелд, его помощник по политическим вопросам Дуглас Фейт и другие. С российской стороны — министры иностранных дел И. Иванов и обороны С. Иванов и другие. Периодически встречался с американскими представителями президент В. Путин.

О чем говорили почти неделю официальные лица Вашингтона и Москвы? На повестке дня были стратегические вопросы.

Американские представители жестко, чаще всего в ультимативной форме, требовали согласия России на совместную ликвидацию Договора по ПРО 1972 г., предупреждали о неизбежности при любых обстоятельствах развертывания национальной крыши над Америкой, доказывали бесполезность Москвы занимать позу «контра» по отношению к «про» (американской НПРО и Договору по ПРО). Высказанные ими позиция и довольно примитивная в зашиту ее аргументация состояли в основном в следующем:

США намерены достичь такого соглашения с Россией, которое бы узаконило практически неограниченные испытания компонентов противоракетной системы — в любое время, в любом месте, исходя из желаний разработчиков системы. Белый дом также хочет полной свободы действий в том, что касается ее размещения;

курс на сотрудничество с Россией в области стратегической стабильности состоит в том, чтобы идти дальше Договора по ПРО 1972 г., что позволило бы Вашингтону начать создание системы противоракетной обороны. При этом США не намерены вести с Россией растянутые по времени переговоры, которые могут затруднить разработку и развертывание системы НПРО в максимально короткие сроки. Чтобы не нарушать Договор по ПРО, США выйдут из этого соглашения в соответствии с его положением, предусматривающим такую возможность. Они предлагают России выработать новые стратегические рамки взаимоотношений, которые станут заменой Договора по ПРО 1972 г. и позволят Вашингтону начать создание системы ПРО страны;