Провокации против России

Глава 2 ЗА КУЛИСАМИ КОАЛИЦИИ

Однажды, находясь в британском Форин Оффисе (министерстве иностранных дел), после беседы с английскими коллегами по вопросам венских переговоров о сокращении обычных вооружений и вооружению сил в Европе один из англичан (к сожалению, не помню его фамилию) неожиданно меня спросил:

— Господин генерал, как вы относитесь и оцениваете Уинстона Черчилля?

— Черчилля? Гм-м… А почему вы о нем вспомнили, ведь он в венских переговорах не участвовал?

— Дело в том, что вы, господин генерал, сегодня посетили в Лондоне много примечательных мест, связанных с именем премьера Черчилля.

Откровенно говоря, вопрос для меня был действительно неожиданным и, подумав, я пытался отделаться парой общих фраз. Но не получилось, вопросы продолжались, и на них надо было отвечать.

— Знаете, господа, не мне, очевидно, оценивать великих государственных деятелей Второй мировой войны. А британский премьер Черчилль относится, безусловно, к такой категории людей.

— Но Черчилль был ярый антикоммунист и всю свою жизнь боролся против Советского Союза. Не правда ли?

— Это правда. Но не вся правда. Черчилль был наш союзник по антигитлеровской коалиции до дня Победы, и у нас в стране за это его ценят. Мы знаем его фултон-скую речь и еще кое-что, но нельзя забывать своего союзника в военное лихолетье.

— А Невилл Чемберлен? Он ведь был миротворец, «привез мир» из Мюнхена, пытался пойти на содружество со Сталиным, но был не понят советским лидером. Если бы Сталин пошел на союз с Чемберленом, то как знать, мир, может быть, развивался бы в ином, более благоприятном направлении. Как вы считаете, господин генерал, возможен был такой вариант?

— Нет, я так не считаю. Чемберлен — не миротворец, он вошел в историю как умиротворитель фашистских агрессоров, вдохновитель мюнхенского соглашения. Он не протягивал руку Сталину, а сорвал переговоры в 1939 г. о заключении Тройственного союза (СССР, Англия и Франция). Чем это закончилось, известно.

— Но Сталин пошел на сговор с Германией, а не с демократическими странами — Англией и Францией. Сталин и Гитлер разделили сферы влияния в Европе и таким путем СССР помог развязать Вторую мировую войну. Нам видится ваша страна совиновником развязывания Второй мировой. Не так ли?

— Подобные рассуждения перекликаются с избитыми тезисами тех реакционных историков, которые тоже рассматривают заключение советско-германского договора о ненападении (23 августа 1939 г.) как одну из причин возникновения Второй мировой войны. Будто бы без этого договора Гитлер не решился бы напасть на Польшу. Но это заблуждение.

Сошлюсь на заявление самого Гитлера, которое он сделал 11 августа 1939 г. верховному комиссару Лиги Наций в Данциге: «Все, что я предпринимаю, направлено против России. Если Запад слишком глух и слеп, чтобы это понять, я буду вынужден достигнуть соглашения с русскими, разбить западные державы и затем, после их поражения, со всеми имеющимися силами повернуть против Советского Союза. Мне нужна Украина, чтобы мы не гибли, как в последней войне, от голода».

Более откровенно не скажешь. Так оно и произошло на деле. Поэтому я категорически не согласен с такой оценкой событий рокового 1939 года. Историю можно толковать по-разному. Но есть факты, которые невозможно отрицать.

Например, пакт четырех, то есть союз Англии, Франции, Германия и Италии в июле 1933 года. Ведь это первый акт согласия и сотрудничества с Гитлером, с нацистами. Пакт еще не был войной, но и миром его не назовешь. А мюнхенский сговор 1938 года с Гитлером и Муссолини — это фактически была война. Все делалось для изоляции и окружения Советского Союза, открытия «зеленого света» Гитлеру на Восток.

Дальше — больше. Если в 1935 году было подписано англ о-германское морское соглашение, то мюнхенская сделка завершилась подписанием англо-германского соглашения о ненападении, мире и консультациях, а также германо-французской декларации.

Во время московских переговоров СССР, Англии и Франции британское правительство не прекращало тайные контакты с представителями гитлеровской Германии с целью заключения соглашения о разделении сфер влияния в мире между Великобританией и Германией. По существу, Гитлеру было предложено договориться о переделе мара. Разве можно рассуждать о совиновности СССР при такой двойной политике демократов?

— Но, видимо, у Сталина не хватило гибкости и терпения, чтобы добиться согласия с демократическими странами. Не так ли?

— Гибкости и терпения всегда недостаточно, если другая сторона не идет на взаимность, а проводит двурушническую политику. Вплоть до конца августа 1939 года британское правительство вело скрытые переговоры с руководством гитлеровской Германии. С какой целью? Для того чтобы тайком сговориться с Гитлером ради единого дела — направить агрессию против СССР. Поэтому не Советский Союз, а западные демократы развязали руки фашистским государствам к войне: сначала по их вине жертвами были Китай, Абиссиния, Испания, затем — Австрия, Чехословакия, Албания, Югославия, Греция, Бельгия, Голландия, Норвегия, Франция и почти вся Европа. А на Востоке разбойничала Япония, в том числе против СССР.

Фактически мировой пожар разгорелся уже в августе 1939 года — соблюдали свой относительный нейтралитет лишь США и вне большой войны оставался Советский Союз. Спрашивается, в условиях, когда демократы всеми правдами и неправдами пытались направить агрессию против СССР, была ли у Сталина какая-либо альтернатива сближению с Германией? Мое мнение однозначно — нет, альтернативы не было. После срыва советско-англофранцузских военных переговоров и ведения параллельно скрытых англо-германских переговоров у Сталина отпали всякие надежды на западных демократов.

— Значит, «Мюнхен» раздул мировой пожар, а по нашему мнению, произошло это по вине сговора Сталина с Гитлером. Где момент истины?

— Момент истины кроется в классовой ненависти западных буржуазных демократий к социалистическому Советскому Союзу. Объединение усилий наших стран не произошло потому, что над здравым смыслом верх взяла идеология: «Чтобы западная демократия жила, большевизм должен умереть».

В Мюнхене демократы сдали все позиции Гитлеру и создали ему трамплин для расширения агрессии. После «Мюнхена» западные страны уже не мешали Гитлеру ни в чем, лишь бы он не стрелял по своим, то есть по демократам. Чемберлен и Даладье, возвратясь из Мюнхена, известили свои зарубежные дипломатические ведомства о том, что «германская политика отныне ориентируется на борьбу с большевизмом. Германия проявляет свою волю к экспансии на Восток».

Такое мнение лидеров Лондона и Парижа разделяли многие политические деятели за океаном. Так, бывший президент США Г. К. Гувер, приветствуя мюнхенскую сделку, заявил о том, что если не мешать германской экспансии, «естественно ориентированной на Восток», то Западной Европе нечего опасаться третьего рейха.

Вспоминая то время, всегда задумываешься: неужто Чемберлен и Даладье, подписывая Мюнхенское соглашение с Гитлером, не понимали, что они не спасали мир, а поджигали войну, толкая Гитлера против СССР? Однако все дело в том, что они прекрасно знали и рассчитали свои шаги и все делали для того, чтобы направить германскую агрессию против Советского Союза, а свой народ обманывали, обещая ему мир.

— Если вы считаете, что для Европы лучшим вариантом был бы союз СССР, Англии и Франции, то означает ли это, что Второй мировой войны не было бы?

— Союз военных усилий СССР, Англии и Франции, если его не выхолащивать, разумеется, был бы неодолимой преградой гитлеровской агрессии. Судьба Европы была бы другая.

Но давайте представим себе, что союз названных трех государств в 1939 году состоялся. Кто даст гарантии, что в случае нападения Германии на СССР демократы по отношению к своему союзнику не поступили бы так же, как они поступили с Польшей? Ведь известно, что Чемберлен был антикоммунистом и ни при каких обстоятельствах не хотел идти на англо-русский альянс.

Хочу поставить перед вами, господа, такой дикий на первый взгляд вопрос: если бы 22 июня 1941 года у власти были Чемберлен и Даладье, то как бы повели себя Англия и Франция? Вы скажете, что это риторика? Нет, это практика. Мне думается, что они последовали бы мюнхенской политике, то есть пошли бы вместе с Гитлером «крестовым походом» на СССР.

Даже после того, как Франция потерпела поражение, близорукий Чемберлен, будь он у власти, наверняка присоединился бы к Гитлеру против СССР Вот почему мы ценим мудрость Черчилля. Только он, ярый антикоммунист, будучи реалистом в политике, сумел понять необходимость создания антигитлеровской коалиции. Согласны ли вы с моими суждениями?

— Интересные суждения, надо их обдумать. Спасибо за беседу. При случае было бы хорошо ее продолжить.

Но случая больше не представилось. Что касается своих суждений, то я сегодня не считаю возможным от их содержания отказываться. Наоборот, память о лондонской беседе подтолкнула меня попытаться хотя бы частично раскрыть скрытые страницы внутренних взаимоотношений великой тройки антигитлеровской коалиции. Тема эта освещена в ряде зарубежных и отечественных источников и, хотя потрачено много чернил, раскрыта она еще далеко не полностью. Имеется много тайн в исторической аномалии взаимоотношений трех великих лидеров.

Почему, например, вчерашние покровители фашистской Германии и непримиримые идеологические противники (если не сказать резче) Советской России после нападения Германии на СССР не пошли единым «крестовым походом» на нас, а встали на путь взаимного сотрудничества и оказались нашими союзниками по антигитлеровской коалиции?

На какой внутренней основе сотрудничали великие лидеры трех государств антигитлеровской коалиции: на доверии без подвоха и честном выполнении союзнических обязательств или имели какие-то скрытые друг от друга замыслы, намерения?

Почему сразу после Второй мировой войны антигитлеровская коалиция распалась и вчерашние союзники стали врагами — все капиталистические государства объединились в едином походе «холодной войны» против социалистического Советского Союза?

Для того чтобы понять эту, казалось бы, иррациональную загадку, выскажу предварительно в общем плане некоторые соображения по вопросу союзников на войне. Известно, что одна из главных задач политической и военно-дипломатической деятельности государства в большой войне заключается в том, чтобы создать себе активных союзников, одновременно изолировать враждебное государство от возможных союзников, вызвать враждебное отношение нейтральных стран к неприятелю и сочувственное к себе.

Союзники в войне в принципе могут быть по интересу или поневоле, в связи с принуждением или угрозой общей беды. Искусство военно-политической стратегии в коалиционной войне лишь тогда найдет свое проявление, когда будут уяснены и учтены жизненные интересы каждого из государств, которые образуют коалицию и которые во время войны сказываются в различном понимании задач и интересов каждого союзника в отдельности и в преследовании ими реально различных политических и военных целей.