Провокации против России

Трагедия генерал-полковника М. П. Кирпоноса

Немного осталось в живых фронтовиков и еще меньше участников боев первых месяцев Великой Отечественной войны. Поэтому так ценны их воспоминания об этом времени и особенно о тех событиях, которые не всегда можно найти в официальных документах.

Напомню вначале кратко, что предшествовало трагедии М. П. Кирпоноса. Как известно, в начальный период войны выявились три главных направления наступления немецко-фашистских войск — московское, ленинградское, киевское.

Киевское направление прикрывалось Юго-Западным фронтом под командованием генерал-полковника М. П. Кирпоноса. После неудачных приграничных сражений во второй половине июля — первой половине августа 1941 г. ожесточенные бои развернулись на Правобережной Украине. Войска Юго-Западного фронта, опираясь на Киевский и Коростеньский УРы и нанося контрудары, заставили противника прекратить наступление на Киев до 20 августа. Гитлеровцам не удалось с ходу взять Киев и форсировать Днепр. Был создан, хотя и неустойчивый, сплошной оборонительный фронт.

Однако войскам не хватало авиации, танков, артиллерии и даже стрелкового оружия. В начале сентября после ожесточенных боев противнику удалось форсировать Днепр и захватить ряд плацдармов на его восточном берегу, севернее и южнее Киева. В этой обстановке Гитлер внес изменения в свой план войны. Образовавшийся опасный разрыв между группами армий «Центр» и «Юг», а также возрастающая потребность в экономических ресурсах заставили Гитлера остановить наступление на Москву (после Смоленского сражения) и повернуть часть сил (2 Тгр и 2 ПА) «Центра» на юг для удара во фланг и тыл Юго-Западному фронту. Одновременно с плацдарма в районе Кременчуга, то есть с юга на север навстречу 2 Тгр нанести удар силами 1 Тгр с единой целью — окружить и уничтожить войска ЮЗФ на Левобережной Украине.

Упорное удержание советскими войсками рубежа Днепр в районе Киева и Киевского УРа в сентябре 1941 г. в условиях, когда противник глубоко охватил фланги ЮЗФ, способствовало реализации гитлеровского замысла и привело к тому, что основные силы войск Юго-Западного фронта были окружены и разгромлены. На этом историческом фоне войны разыгрался трагический финал Михаила Петровича Кирпо-носа.

Об обстоятельствах и причинах гибели командующего войсками Юго-Западного фронта Героя Советского Союза генерал-полковника М. П. Кирпоноса и вместе с ним почти всего управления фронта в сентябре 1941 г. известно не так уж много. Скорее наоборот. В описаниях этого трагического события (в том числе в военных мемуарах) имеется много «белых пятен», недомолвок или только общих рассуждений. Я решил рассказать данную трагедию со слов генерал-полковника Ивана Семеновича Глебова[43], который был в то время подполковником, заместителем начальника оперативного отдела штаба фронта и находился вместе с М. П. Кирпоносом до последних минут его жизни.

И. С. Глебов начал свой рассказ тихо, задумчиво, с какой-то печалью в голосе, казалось, что он вновь вернулся в тот тяжелейший и тревожный сентябрь 1941 г.

«Я исполнял в те дни обязанности начальника оперативного отдела, так как мой начальник Иван Христофорович Баграмян находился по указанию М. Кирпоноса у главнокомандующего войсками Юго-Западного направления маршала С. К. Тимошенко со специальным заданием.

Должность начальника оперативного отдела штаба фронта — высокая, ответственная, генеральская. Кто ее исполняет, тот всегда на виду у командования — каждодневно и ежечасно он находится на докладе у командующего или начальника штаба. Работа в этой должности почетная и очень тяжелая. Но ведь и я в то время был не лыком шит: окончил Военную академию Генерального штаба (второго набора), до академии командовал артиллерийским полком, войну начал заместителем начальника артиллерии, а затем начальником штаба 6-го стрелкового корпуса. После расформирования корпусных управлений меня назначили заместителем начальника оперативного отдела штаба Юго-Западного фронта. Начальник мой И. X. Баграмян почти в один день с моим назначением получил воинское звание генерал-майора. Так что новая должность меня не пугала. Беспокоила тяжелая обстановка, в которой оказались войска фронта.

13 сентября 1941 г., где-то часа в три-четыре утра, меня вызвал к себе в кабинет начальник штаба фронта генерал-майор Тупиков Василий Иванович — умнейший человек, уважаемый всеми офицерами управления. Тот самый В. И. Тупиков, который накануне войны был советским военным атташе в Германии и много раз докладывал в Разведывательное управление Генерального штаба о военных приготовлениях и подготовке к войне Германии против Советского Союза, о возможном нападении Гитлера на нашу страну в 20-х числах июня 1941 г. Его информацию начальник Разведуправления Ф. И. Голиков докладывал Сталину, Тимошенко и Жукову. Василий Иванович однажды вспоминал о том, как он получил выволочку от Ф. И. Голикова за излишнюю самоуверенность. Таким же самоуверенным (в хорошем смысле слова) и решительным остался он в моей памяти и на должности начальника штаба Юго-Западного фронта.

В тяжелейшие сентябрьские дни боев я его никогда не видел растерянным. Он всегда был спокойным, отлично знал обстановку на фронте, положение всех армий и соседей, предлагал Кирпоносу оригинальные решения. К сожалению, его предложения не всегда принимались командованием.

Прибыв к нему в кабинет, я обратил внимание, что он быстро подписал какой-то документ и стал внимательно рассматривать лежащую на столе карту. Затем встал из-за стола, подошел ко мне, молча поздоровался за руку и твердо произнес:

— Или сейчас, или никогда! Вам, Иван Семенович, обстановка на фронте известна. Прошу вас прочитать этот документ. Садитесь за стол и читайте его внимательно.

Взяв в руки документ, я сразу увидел: «Москва. Товарищу Сталину. Срочно. Особой важности.

Копия: Б. Шапошникову».

Далее кратко излагалась тяжелейшая обстановка, в которой оказался Юго-Западный фронт, возможные действия немцев в ближайшие два-три дня. Делался вывод, что если войска не будут отведены на левый берег Днепра, то катастрофа ЮЗФ неизбежна, ничто и никто не может ее предотвратить.

В конце документа Тупиков просил Сталина разрешить фронту оставить Киев, и сегодня же, то есть 13 сентября, начать отвод войск за Днепр, на его левый берег. Завтра будет поздно. Телеграмма заканчивалась фразой: «Начало понятной Вам катастрофы — дело пары дней».

Подпись:

Тупиков. 13.09.41 г.

Прочитав документ, я поднял голову и посмотрел на начальника штаба. Он ходил по кабинету, руки за спину, в глубоком раздумье. Затем, остановившись, спросил:

— Согласен ли ты, товарищ Глебов, с моим письмом? Или есть сомненья?

Не колеблясь, я ответил:

— Согласен. Нужна подпись командующего.

— Командующий отказался подписать. Если вы, Иван Семенович, согласны с содержанием документа, то я прошу вас: забирайте его, идите в аппаратную и срочно, немедленно передайте в Москву, Сталину. Проследите за отправкой документа. Я с другим экземпляром иду к командующему и члену Военного совета.

Отправляясь в аппаратную с документом, я понимал всю ответственность происходящего: и сложившуюся критическую обстановку на юго-западном направлении, и, как оказалось, разногласия в руководстве фронта в ее оценке, а значит, и в характере наших дальнейших действий. Лично я поддерживал в этих вопросах генерала Тупикова. Телеграмма была отправлена в Москву незамедлительно.

Примерно через пару часов к аппарату «Бодо» Сталин вызвал М. П. Кирпоноеа, М, А. Бурмистенко и В. И. Тупикова. Присутствовал и я, Глебов И. С.

У аппарата Сталин. Согласен ли товарищ Кирпонос с содержанием телеграммы Тупикова, его выводами и предложением?

Бурмистенко. У аппарата член Военного совета, здравствуйте товарищ Сталин. Командующий и я не согласны с паническими настроениями Тупикова. Мы не разделяем его необъективной оценки обстановки и готовы удерживать Киев любой ценой.

В аппаратной наступила тишина. Все смотрели на медленно тянувшуюся ленту.

Сталин. Я требую ответа у Кирпоноса, командующего. Кто командует фронтом — Кирпонос или Бурмистенко? Почему за командующего отвечает член Военного совета, он что, больше всех знает? У Кирпоноса разве нет своего мнения? Что у вас случилось после нашего разговора с вами 11 сентября[44]? Отвечайте.

Кирпонос. Фронтом командую я, товарищ Сталин. С оценкой обстановки и предложением Тупикова не согласен. Разделяю мнение Бурмистенко. Примем все меры, чтобы Киев удержать. Соображения на этот счет немедленно направляю в Генштаб. Верьте нам, товарищ Сталин. Я вам докладывал и повторяю вновь — все, что имеется в нашем распоряжении, будет использовано для обороны Киева. Вашу задачу выполним — Киев врагу не сдадим.

(В это время Тупиков побледнел, но сдержал себя.)

Сталин. Почему Тупиков паникует, попросите его к аппарату. Вы, товарищ Тупиков, по-прежнему настаиваете на своих выводах или изменили свое мнение? Отвечайте честно, без паники.

Тупиков. Товарищ Сталин, обстановка после 11 сентября еще более ухудшилась. Я по-прежнему настаиваю на своем предложении. Отвод войск на указанный рубеж, то есть на восточный берег Днепра, требуется начать сегодня, 13 сентября. Завтра будет поздно. План отвода войск и дальнейших действий разработан и будет направлен в Генштаб. Прошу вас, товарищ Сталин, разрешить отход войск сегодня. У меня все.

Сталин. Ждите ответа…

Ответ из Москвы был угнетающим. Рано утром 14 сентября пришла телеграмма от начальника Генштаба Б. Шапошникова. В ней говорилось: «Генерал-майор Тупиков номером 15514 представил в Генштаб паническое донесение. Обстановка, наоборот, требует сохранения исключительного хладнокровия и выдержки командиров всех степеней. Необходимо, не поддаваясь панике, принять все меры к тому, чтобы удержать занимаемое положение и особенно прочно удерживать фланги. Надо заставить Кузнецова и Потапова[45] прекратить отход. Надо внушить всему составу фронта необходимость упорно драться, не оглядываясь назад. Необходимо неуклонно выполнить указания т. Сталина, данные вам 11.IX. Б. Шапошников. 14.IX.1941 г. 5 ч. 00 м.».

Между тем обстановка все более становилась критической. Телеграмма Шапошникова не оставляла надежд. Прочитав ее, В. И. Тупиков, глядя на карту, задумчиво сказал:

— Не пойму, никак не возьму в толк, почему упорствует Ставка. Неужели там не видят, что здесь творится, неужели в Генштабе не понимают всего трагизма ситуации вокруг нашего фронта? Ведь мы фактически находимся в мышеловке. Судьба войск фронта исчисляется не сутками, а часами.

Прошу вас, Иван Семенович, срочно свяжитесь с маршалом Тимошенко и передайте ему содержание нашего разговора со Сталиным. Передайте Баграмяну, чтобы он не позднее 16 сентября был в штабе фронта с любым письменным решением маршала Тимошенко. Доведите до командующих армий их задачи по плану отвода войск за Днепр, исполнение — по приказу командующего фронтом М. П. Кирпоноса. Проверьте лично работу средств связи и всю систему управления. Все, исполняйте. Начальника разведки — прошу ко мне!