Провокации против России

Попытка Брянского фронта Еременко нанести удар по Гудериану во фланг и предотвратить его выход в тыл нашему фронту успеха не имела. А ведь Еременко заверял Сталина: «Дайте мне, товарищ Сталин, Брянский фронт, и я Гудериану зубы вставлю, покажу кузькину мать, научу, как надо воевать в механизированных войсках». Неумно было наговорено. Хвастливо. Надежды Ставки на Еременко, что он окажет помощь Юго-Западному фронту, были преувеличены.

В этой тяжелейшей для фронта обстановке, думается мне, был один возможный выход, который настойчиво предлагал В. И. Тупиков, — это Немедленный отвод войск ЮЗФ из Киевского выступа на левый берег Днепра. Но его не послушали, назвали паникером.

Конечно, потерять Киев было больно и тяжело. Но война есть война. Когда катастрофа неизбежна, надо суметь своевременно определить ее и вывести войска из-под удара противника, чтобы избежать еще более крупных, тяжеловосполнимых потерь.

Возвращаясь к теме «виновных», я бы рядом со Сталиным поставил Буденного и Тимошенко — ведь они поочередно стояли во главе главкомата, а также Хрущева, который, будучи членом военного совета в начале фронта, а затем направления, громче всех требовал не сдавать Киев до последнего солдата. Не совсем понятна, кстати, позиция главкома направления Тимошенко в связи с его устным распоряжением (через Баграмяна) об отводе войск на левый берег Днепра.

Почему Тимошенко не подписал письменный приказ? Не захотел брать на себя ответственность, пусть Кирпонос отвечает. Хотя, мне думается, даже устный приказ Тимошенко 16 сентября об оставлении Киева и отводе войск на рубеж реки Псел был уже запоздалым. Прав был Тупиков, когда говорил: «или сегодня, 13 сентября, или никогда!».

Неудачными и неэффективными были действия Брянского фронта. Надежды Ставки на войска А. Еременко не оправдались. Танковая группа Гудериана уже 15 сентября соединилась в районе Лохвицы с частями 1-й танковой армии Клейста, замкнув кольцо окружения Юго-Западного фронта.

— А как оценить действия гитлеровцев, когда они остановили наступление на Москву и повернули крупные силы для удара в тыл Юго-Западному фронту? Что это было: высший пилотаж военного искусства, умение воевать так, как хочу, как считаю необходимым, или расчет на то, что вермахт успеет сначала разгромить ЮЗФ, а затем сосредоточить все силы на центральном направлении и до зимы захватить Москву?

— Серьезный вопрос. Немецкие генералы Браухич, Гальдер и другие обвиняют Гитлера в том, что он допустил роковую ошибку, повернув танки Гудериана и 2-ю полевую армию на юг против ЮЗФ, мол, надо было продолжать наступление на Москву. Но упрямец Гитлер поступил по-своему и проиграл кампанию 1941 года.

На самом деле все обстояло иначе. Сопротивление советских войск нарушило весь блицкриг. Триумфального марша на Москву не получилось. Надо было вносить серьезные изменения в первоначальные планы и расчеты.

Овладев Смоленском[46], Гитлер был на распутье: куда наступать дальше? На Москву? Или повернуть значительную часть сил с московского направления на юг и добиться решающих успехов в районе Киева?

Гитлер избрал второй путь — захватить Киев, Донецкий бассейн, основные сельскохозяйственные районы Украины, снять угрозу со стороны группировки войск ЮЗФ. Но эта уже была стратегия поневоле. Хитроумный маневр не привел к победе в 1941 г. Однако и первый путь — наступление всеми силами на Москву — также мог привести к еще больше неприятностям. Почему? Потому, что в этом случае стратегические резервы Ставки, которые в сентябре были брошены против Гудериана и для того, чтобы закрыть «дыру» после поражения ЮЗФ, использовались бы в декабре при контрнаступлении для мощных ударов во фланг и тыл группы армий «Центр», наступающей на Москву. Гитлера охватил страх за судьбу своих армий под Москвой и всей военной кампании на Востоке. После Смоленского сражения он напоминал мне «волка на псарне» из басни И. Крылова, который готов был даже «вступить в переговоры».

Война шла не так, как хотел Гитлер. Не он диктовал свою волю, а его действия совершались поневоле и вели Гитлера в могилу.

— Почему комфронта М. Кирпонос не поддержал предложение начштаба В. Тупикова, изложенное в телеграмме Сталину?

— Причина в том, что Кирпонос 11 сентября уже просил Сталина и Шапошникова об отводе войск фронта за Днепр. Ему не разрешили. Главком юго-западного направления Буденный сделал то же самое — его заменили маршалом Тимошенко. Поэтому Кирпонос не решился дважды испытывать свою судьбу.

Кстати, снятие Буденного с должности в самый критический момент обстановки ЮЗФ вряд ли было целесообразным, так как замена главкомов в подобной ситуации отрицательно повлияла на управление войсками.

— Ваш фронт имел, наверное, полумиллионное войско. В состоянии ли было это войско организованно вести бои в окружении? Что довлело — выход из окружения или стремление сражаться до конца в окружении?

— Вопрос хороший, ответ на него сложный. Конечно, боязнь «котлов» имела место. Соотношение сил мы тогда вряд ли правильно определяли, казалось, что немцев намного больше на всех направлениях[47].

Но если сказать самокритично, то командование и штаб фронта не сумели организовать и грамотно руководить боевыми действиями войск в окружении.

Было потеряно управление войсками — эта самая главная беда. Окруженные войска немцы расчленили, разрезали на отдельные части. Да и выход из окружения проходил неорганизованно: отдельными группами, отрядами, кто как мог. Плохо вели разведку. Взаимодействие почти отсутствовало. Дрались геройски, но неграмотно. Опыта было мало. Учились на крови. Кроме того, отступая до Днепра, мы так и не смогли оправиться от просчетов и ошибок, допущенных нами при оперативном расположении войск на границе. Здесь, пожалуй, кроятся причины неудач и недостатков командования и штаба фронта.

— Генерал Михаил Петрович Кирпонос — молодой командующий войсками фронта. Может быть?..

— Молодой, да ранний. Это был опытный, боевой генерал. Героя Советского Союза получил за финскую войну, командуя 70-й дивизией, которая воевала лучше всех. Она зимой 1940 г. по неокрепшему льду и под огнем противника прорвалась в тыл Выборгского УРа. Был командиром корпуса, командующим войсками ЛенВО, а с января 1941 г. стал командующим войсками Киевского Особого военного округа после Г. К. Жукова. Нет, грешить не могу: Кирпонос был хорошим, умным командующим.

Под стать командующему был начальник штаба фронта Михаил Иванович Тупиков. Окончил Военную академию имени М. В. Фрунзе. Возглавлял штаб Харьковского военного округа в 1939 г. Накануне войны — военный атташе в Германии. Немецкие войска, их тактические и оперативные взгляды знал досконально, а многих гитлеровских генералов и офицеров характеризовал по памяти. За месяц совместной фронтовой работы он покорил меня глубокими военными знаниями, широкой эрудицией, своим решительным характером. Говорил кратко, четко, ясно. Быстро схватывал обстановку, оценивал ее и твердо отстаивал свое мнение. Привлекало в нем открытое, очень выразительное лицо, внимательные и пытливые темные глаза.

— Вы, Иван Семенович, довоенный выпускник Академии Генерального штаба, с черным бархатным воротничком на кителе. Какое содержание вкладывалось тогда в содержание начального периода войны?

— Кратко не ответишь на этот вопрос. Я был принят на первый курс в 1937 г. Осенью этого года нам стали впервые в академии читать лекции по стратегии. Однако вскоре, по решению Генштаба, из-за неготовности материалов этой дисциплины курс стратегии был полностью исключен из обучения и восстановлен лишь в 1940 г.

Все стратегические вопросы мы изучали по кафедре оперативного искусства. Основные взгляды по стратегии были изложены в трудах М. Н. Тухачевского, В. К. Триандафилова, Е. А. Шиловского, Г. С. Иссерсо-на. В их трудах по-разному оценивался характер событий начального периода будущей войны. Но все они подчеркивали одну особенность, а именно: что начальный период войны будет весьма кратким по времени от объявления войны до начала крупных операций с участием главных сил обеих сторон.

В содержание начального периода войны включались следующие события:

— объявление войны и проведение мобилизации армии и флота;

— приграничные сражения по прикрытию отмобилизования и сосредоточения войск;

— стратегическое сосредоточение войск к границе;

— развертывание главных сил согласно плану войны и занятие ими исходного положения для ведения первых операций.

Все это было повторением франко-прусской и Первой мировой войн и не отвечало современным требованиям. Уже в 30-х гг. армии вторжения готовились в мирное время, что позволяло агрессору начать войну по новому «сценарию» — без объявления нанести внезапный удар всей мощью вооруженных сил на земле, в воздухе и на море.

Знали мы это? Безусловно. В ряде учебных трудов были внесены существенные поправки в содержание начального периода войны. Например, в работе Г. С. Иссерсона «Новые формы борьбы» (1940 г.) излагались правильные выводы на этот счет на основе опыта германо-польской войны. То же самое нашло отражение на военно-стратегической игре в Наркомате обороны в декабре 40-го. Однако на практике неоправданно всё проигнорировали и изготовились к сражению по «рецепту» Первой мировой войны. В этом — главная наша ошибка в начале войны, хотя о ней мы почему-то умалчиваем.

— Правда ли, что генерал Потапов остался жив? Разные слухи о нем ходят…

— Правда, жив курилка! Командующий 5-й армией генерал-майор Михаил Иванович Потапов тогда был самый молодой из генералов (ему было 39 лет), занимая такой высокий пост. Но он уже прошел войну на Халхин-Голе командиром танковой бригады. Был энергичный, смелый, грамотный. Успешно окончил Бронетанковую военную академию.

В плен попал тяжелораненым, в бессознательном состоянии. Сейчас достоверно известно, что в плену с ним разговаривал сам Гитлер, обещал ему многие блага, если он согласится служить на верность фюреру. Потапов отказался, назвал Гитлера псиной поганой и сказал, что его, фюрера, после победы Красной Армии будут возить по Москве в железной клетке и показывать народу, как дикобраза. Михаил Иванович сам выпрашивал себе смерть.

Гитлер приказал отправить Потапова в концлагерь и проследить, чтобы он остался жив до конца войны и был провезен в железной клетке по Красной площади во время парада гитлеровских войск в Москве.

Освободили Потапова из концлагеря союзники. Доложили Сталину, который, неизвестно какими путями, знал о стойком поведении советского генерала в плену и о его разговоре с Гитлером. Земля слухом полнится. В общем, Сталину все было известно.

После освобождения Потапова из плена Сталин прислал за ним специальный самолет и в знак его мужества подарок: новенькую военную форму с погонами генерал-лейтенанта.

Я разговаривал с Михаилом Ивановичем, когда он был первым заместителем командующего войсками Одесского военного округа. Это настоящий генерал Советской Армии, сохранивший верность присяге в гитлеровском аду.