Партизаны в Бихаче

11

— Это же сам Бихач! — торжествующе воскликнул повар Лиян, стоя на вершине холма и показывая на город, раскинувшийся внизу вдоль реки Уны.

Бывший полевой сторож, а теперь славный повар омладинской роты, был так горд своим знанием Бихача, словно он годами смотрел на него из канцелярии самого градоначальника, первого человека славного города. Однако, как мы знаем, город он изучил, глядя в зарешеченное окно древней тюрьмы, которую народ называл «Вышкой».

— Это же сам Бихач! — инстинктивно повторил я, потому что и я любил этот древний город еще с далеких гимназических дней. Здесь прошли лучшие дни моего детства, годы веселого шалопайства, годы, когда пишут первые стихи и первые любовные письма.

— Это же сам Бихач! — пробасил и партизанский командир Милош Балач, который еще давно, в самом начале народного восстания, проходя с двумя десятками бойцов по шоссе мимо города, угрожающе пел:

Усташи оставляет Бихач:
Наступает на город Балач.

Здесь, перед городом, — Милош с горсткой бойцов, а в городе — тысячи вражеских солдат, пулеметы и пушки, и все же Милош твердо уверен в своей победе.

— Это же сам Бихач! — провозгласил и один старый профессор, знаток истории города. Он знал наизусть всех королей, владык и полководцев, которые здесь или правили, или штурмовали Бихач начиная с 1260 года, когда город первый раз упоминается в летописи. Правили здесь и Бела Четвертый, и Людовик Первый, и Сигизмунд, и Хрвое Вукич, и Никола Юришич. В 1592 году город осадил, а затем и занял турецкий полководец Хасан-паша Предоевич.

Услышав про Хасан-пашу Предоевича, повар Лиян вдруг подскочил и воскликнул:

— Э-хе-хе, вот чудеса! Один Предоевич в давние времена осаждал город, а другой Предоевич вот-вот должен его освободить!

— Какой еще другой Предоевич? — спросили мы в один голос.

— Да командир Джурин Предоевич из Второй краинской бригады! — закричал Лиян. — Под Грмечем его бригаду так и называют: «Джурина бригада».

— Верно, старик прав, — сказал Скендер Куленович. — Настали времена, когда древний Бихач освобождает Предоевич из народа, освобождает, хоть он и не паша и перед его шатром не развевается знамя с тремя конскими хвостами на древке.

— Перед нами сам Бихач! — сказал на собрании командиров краинских и хорватских бригад начштаба Краины Коста Надж. — Нас там встретят тысячи солдат, отборнейших головорезов, в городе множество дотов, дзотов, пулеметов и орудий. Каждый дом в Бихаче враг превратил в крепость, откуда будет поливать нас огнем.

— А мы, — спросил один из командиров, — какими силами будем наступать на город?

Коста оживился, лицо его прояснилось:

— Город будут штурмовать восемь краинских и хорватских бригад, восемь бригад отборных, закаленных партизан, испытанных во многих боях. Среди них немало опытных гранатометчиков, пулеметчиков и специалистов по ночным налетам. Тут и прославленные защитники Козары и Петровой горы, герои Дрвара, Срба и Бандеры, бойцы отрядов, дравшихся под Приедором.

— Да, жарковато будет в Бихаче! — качая головами, говорили командиры.

Так как омладинская рота входила в состав Второй краинской бригады, повар Лиян в один момент разнес по всей бригаде, что их любимый командир Джурин Предоевич является прапраправнуком знаменитого полководца Хасан-паши Предоевича, который в свое время осаждал Бихач и у которого был конь с двумя хвостами.

— Какой еще конь с двумя хвостами, козел ты старый! — закричал Скендер Куленович. — Это на знамени у паши могло быть по два или даже три конских хвоста, это у них вроде как знаки отличия.

— Э, побратим Лиян, тогда ты тоже вроде как паша, только с одним хвостом — Шушлиным! — захохотал Черный Гаврило. — Но если б меня спросили, я бы тебя, как бывшего полевого сторожа, наградил не меньше как десятком разных хвостов: лошадиных, коровьих, ослиных, воловьих, овечьих, козлиных, собачьих…

— Стой, стой! — закричал Лиян сердито. — Собаки не относятся к ведению полевого сторожа, так что все собачьи хвосты я дарю тебе.

Так разговор о древнем покорителе Бихача превратился в бурный спор о том, за чьи хвосты должен отвечать сельский полевой сторож.

Следующей ночью грешному повару Лияну приснился страшный сон, будто бы он участвовал в той исторической битве за Бихач в 1592 году и его захватили в плен турки. Притащили его связанного к самому Хасан-паше Предоевичу, который, увидев Лияна, закричал ужасным голосом: «Этого зловредного повара и сторожа сейчас же привязать к лошадиным хвостам и разорвать на части!»

В тот же миг янычары схватили Лияна за руки и за ноги и потащили его к своим лошадям. От ужаса Лиян завопил не своим голосом — и проснулся. Черный Гаврило вздрогнул во сне и, проснувшись, спросил:

— Что такое, чего орешь, будто тебя лошадьми на части рвут?

— Ей-богу, не проснись я вовремя, со мной бы как раз это и случилось! — пробормотал Лиян и потянулся за своей фляжкой.