Жемчужинка для Мажора

Глава 29

Студенческий совет выбрал, пожалуй, лучшее место для проведения праздника посвящения в студенты. «Аврора» – один из самых популярных клубов в городе. Славится тем, что отдых здесь себе могут позволить только те, у кого имеются деньги в кармане. И не малые. Но студсовет выбил хорошую сумму у спонсоров университета, да и мы, студенты, тоже сдавали деньги на организацию.

И вот.

Передо мной шикарный клуб с просторным танцевальным залом, огромной LED-проекцией на всю стену за спиной диджея; с кучей стробоскопов и тематической барной стойкой в дальнем конце. Столики с диванчиками расположены за колоннами по бокам зала так, чтобы не мешать танцующей толпе.

А толпа уже не просто танцевала, а тусила, к тому моменту, как мы с Полиной и Стасом приехали на праздник. Диджей и ведущая проводили ряд конкурсов с частью студентов. А более спокойные сидели за столиками и общались. Может, знакомились. Те, кто приехал сюда с одной целью – выпить, рассредоточились у барной стойки.

- Похоже, мы припозднились, - кричит мне на ухо Поля.

Подруга сегодня одета в роскошное красное платье с открытым плечом и разрезом вдоль ноги. Её волосы уложены гладко, как у балерины или леди, с пучком на затылке. На лице красуется яркий макияж с акцентом на бордовых губах. В руках у Красновой небольшая сумочка-клатч с самым необходимым.

- Наоборот, вся скучная часть уже закончилась. Так что мы вовремя. – Стас наклоняется к нам так, чтобы мы могли его слышать.

Краснов одет с иголочки. В тон сестре. Тёмно-красная рубашка с наглухо застёгнутыми пуговицами хорошо дополняется чёрными брюками и лакированными туфлями. «Ёжик» на голове Стаса сегодня приглажен косо и назад. И ни одна непослушная прядка не торчит, как обычно это бывает в будние дни.

Они с сестрой смотрятся, как парочка. Красиво и эффектно.

- Я забронировала нам седьмой столик. – Полина показывает нам самое дальнее и тихое местечко в зале. Так как она – одна из тех, кто организовывал Посвящение, судя по всему, успела выбрать лучший столик для нас.

Мне казалось, что шум толпы и гул музыки помешают нам всем нормально слышать друг друга, но на удивление, хоть децибелы и превышают норму, но не мешают разговорам.

- Пойду, сделаю заказ, а вы пока присаживайтесь. – Говорит Стас и скрывается в толпе.

Мы не успеваем сделать даже шаг в сторону забронированного столика. Перед нами, словно из-под земли вырастает Соколовский. Он мрачен. Весь его вид – будто траурное одеяние.

Я морально готовила себя к этой встрече весь день. Но этого оказалось недостаточно. Стоит только янтарному взгляду обвинительно впиться в моё лицо, и волнение окутывает, подобно кокону, заставляя сердце биться чаще, а ладошки вспотеть.

- Добрый вечер, дамы. – Его голос, как возмездие, настигает мои уши, и я невольно содрогаюсь. Но глаз не отвожу. Смотрю погибели в лицо. – Краснова, я могу украсть твою спутницу ненадолго?

- У неё и спрашивай, я тут причём? – Надменно хмурится Полина, скрещивает руки на груди и пожимает плечами. – Вечно у тебя проблемы с пониманием того, что Арина – не вещь. – Фыркает подруга и поджимает губы.

- Ты же укрываешь её у себя, а значит, она прячется и не хочет говорить со мной по каким-то причинам. – Вроде бы Соколовский говорит с Полей, но его взгляд не отрывается от моего лица. И столько всего намешано в нём, что становится страшно оставаться с Глебом наедине.

- Каким-то причинам?! – Заводится шатенка. Но уже спустя секунду, всплеснув руками, удаляется со словами: - Сами разбирайтесь! Иначе я точно придушу и тебя, Глеб, и Крицкую!

Нервный смешок срывается с моих губ, слегка разбавляя напряжённую атмосферу между мной и мажором. Студенты, видимо, инстинктивно чувствуя ауру брюнета, обходят нас по кругу, несмотря на то, что мы стоим чуть ли не посреди прохода.

- Поговорим? – Цедит сквозь зубы. Я закусываю щёку изнутри и оглядываюсь в поисках запасного плана под кодовым названием «побег». – Не так быстро, девочка моя. Теперь я с тебя глаз не спущу. – Глеб замечает мои намерения, протягивает руку вперёд, и его ладонь замыкается кольцом на моём запястье.

- Это обязательно? – Между моими бровями пролегает морщинка. А на место волнения приходит злость, подкрепляемая тем, что я видела и слышала в особняке Соколовских.

Брюнет подходит ко мне на шаг ближе:

- Жизненно необходимо.

Я едва удерживаюсь от того, чтобы сделать шаг назад.

- Для кого? Тебя или меня?

- Нас. Обоих.

- Мне так не кажется. Ты уже выбрал и всё для себя решил. – Срывается с языка злое.

- Давай пойдём на балкон и поговорим обо всём, что тебя волнует. – Не меняя тон, отвечает Глеб. Но и руку высвободить из своего захвата не даёт.

- Меня? Значит, это меня волнует? – Шиплю я.

- Арина, ты хочешь говорить здесь? – С намёком уточняет мажор и я впервые с того момента, как в моём поле зрения появился брюнет, оглядываюсь вокруг.

Мы привлекаем к себе внимание. И многие с интересом таращатся на то представление, что разгорается между мной и Соколовским. А, учитывая, что Глеб – популярный парень в университете, даром это не пройдёт. Ни для меня, ни для него.

- Хорошо. Веди.

Брюнет чувствует себя в толпе, как рыба в воде. Он ловко разрезает плотные скопления людей своей внушительной фигурой и злобной физиономией. Я семеню следом и, к чести мажора, он намеренно делает шаг меньше, чтобы я за ним поспевала.

Свежий морозный воздух ноября врывается через ноздри в лёгкие. Освежает не только тело, но и мысли. В духоте помещения клуба и в толпе я этого не замечала, а сейчас поняла, что мне остро не хватает кислорода.

От глубоко вдоха и выдоха кружится голова. Мне хочется по привычке опереться на Глеба, но я вовремя вспоминаю, как он со мной поступил. Его слова на репите крутятся в моей голове с того самого вечера.

Балкон пустует. Все студенты тусуются внутри. Желающих проветриться пока нет. Что на руку Соколовскому, но не мне. Оставаться наедине с этим зверем, по меньшей мере, страшно.

Я помню, каким Глеб может быть.

В небе висит полная Луна. Она заливает своим светом балкон, серебря чёрный костюм мажора. Он кажется одним сплошным чёрным пятном. И лишь его практически жёлтые глаза, глаза хищника, смотрят мне прямо в душу, выделяясь на фоне клубящейся тьмы, которой мне сейчас представляется брюнет.

Соколовский вдруг вздыхает и отводит взгляд. Выражение его лица становится печальным, когда он смотрит куда-то в пустоту.

- Ты так красива, Жемчужинка. Невыносимо. Смотреть на тебя и сдерживаться – пытка.

Его комплимент выбивает почву под ногами. Я растерянно смотрю на Глеба, неосознанно хватаясь рукой за кулон на шее. Вся та обвинительная тирада, которую я собиралась произнести, которую репетировала заранее, куда-то испарилась, оставив пустоту в голове.

- Я не учёл, что снаружи настолько прохладно, – говорит мажор и, не спрашивая, накидывает на меня свой пиджак, оставаясь в чёрной рубашке с распахнутыми двумя верхними пуговицами на груди.

В этом весь Глеб Соколовский. В любом образе он остаётся самим собой. Свободным, как ветер. И твёрдым, как скала.

Меня окутывает запах брюнета. Пробирается внутрь, вызывая желание вдохнуть его, как можно глубже. Дышать чаще. Вызывая не прошеные воспоминания о той ночи, когда мы с ним стали одним целым.

- Почему ты мне обо всём не рассказала? – Рокочущий бас Соколовского врывается в туман воспоминаний, развеивая их.

- А ты? – Поднимаю на него взгляд.

- Я хотел тебя уберечь.

- От чего? От Крицкой? От вашей с ней предстоящей свадьбы? – Мои губы изгибаются в язвительной ухмылке. – Плохо старался. В итоге она тебя обыграла.

- Знаю. – И поспешно добавляет: - Теперь знаю. – На скуластом лице брюнета играют желваки, когда он закрывает глаза и суёт руки в карманы. – Ты позволишь мне всё объяснить?

- Только один раз. – Сжимаю руками края его пиджака и плотнее кутаюсь в него.

- Большего я и не смею просить, - он открывает глаза и демонстрирует мне бледную тень его фирменной ухмылки.

Похоже, Глеб Соколовский не настолько не прошибаем, каким хочет казаться, и всё-таки можно проделать дыру в его напускной обороне и маске, которую он носит постоянно. Вот только мне от этого ни капли не легче. Лучше бы он и дальше демонстрировал холод и злость.

Потому что, как только я вижу боль на дне его янтарных глаз, и моя оборона тоже крошится на мелкие осколки, обнажая перед ним душу.

- Я уже говорил, что давно питаю к тебе чувства. – Начинает Глеб. Он стоит напротив и смотрит на меня открытым и спокойным взглядом. Всей своей позой показывая, что не только я сейчас «обнажена» перед ним. – Ты стала моим наваждением. Но я не понимал природу чувств к тебе. До определённого момента.

Мне тяжело выдержать его взгляд, но я не отворачиваюсь. С меня достаточно игр в прятки и трусливых побегов от него и самой себя. Пора взрослеть.

- Поэтому ты не отрицал возможность помолвки с Леной? – Догадываюсь я.

- Не только. Так было спокойнее и мне и отцу. Да и я всегда воспринимал Крицкую, как сестру или друга. Как временное прикрытие до тех пор, пока мы оба не найдём тех, с кем действительно захотим прожить всю жизнь. Но никак не любовный интерес. И считал, что она испытывает ко мне то же самое. – Он кривится, но заставляет себя продолжить. – Я умею учиться на своих ошибках, поэтому буду с тобой предельно откровенен, чтобы между нами не оставалось больше никаких тайн. У нас с ней был секс пару раз. И это лишь отдалило меня от неё. Крицкая же, как выяснилось недавно, просто ушла в глухую оборону и копировала моё безразличие. А сама имела на меня иные виды.

То, что эти двое спали хоть и предсказуемый факт - отзывается во мне небольшой тошнотой. Но, что было, то было. Прошлое должно оставаться в прошлом. Поэтому буду воспринимать остальную информацию, просто как данность. Факты.

- Я оценила твою честность.

- Это не всё. – Его голос хрипит от эмоций, которые он сдерживает. А глаза напряжённо следят, чтобы я не ушла. Чтобы выслушала до конца.

- Я не уйду, Глеб. Обещаю. – Поддавшись порыву, делаю шаг навстречу брюнету и беру его за руку. Впервые ледяную, а не горячую. – Выслушаю до конца, как бы больно ни было.

- Не хочу причинять тебе боль. Никогда больше. – Тихо произносит Соколовский и тянется к моей щеке. Но его рука останавливается на полпути. Он сжимает ладонь в кулак и возвращает руку на место.

Что-то внутри меня сожалеет о том, что Глеб так и не сделал то, что хотел.

- Я тоже сделала тебе больно своим побегом. Так что, считай мы квиты.

Моя шутка не вызывает улыбки у мажора. Он становится напряжённее. Я начинаю растирать его ладонь, покоящуюся в моих руках, пытаясь успокоить и согреть. Не сразу, но это срабатывает и брюнет немного расслабляется. Продолжает.

- Когда я понял, что люблю тебя, всё изменилось. Приход Крицкой ко мне домой был первым кринж звоночком, на который я не обратил внимание. Я замечал, что она проявляет к тебе нездоровый интерес, и решил, что это просто банальная собственническая ревность, ведь, кроме как с ней, я больше ни с кем так тесно не общался. Сказал ей держаться от тебя подальше, и чтобы она прекращала свои игры, иначе нашей дружбе конец. Она заверила меня, что погорячилась и больше не будет выполнять подобные мувы.