Григорий Горин

Картина шестая

Резкий музыкальный аккорд, напоминающий звук охотничьей трубы. Топот копыт. Лай собак. Выстрелы…

Через анфиладу дворцовых комнат гневно шагает Екатерина. У нее на голове треуголка Петра, в руках – трость. В зубах – трубка. За царицей семенят испуганные фрейлины. Среди них – Анисья Кирилловна и Бурыкина.

Екатерина. Всех выгоню!.. Всех! Не зря, видать, царь Петр об вас дубинку сломал, надо и мою на прочность проверять! (Замахнулась на фрейлин тростью, те рухнули на колени.)

Анисья Кирилловна. Казни, царица, но не виноватые мы…

Бурыкина. Не виноватые!..

Екатерина. А кто ж виноватый?

Анисья Кирилловна. Коли начистоту – принц Голштинский… Карл-Фридрих-Теодор…

Бурыкина. Голштинский… Теодор…

Анисья Кирилловна. Это он, принц, взял поутру царевича Петрушу на охоту.

Бурыкина (подсказывая). На псовую…

Анисья Кирилловна (Бурыкиной). Не кукуй ты, мать, над ухом! (Екатерине.) На псовую…

Екатерина. И что?

Анисья Кирилловна. Поначалу – ничего. Потом двоих подстрелили…

Екатерина. Кого? Псов, что ль?

Бурыкина. Одного – пса… Другой – егерь оказался.

Екатерина. Господи! Пресвятая Богородица! Что творят! (Испуганно крестится)

Анисья Кирилловна (Бурыкиной). Погоди ты пугать царицу, Степановна! Успеем ешшо! (Екатерине.) Не подстрелили, а так – чуток подранили… Пес, конечно, сдох, а егерь ничего… Да и что ему сделается – мужик беспородный. Ему свинец в жопе – только крепче сидеть!!

Бурыкина. Это верно. А уж потом…

Анисья Кирилловна (перебивая)…А уж потом охотнички наши разогрелись, перезарядились… И тут как раз из кустов энтот французский посол… как его прозывают-то… месье Де Тертерьян…

Бурыкина. В буклях…

Анисья Кирилловна. В буклях весь… де Тер-тер… И сам тоже на тетерева похож!.. Ну, наш Петруша, как шум в кустах услыхал, так из двух стволов – жах!!!

Екатерина. А вы-то, дуры, куда смотрели?

Бурыкина. Мы в трубу смотрели… С пригорка!

Анисья Кирилловна. Нас же не допускают… Сказали – не бабское, мол, дело охота!..

Екатерина. Кто сказал? Кто мог сказать, коли я велела? Да будет ли при дворе порядок?! Нет, не могу! Сломаю палку, ей-богу, сломаю! Унмеглих!! (Напряженно пытается сломать трость двумя руками, это у нее не получается в отчаянии отшвыривает палку, фрейлины испуганно дрожат.) Я вам, дурам, сколько объясняла: при дворе нет баб-мужиков. Все вы – при должностях!! Вас няньками к царевичу приставили. К наследнику престола российского!! Значит, вы ни на шаг от него отходить не смеете…

Анисья Кирилловна. Мы-то не отходим. Он, пострел, от нас все убегает!

Екатерина. Держать! Хоть на цепи, но держать!

Анисья Кирилловна. Он и цепь перегрызет! Мальчишка-то с норовом, дедовская кровь бушует. Да и не в себе он часто бывает… Петрушенька наш, голубчик…

Екатерина. Как „не в себе“? А в ком? Чего недоговариваешь?

Бурыкина (решительно). Была не была! Я скажу! Мы, Бурыкины, наушничать не любим, но и врать не станем! Царица-матушка, спаивает прынц Голштинский нашего царевича…

Екатерина. Да что он, сдурел? Петруше всего одиннадцать годков.

Анисья Кирилловна. То-то и оно, связался черт с младенцем. Сам пьет и ему наливает! „Что это, – говорит, – за русский царь, коли он не пьет с детства?“ Так, мол, Петр Алексеевич ему наказал…

Екатерина. Врет! При мне разговор был… Про царство говорили, помню, но чтоб про детство пьяное – такого не было!..

Бурыкина. Врет, конечно. А все нам не легче… Сегодня комнату царевича прибирала, вон чего нашла… (Протягивает Екатерине флягу.)

Екатерина (берет флягу, нюхает). Чего-то запах знакомый! (Делает глоток.) „Гонобобель“! Меншиковский замес… Ну-ка, Кирилловна! (Протягивает флягу Анисье Кирилловне.)

Анисья Кирилловна (сделав внушительный глоток). Он! Голштынский все больше „киршенвассер“ приносит. На черешневых косточках… А Ягужинский – тот на рябине предпочитает…

Екатерина (в ужасе). Да у вас что там, в детской комнате, кабак, что ль? (Вырвала флягу, сделала громадный глоток.) Всю Россию споили, сукины дети! И народ!.. И царевича! И царицу! (Снова пьет, хмелеет на глазах.) Так! Все! Я этому безобразию предел положу. Где секлетарь?

Головкина. Какой?

Екатерина. Мой!

Головкина. Так новый не назначен еще, ваше величество…

Екатерина. А старый где?

Головкина. Казнен-с…

Екатерина. Как это „казнен-с“?..

Головкина. Окончательно, ваше величество! Год назад. Это ж Виллим Монс был…

Екатерина. Вилли? Казнен? Наш Виля?.. (Всхлипнула, но тут же словно взяла себя в руки, протрезвела.) Вот дура! Как будто я не помню… Это ж я вас всех проверяю – не спились ли? А ну, вынь заколку из волос! Немедля!!

Головкина вырвала заколку, волосы рассыпались.

Во! Так тебе более идет. Верно говорю?

Фрейлины закивали.

А ты, Степановна, бери перо, бумагу, пиши мой новый указ.

Бурыкина поспешно взяла перо и бумагу.

„Я, государыня всея Руси Екатерина Алексеевна, во исполнение воли покойного царя повелеваю…“ Чего ж не пишешь?

Бурыкина. Я ж неграмотная, ваше величество. Может, кто из фрейлинов поученей?

Екатерина (сурово глянув на фрейлин). Они-то поученей. Только доверия никому. Такого за спиной об тебе понапишут – опять головы рубить придется! Нет! Мне в секлетари человек простой надобен… Вроде тебя! (Фрейлинам назидательно.) Вот ведь: дура безграмотная, а царица сказала „пиши“ – она без размышлений тут же перо обмакнула, а только потом спохватилась… Не то что вы, все с рассуждениями да подколками… Простой человек мне в секлетари нужен, верный!

Анисья Кирилловна. Может, Ванечку моего кликнуть, государыня?

Екатерина. Какого еще Ванечку?

Анисья Кирилловна. Сынка. Ванечку Балакирева. Он и простой, и верный вам всегда слуга, царица, не сумневайтесь!

Екатерина. Да он разве жив?

Анисья Кирилловна (крестится). Господь с тобой, царица-матушка! Жив-здоров, пятый день как из тюрьмы вернулся…

Бурыкина. По твоей же милости ко двору возвращен, государыня… Сама ж ему жалованье определяла…

Екатерина (перебивая). Ладно! Раскудахтались! Ну, забыла царица. Забыла! Старею…

Анисья Кирилловна. А вот это уж на себя не наговаривай, государыня. И молода, и весела, как прежде. А насчет памяти – так столько добрых дел ты делаешь за день, все и не упомнить…

Екатерина. Ишь, как повернула! (Засмеялась.) Ох, хитрющая ты, Анисья Кирилловна… Недаром прозвали „Анисья – жопа рысья“…

Бурыкина (подсказывая). „Лисья“, государыня…

Анисья Кирилловна (набросилась на Бурыкину). Ты еще будешь царицу учить, дура!.. Сама ни черта не помнишь! Рысья жопа»… Все так и прозывают!

Екатерина. Ну конечно, «рысья»… Чего меня путаешь? Зови своего Ваньку, Кирилловна! Я сама об ем поутру думала… И кого там в приемной из коллегии сенаторов заметишь – Ягужинского, Шафирова, Меншикова. Всех срочно сюда!!!

Шафиров (из-за кулис). Иду, государыня! Лечу по первому зову!

Ягужинский (появляясь). По первому зову, барон, я уж давно здесь!

Фрейлины поспешно удаляются.

Шафиров и Ягужинский долго отвешивают Екатерине церемониальные поклоны.

Екатерина (жестом останавливая церемониал). Ну, будя, Петр Павлович! Павел Иваныч! Не до политесу мне сейчас… Слышали, какая беда у нас приключилась?

Шафиров. Как не слышать, государыня? Весь посольский двор жужжит аки улей! Мыслимо ли дело, чтоб в просвещенной стране послов, словно куропаток, отстреливали?

Екатерина. Ну, ты объясняй иноземным гостям: ошибся, мол, мальчишка – дурачок несмышленый…

Шафиров. Для нас – дурачок, а для дипломатов – наследник русского престола! Из-за таких ошибок, государыня, войны начинаются.

Ягужинский. Войной русских пугать, Петр Палыч, не надо. Мы и без повода воевать всегда готовые… Да и с чего вдруг война? Жить-то этот француз будет?

Шафиров. Дохтур сказал – будет! Но французы требуют, чтоб жил теперь – хорошо!!! У него все-таки рана в плече и комзол погорел…

Ягужинский. Эка печаль! Сошьем новый!

Шафиров. Боюсь, сукна много пойдет… На триста тысяч французы требуют чтоб материалу закупили… И вина ихнего на сто тысяч привезти… безакцизно! И корабли их пропускать в наши порты беспошлинно!

Ягужинский. Да это ж грабеж! Одним выстрелом разорить казну хотят? Или кому-то, я чувствую, половина с этих доходов обещана?

Шафиров. Грубый намек ваш, Павел Иваныч, я мимо ушей пропускаю. А насчет ихних требований – так всем известно: Франция страна дорогая. Кабы Петруша, к примеру, индийского посла завалил, оно б, конечно, России дешевле вышло…

Ягужинский. А разве индиец там тоже был?.. Или это у вас шутка-подгребка? А? Петр Палыч? Тогда посмеемся, коли считаете, что на это есть время… (Нарочито смеется.)

Екатерина. Ладно вам цеплять-то друг дружку! Не для того позвала. Скажите, что мне с ним делать – ума не приложу?

Ягужинский. С послом?

Екатерина. Бог с ним, с послом. Откупимся! Я про наследника.

Шафиров. Это, конечно, вопрос позанозистей… Как-то укрощать мальчика надобно. Иначе и в будущем эксцессов не избегнуть…

Ягужинский. Наставник ему нужен!

Екатерина. Давала ему наставников… Всех извел, звереныш. Кому глаз выбьет, кого до обмороку доведет…

Ягужинский. Надо ловкого человека поставить! Чтоб мальчик его полюбил. И есть уже у меня один кандидат на примете…

Шафиров. У вас кандидаты для сомнительных дел всегда найдутся, Павел Иваныч! А коли разговор зашел про любовь, так на то есть другое средство. Женить пора Петрушу! Немедля!

Екатерина. Ты что, Петр Павлович?! Совсем рехнулся? Ему ж одиннадцать годков…

Шафиров. Для династических браков, государыня, возраст значения не имеет. Иной наследный принц еще во чреве матери уже помолвлен…

Ягужинский. И с кем же вы нашего царевича обручили?

Шафиров. С той, кто может способствовать укреплению государства. В данном случае, позволю предположить, возможен брак с цесаревной Елизаветой Петровной…

Екатерина. Час от часу не легче! Лиза старше намного! И потом у них предок один – Петр Алексеевич. Мыслимо ли внуку на дочери деда жениться?.. Тьфу! Совсем мы племя дикое, что ль?

Шафиров. Осмелюсь возразить, государыня. Ежели говорить внук на дочери – нонсенс, а если перевести на язык просвещенной Европы, кузен на кузине – вполне допустимая вещь.

Екатерина. Ну, ты кого хошь можешь задурить, Шафиров! Тебя послушать – так и мне можно за Петрушу замуж? Бабка за внука? На это как Европа глянет?!

Шафиров. Сей вопрос, государыня, мы на коллегии рассматривать не рискнули без вашего дозволения…

Екатерина. И на том спасибо. А ты что на сей счет думаешь, Ягужинский?

Ягужинский. Я государево око, царица! Могу вдаль глядеть, могу моргнуть!.. И потому, коли будет указание, вполне допустимо все это рассмотреть с точки зрения закона и юридически оформить…

Екатерина (грозно). Я те моргну!! Ишь, чего надумали, сенаторы хреновы! Не спросясь меня – в брачную постель! Я вам не девка Марта, что драгунам подштаники стирает!! Я – царица российская!!