Григорий Горин

СОАВТОРСТВО

Как возникает потребность в соавторе? По-разному. Бывает, одна и та же интересная мысль приходит в две головы одновременно – и возникает совместное произведение искусства. Как это случилось с Бобчинским и Добчинским и их незабвенным «Э!..».

Иногда одному человеку в голову приходит только начало мысли, а конец ей способен придать другой. Так, между прочим, был написан «Коммунистический манифест» Маркса и Энгельса. По воспоминаниям родных, Карл Маркс придумал лишь слово «коммунистический», но совершенно не знал, к чему его можно применить… Он просто изводил родных и знакомых, повторяя бессмысленное «коммунистический что?.. коммунистический… чего?», пока его друг Фридрих не подсказал: «Да… „Манифест коммунистический“… Вот чего!.. Ей-богу, Карл, какой ты недогадливый!»

Так возникло их главное совместное произведение. (Между прочим, Маркс с той поры очень полюбил слово «манифест», которое с английского можно перевести как «денежный праздник», и Энгельса, у которого он всегда брал в долг и который, собственно, и был для него этим «мани-фестом»…)

Интересно отметить и то, что более важное для себя произведение, «Капитал», Маркс писал самостоятельно, тайком, без Энгельса, при этом с усмешкой повторяя по- немецки «Фройндшафт-фройндшафт, абер гельд зинг нихт цузамен!», что, как вы догадались, по-русски переводится как «дружба дружбой, а „Капитал“ – врозь!».

Истоки нашего соавторства с Аркановым строились совсем на другой основе. Нам ничего не приходило в голову одновременно, и уж точно никто за другого не начинал и не заканчивал. Каждый из нас был в творчестве уникален, придумывал только свое гениальное произведение, но, в силу рано начавшегося склероза, тут же его начисто забывал. И тогда он бежал к соавтору, чтобы тот помог ему хоть что-то вспомнить…

Начало творческого процесса выглядело примерно так:

Горин (возбужденно). Аркан… помнишь, я тебе чего-то вчера интересное рассказывал?..

Арканов. Ты?.. Интересное? (Молча смотрит на соавтора. Задумчиво курит.)

Горин. Да! Чего-то про то… как один чиновник приехал в маленький город… а его все приняли за ревизора?..

Арканов. И что дальше?

Горин. Дальше не помню…

Арканов. Зря… (Задумчиво.) По-моему, я все где-то читал… Или писал?..

Пауза. Соавторы задумчиво смотрят друг на друга.

Так, мучительно борясь со склерозом, мы все-таки вспомнили три пьесы и две книжки юмористических рассказов.

Остальные наши совместные произведения вспомнились, к сожалению, уже другими писателями. (См. «Чонкин» Войновича, «Дядя Сандро» Ф.Искандера и другие шедевры, не написанные нами только в силу собственного маразма.)

В конце концов мы поняли, что надо расставаться, поскольку индивидуально забываться могло бы вдвое меньше, чем совместно.

Тогда я написал первую свою самостоятельно-склеротическую пьесу которую назвал соответственно: «…Забыть Герострата!»

Позже Арканов, естественно, утверждал, что придумал пьесу он и правильно она называлась «Забыть, Где Растрата!», но я уже этого не помню…

Глава четвертая