Шагнув за радугу-1

Я не кричала, ибо подобное видела во сне прошлой ночью. Наташка рвалась из кокона, пытаясь выбраться на свободу и прийти на помощь. Кричала в ужасе, заливаясь слезами. Попытки привлечь ее внимание и хоть как-то дать понять бесполезность борьбы не принесли результата.

Наконец, тварь встала на ноги, встряхнулась и, как в моем сне разведя руки в стороны, начала что-то шипеть. Воздух заколыхался, и снова с последним разошедшимся кругом появилась черная дыра в пространстве. Нас подхватили на руки и потащили в чертов портал. Убивать.

Здравый смысл покинул меня окончательно и я, забыв про все, начала сопротивляться, брыкаться и отпихиваться. Наташка рядом пыталась отползти и ударить спутанными ногами полулюдей, ринувшихся подхватить ее на руки. Бросок, и вот я изворачиваюсь уже на чьем-то плече, и все ближе черный зев портала, за которым (почему-то я помню все так отчетливо, словно в ту ночь был и не сон вовсе!) и меня, и Наташку ждет ужасающая смерть. Полулюди-полузмеи поудобней перехватывают свою ношу, делают шаг внутрь, и: добро пожаловать в Храм.

И все было как в том сне. И свистящий шепот твари, предупреждающий о бессмысленности сопротивления. И воспарившая к алтарю Наташка без сознания. И голова змеи, возвышающаяся в предвкушении над телом подруги. И балахонистый урод, шагнувший в центр пентаграммы с кувшином и полукруглым ножом. Полная идентичность происходящего со сновидением!

Мое зрение стало зрением дракона, и я видела все до мелочей, не в силах снова отвести взгляд. В какой-то момент я умудрилась закрыть глаза. А когда открыла, убийца в балахоне уже заносил нож над Наташкой, и я заорала, выплевывая легкие в бессильной злобе. Ненависть и бешенство захватили мой разум в наносекунду, и краем уцелевшего сознания я услышала еще чьи-то крики. Когда красная пелена в моих глазах и остатках разума стала прозрачной, я увидела невероятную картину.

Горящим факелом метался вокруг алтаря несостоявшийся Наташкин убийца. Из пасти змеи, раззявленной по самое не могу, валил черный дым, воняющий горящей плотью и горечью яда. Полулюди-полузмеи, притащившие нас в Храм и уже бывшие там, метались, пытаясь спастись от огня, который жадно лизал балахоны и обнаженную змеиную кожу тварей. Странно пахло смесью шашлыка и пригоревшей курицы. От бушующего пламени и странных, прицельно бьющих струй огня, никто не мог укрыться.

Я пошевелилась и вдруг осознала, что кольца змеи - весь кокон - полностью исчезли. Свобода! Едва приняв эту истину, рванула к подруге, по-прежнему без сознания распластанной на алтаре. И обнаружила, что весь этот хаос - дело рук моих. А точнее, дело моих прекрасных драконьих лап! И великолепной драконьей пасти, из которой непрекращающимся потоком лился яростный, обжигающий силой и безумием всех оттенков алого, спасительный, уничтожающе-освобождающий огонь! Мой огонь!

Радостно зарычав и окончательно дезориентировав и напугав оставшихся врагов, я ввалилась в пентаграмму, попутно размазывая хвостом ее линии. Змея взревела обожженным горлом, подавилась оплавившимся прямо в пасти ядом и вспыхнула адским пламенем, через секунду осыпавшись вонючим пеплом на алтарь и Наташку, которая раскрыла глаза и, ничего не понимая, пыталась подняться. Оккупировав пространство в разрушенной пентаграмме, прикрыв подругу, я огляделась в поисках сумасшедших, которые рискнули бы сунуться ко мне. Почему-то в поле зрения таковых не наблюдалось. Храм догорал. Вместе с его первобытным великолепием дотлевали останки служителей и похитивших нас полузмей.

Удовлетворенно вздохнув, рыкнув напоследок устрашающе, я начала успокаиваться и настраиваться на смену ипостаси. И вот в образе полудракона спинным мозгом ощутила неизвестную опасность. Ни развернуться полностью, ни вернуть сущность дракона я не успела. Аккурат между лопаток в спину вошло что-то безобразно ледяное и одновременно обжигающе горячее. На секунду я замерла, осознавая случившееся, потом дернулась вперед, пытаясь соскочить с клинка. Но кто-то невидимый, стоящий за спиной, услужливо и практически с нежностью прижался ко мне, глубоко, словно бабочку, насаживая на лезвие.

Боль вспыхнула мгновенно, разлилась по телу и парализовала все мое полуобращенное тело. И предсмертный рёв вырвался из глотки дракона. Очнувшаяся Наташка кинулась, меняя ипостась, на убийцу, но незримой волной ее отшвырнуло к дальней стене храма. Глухой удар, и Огненная Дикая сломанной игрушкой рухнула без движения на каменный пол.

Пламя обожгло мой рот, разрывая губы, а из груди потекла золотая кровь. Убийца вышел на свет, подставил к солнечному сплетению чашу, наполняя ее моей уходящей Силой Дара, и улыбнулся мне ласковой улыбкой возлюбленного.

- Здравствуй и прощай, альфа, - прошептали мужские, когда-то любимые мной губы, и я умерла.

Королевство Элтаннин. Райн Гримиум из рода Арракис

Улыбаясь усталой улыбкой, райн Гримиум смотрел на свою возлюбленную жену Эдассих. «Что же ты наделала, глупая девочка!» - думал король, наблюдая, как невыразимо прекрасная, даже в своей надменности, королева покидает тронный зал, едва ли замечая склонившихся перед нею представителей высших родов королевства.

«Своим необузданным желанием и невозможностью смириться или отдать самое ценное, что есть у тебя, за неистовое свое желание, ты привела королевство к краю гибели. Почему ты не пришла ко мне? Почему доверилась лживым речам дяди и ядовитой сладости дурмана просыпающейся праматери?» - вопросы-вопросы без ответа.

Впрочем, ответ у него был. В ее одержимости отчасти и его вина. Бросив все свои силы на поиски Золотого Дракона, чтобы стать истинным правящим из рода Арракис, он позабыл о своей девочке. А девочка, не найдя поддержки и внимания в своем райне, который как глупый мальчишка отмахивался от ее бед и девчачьих трагедий (как он думал тогда!), девочка повзрослела и из милой, нежной и любящей превратилась в надменную, холодную, язвительную, сильную и такую чужую женщину. Но он все равно любил ее больше своей жизни, больше счастья и благополучия целого радужного Мира, всех богов и богинь.

Райн восседал на троне, держа спину и лицо, как и положено правящему наследнику-регенту из рода Арракис. А хотелось, сию минуту, сменив ипостась, вырваться на свободу, взмыть высоко в небеса диким крылатым змееящером и выть, срывая глотку, от раздирающей сердце боли.

Он любил свою райну так, что прощал ей все и закрывал глаза на многое, будучи занятым королевскими делами и обязанностями, поисками дракона и защитой Хранителей Крови, которых кто-то планомерно уничтожал последние десятилетия под чистую. И даже смог бы, наверное, простить ей гибель королевства, если при этом она бы осталась жива.

Виверна внутри его сущности выла и металась, требуя свободы и кого-нибудь порвать. Гримиум устал сдерживать Кровь рода внутри себя. Не имея возможности пройти Обряд Прохождения Сквозь Радугу и обрести власть над кровной ипостасью, король сгорал в огне Золотой Крови, что текла в его жилах. Без Обряда, рано или поздно, чудовищный Дар Золотых Драконов или сведет его с ума, или убьет. Лучше смерть, чем полное разрушение от вырвавшейся на свободу не подвластной голосу Крови твари.

Виверна – родовая ипостась всех правящих наследников. Первенец рода Заклинателей Огненных Змей был рожден от Золотого Дракона. Династический брак между Огненной Дикой и Драконом. Брак, подготовленный и освещенный самой богиней Радуги Иридой, дабы всегда в ее Мире правили райны, способные усмирить божественную сестру-близняшку. Один-единственный ребенок, но сила Крови, передаваемая по женской линии из поколения в поколение была такова, что только Истинный Золотой Дракон мог даровать способность владеть и управлять Даром богини.

Виверна… Прекрасная в своем ужасающем уродстве тварь. Родовая ипостась, способная в доли секунд уничтожить целый многотысячный город. Полудракон о двух ногах с нетопыриными крыльями. По-змеиному длинная шея и очень тонкий и подвижный хвост с жалом в виде сердцеобразного наконечника. Ядовитое остриё на конце, чтобы пронзать навылет, колоть и резать. С ревом, переходящим в ультразвук, способный убивать все живое в радиусе нескольких километров.

Таково было наследие Золотой Крови, божественный подарок во имя призрачной свободы от не-бога демона Вритру, дарованный взбалмошной богиней меняющим ипостась. Божественная доброта заключалась в том, что только род правящих райнов богиня наделила Даром Золотой Крови по праву первородности, помиловав остальных. Но без Обряда регент не станет истинным райном. А кровь высших родов ослабеет и перегорит. И скоро Мир поглотит извечный Хаос, а все живое погибнет.

Король, восседающий на троне, улыбкой приветствовал юных дев, впервые переступивших порог Зала Невест. По традиции, Летний Бал в честь дебютанток открывала райна Эдассих вместе со своим возлюбленным райном Гримиумом чувственным медленным танцем Истиной Любви. После этого, как только позволил королевский протокол, райна Эдассих удалилась.

…О, сердце, пронзенное ветром,

Их неукротимый рой,

Роднее тебе Мадонны святой,

Мерцания ее лампад.

Ее лампад.

Дети богини Дану не спят

В люльках своих золотых,

Жмурятся и смеются,

Не закрывают глаз.

Ибо северный ветер умчит

Их за собою в час,

Когда стервятник в ущелье слетает

С вершин крутых.

Райн Гримиум вздрогнул и вынырнул из своих мыслей, услышав знакомые слова старинной легенды. Её часто исполняли придворные музыканты, завершая королевский приём. Невидимой прозрачной пеленой опускались слова песни на плечи гостей, приглушая стук разгоряченных сердце, успокаивая солар, возвращая в реальность Грани фантазёров и романтиков. Тишина наступала в бальном зале, когда звучали первые аккорды: маги-иллюзионисты умудрялись каждый раз показать что-то новое, вплетая волшебные образы между строк баллады. Ученые всех островных королевств давным-давно пришли к общему мнению: история, заключённая в песне, имела место быть. Но выяснить, когда она произошла, кто такие дети богини Дану и отчего сердце невольно сжимается, откликаясь на каждую ноту глухим ударом и непонятной тоской, никто до сих пор так и не смог узнать.

Все дворцовые и храмовые библиотеки оказались бесполезными: подсказок и ниточек, ведущих к разгадке, не нашлось ни в одной летописи, сказке или былине.

«…О, сердце, пронзенное ветром... - поднимаясь с трона, выдохнул про себя райн Гримиум, обводя глазами зал. - Куда ты всё время бежишь, Эдассих? Остановись! Поговори со мной! - солар болезненно заныл, откликаясь на тревожные мысли мужчины. - Вернись ко мне!» - едва слышно простонала душа, в очередной раз не найдя отклика в сердце возлюбленной.

Но райна из рода Нападающих гиен не хотела более слышать своего короля. Сила Дара, бушующая в крови королевы, даровала ей власть над Мирами За-Гранья. И лишаться этой возможности королева не желала. Цена же за способности оказалась слишком высокой.