Два в одном

Друзья резко обернулись и узрели гигантскую копию своего друга, смущенно поигрывающую подходящим ей по размеру чаром. Большой лоб, приплюснутый нос, и короткая коричневая шерстка по всему телу никуда не делись, но смотрелись как-то иначе. Так величественно, что дух захватывало. Длинные лапы все также доставали до колен, но теперь внушали почтение.

– Оно как-то само получилось, – извиняющимся тоном произнес шаман.

– Похорошел, – заметил Адинук. – Не пойму только, как именно. Брови, что ли, гуще стали?

– Ты молился Бирканитре? – спросил Михель.

– Я машинально, но молитва тут ни при чем, – пошаркал ножкой Гарб.

– Не извиняйся, – Каввель попытался похлопать его по плечу и не смог дотянуться несмотря на свой немаленький рост.

– Давайте разбудим этого чертяку и быстро слиняем, пока к этим подмога не подоспела! – взволнованно предложил Бурбалка.

– Не хочу вас огорчать, но мы, кажется, не успеваем, – упавшим голосом прошептал монах, подтягивая пояс на балахоне.

Схватка грозила быть нешуточной. К друзьям со всех сторон приближались дьяволы-жахани. Большая часть из них – строители, хотя встречались и субъекты неопределенного рода занятий. Собравшихся объединяло крайне свирепое выражение морд и в основном негуманоидные черты. Когда дьяволы вплотную приблизились к замершей в ожидании компании, от толпы отделился тип с крокодильей головой в желтой каске и очень располосованной спиной. Видимо, его перевоспитывали сильнее других.

– Мы ждали тебя, о Освободитель! – воскликнул он, обращаясь к Гарбу. – Как и было предсказано, ты пришел!

– Вот те раз! – крякнул от удивления Адинук.

– Веди нас к победе! На Ме’дин! – не унимался неблагонадежный.

Толпа восторженно подхватила призыв.

– А что такое Ме’дин? – осторожно спросил шаман.

– Столица ненавистного тирана! – с жаром откликнулся крокодилоголовый, щелкнув двумя рядами зубов. – А вы разве не знаете про город-совершенство?

– Нет, – честно ответили компаньоны.

Лица и морды дьяволов омрачились почти вселенской скорбью, когда парламентер передал им эту мысль.

– Восстания не получится, – грустно заключил один из строителей, – Освободитель должен был знать про все… Вечно ты торопишься, Спартакиш! Зачем мы перебили надсмотрщиков? Ой, что будет…

– Пойдем на Ме’дин без них! – махнул рукой дьявол-крокодил. – Все равно казнят теперь, хоть умрем свободными. Лучше прожить день аршидуком, чем цикл шаятыном.

Толпа разочарованно вздохнула и разошлась вооружаться для похода. Валявшийся до этого на мостовой Муфад’ал зашевелился, заохал и обхватил когтистыми пальцами голову.

– Скажите, что все это страшный сон! – потребовал он.

Каввель молча указал рукой на останки стражников, которые кто-то под шумок успел обглодать до костей, даже не сняв с них доспехов, и удаляющихся строителей. Муфад’ал зажмурился и отвесил себе пощечину. Затем открыл глаза и увидел Гарба. От повторного обморока его услужливо спас Михель, наградив еще одной оплеухой. Жахани выглядел жалко и совсем не походил на того щеголя, каким казался еще с утра.

– Во что я ввязался! – горестно воскликнул незадачливый гид. – Я простой библиотекарь! За что мне все это? Сидел бы себе сейчас дома, потягивал ремму[1]… Вам хорошо, вас только испепелят, а меня для начала бросят в яму с лавой, чтобы я там пять тысяч циклов горе-е-ел!

Последние слова плавно перешли в нечленораздельное бульканье. Незадачливый гид сидел и тихо подвывал, друзья смущенно переминались с ноги на ногу, не зная, что предпринять дальше.

– Может, портал? – предложил Гарб, глядя на Бурбалку. Услышав про портал, Муфад’ал завыл чуть громче.

– Не могу, – глухо отозвался призрак. – Я уже пробовал. Сил хватает только на маленькое окошко, но даже оно не открывается. Вся Дэ ушла на прыжок сюда.

– И не откроется, – не прекращая истерики, выдавил из себя жахани.

– А можно в этом месте подробнее? – заинтересовался шаман.

Дьявол, однако, и не подумал отвечать. Десять минут уговоров и просьб ни к чему не привели.

– Ах, так? – разозлился гоблин. – Да я тебе сейчас!

Никто не успел остановить Гарба, когда посох Бирканитры взметнулся, чтобы обрушиться на голову Муфад’ала. Последовавшая вспышка ослепила всю компанию, кроме призрака, у которого глаз как таковых не было. От него друзья и услышали первые комментарии, в которых звучало удивление, сдобренное восторгом.

Первым проморгался Михель. Его глазам открылось потрясающее зрелище: вместо краснокожего дьявола с чрезмерным волосяным покровом на компаньонов, хлопая длинными густыми ресницами, взирала девица весьма смазливой наружности с кожей белее снега. Монах, за время странствий успевший отвыкнуть от женского общества, смог только разинуть рот от восхищения. Девушка прикрывала наготу длиннющими ярко рыжими волосами, хотя, судя по манере держаться, стыдливостью она не страдала. Присмотревшись, Михель увидел малюсенькие рожки, едва заметно выступающие над лбом незнакомки. Человек нахмурил брови.

– Тьфу ты, – сплюнул он на каменную мостовую. – Дщерь диавольская!

– Фи, грубиян! – сказала девица на чистейшем всеобщем, надула пухлые губки и томно вздохнула. – Мужчина, к тому же смертный, что с тебя взять.

– Не диавольская, а демонская, – поправил монаха Бурбалка. – Это суккуба.

– Я в курсе, – буркнул монах. – Довелось таких навидаться… э-э-э, в учебниках.

– А какая разница? – заинтересовался Каввель, но его вопрос остался без ответа.

К этому времени прозреть успели все, кроме Адинука, чувствительному зрению которого обычно мешал даже неяркий солнечный свет.

– Ты кто? – подозревая ловушку, спросил Гарб.

– Позвольте представиться, – сделала реверанс демонесса, вгоняя мужчин в краску, – Хиенна… кажется меня так зовут.

[1] Эльжахимский алкогольный напиток. Характеризуется запредельной крепостью и дьявольски приятным послевкусием. (прим.авт.)